Обнаженные, они дотрагивались друг до друга, исследуя все изгибы и выпуклости тел, ощущая трепет мускулов. Эмили провела рукой по его татуировке. Джеймс дотронулся до ее шрама. Ее руки блуждали по его груди, а он поглаживал ее между ног, возбуждая, заставляя выгибаться и стонать…

Вершина ее наслаждения была нежной и сладостной: трепетное содрогание женственности, прерывистое дыхание, опьяненный взгляд. Джеймс наблюдал за ней в этот миг, радуясь, что его прикосновение способно заставить ее впасть в забытье.

— Ты… такая красивая…

— Ее волосы разметались по подушке, щеки порозовели. Почти так же, как ее соски.

Вдруг Эмили перевернулась на постели и оседлала его бедра, прижавшись лобком к отвердевшему члену.

— А как я выгляжу сейчас?

— Великолепно, — успел хрипло выдохнуть Далтон, прежде чем она вонзила язык в его рот.

Поцелуй был настойчивым, страстным, полным жажды обладания. Эмили нырнула рукой под подушку и схватила упаковку из фольги. Мигом разорвав ее, Эмили надела на член презерватив. Джеймс ждал, томясь в нетерпении.

Она приподняла бедра и ввела в себя его член. Медленно, неглубоко, одним властным и доводящим до безумия движением. Его жажда обладания вспыхнула как спичка. Отчаянным усилием Джеймс обхватил ее за талию и насадил на себя глубже, ощущая теплую, влажную хватку.

— Еще, — прошептал он. — Сильнее.

Заключив его член в свои гладкие и скользкие узы, Эмили начала плавно покачиваться вверх-вниз, задавая такие темп и ритм, к которым не могло подстроиться его сердце, захлебывающееся в груди от бешеных сокращений. Джеймсу пришлось замереть и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы выдержать эту скачку.

Эмили ничего не заметила. Она откинула голову назад, ее тело выгибалось и извивалось. Джеймс не сводил с нее глаз, как завороженный. Наверное, она и сама ведьма, как та цыганка на портрете в ее доме. Он не знал, что такое магия, но его сердце чероки прекрасно чувствовало ее присутствие. Магия обвивала тела любовников, как дымка, изливалась на них, как ливень.

Его женщина. Его возлюбленная. Его Эмили. Рывком он присел, чтобы поцеловать ее, прижать к себе, погрузиться в нее еще глубже. Чтобы посмотреть ей в глаза и почувствовать, как она забирает его душу.

Они вместе ездили в Льюистон и вместе вернулись в Сильвер-Вульф. Они не таились от посторонних глаз, и все же в гости к Эмили Далтон пришел под покровом ночи.

— Это тебе. — Джеймс достал из кармана куртки коробочку в подарочной обертке и протянул Эмили. Его лицо светилось любовью, хотя он только что спрашивал себя: есть ли у них шанс, или Рид Блэквуд разрушит их будущее?

Она с детским нетерпением вскрыла упаковку и обнаружила внутри золотой медальон, купленный им в антикварной лавке.

— В нем есть послание, — сказал он.

Она раскрыла медальон и прочитала вслух слова, написанные им на клочке бумаги: «Ты не сможешь отвести взгляд. Твои мысли найдут пристанище. Я пришел, чтобы взять твою душу».

— Это часть древнего заклинания чероки. — Он прикоснулся к ее щеке, вбирая тепло ее кожи. — Приворотного заклинания. В последнее время оно приходит мне на ум каждый раз, когда ты смотришь на меня. Это магия, Эмили. Она подобрала нас и несет неведомо куда…

Глаза Эмили наполнились слезами.

— Я люблю тебя, Джеймс Далтон.

— Я тоже тебя люблю, — сказал он и тут же решил, что завтра скажет ей правду — правду о том, что его настоящее имя — не Джеймс Далтон. Судьба тоже следует магическим законам…

Проснувшись на следующее утро и еще не открыв глаза, Эмили почувствовала, что Джеймс смотрит на нее. Она потянулась и поморгала, чтобы прийти в себя. Ее озадачили напряженность и какая-то торжественность в лице Джеймса.

Боже, какой серьезный, прямо вождь, собирающийся стать на тропу войны, подумала Эмили, улыбаясь.

— Привет, соня.

— Еще рано. — Она посмотрела на часы и обрадовалась — у них оставалось еще несколько часов, чтобы вдоволь понежиться в кровати.

— Как насчет кофе? И тостов с джемом?

— Если ты проголодалась.

— Да, но мне хочется позавтракать в постели.

— Я могу приготовить, — предложил он.

Эмили встала, накинула халат поверх ночной рубашки.

— Не надо, я сама. Пора снова привыкать быть официанткой. — Она быстро поцеловала его и отправилась на кухню.

Наверное, впервые за многие годы Эмили радовалась возможности похлопотать по хозяйству. Она поставила на плиту кофейник и принялась резать батон белого хлеба. Она знала, что Джеймс любит крепкий кофе, а тосты ему нравятся со светло-золотистой корочкой. Но ей показалось этого мало. Омлет из нескольких яиц — минутное дело. И еще поджарить пару-другую ломтиков ветчины. Эмили быстро приготовила завтрак и по-праздничному сервировала его на подносе, украсив тарелки веточками петрушки и аккуратно нарезанными кусочками апельсина. Затем отнесла поднос в спальню и поставила на комод.

— Выглядит неплохо, — сказал Джеймс. — Сколько тут всего. Больше, чем я рассчитывал.

— Захотелось подсуетиться. — Эмили раньше не понимала, что такое чувство домашнего уюта, но теперь она наслаждалась им сполна. Ей нравилось делить и комнату, и постель с Джеймсом, видеть его каждое утро вот так, в одних трусах.

Она подала ему чашку. Он сделал маленький глоток и поставил кофе на ночной столик со своей стороны кровати. Держа тарелку на коленях, он потянулся за салфеткой и вилкой. Эмили тоже начала есть. Она, быстро покончив с ветчиной, принялась за омлет, опередив Джеймса. Аппетит у нее был явно сильнее, чем у него. Но, в конце концов, позавтракать предложила именно она.

Брякнул о блюдце висевший на ее груди медальон. Подарок Джеймса. Слова индейского заклинания были надежно запечатаны в нем. Пусть они всегда будут рядом с ее сердцем, решила Эмили.

Замечтавшись, она отломила кусочек от тоста с тарелки Джеймса. Опомнившись, Эмили извинилась и снова заметила, как пристально и напряженно изучает ее Джеймс.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

— О чем? Если о моем аппетите, то, клянусь, я вовсе не хочу потолстеть.

Джеймс отставил свою тарелку в сторону. Эмили последовала его примеру.

— Я хочу поговорить о себе. То есть о нас, о нашем будущем.

Эмили заглянула ему прямо в глаза. Счастливая улыбка сошла с ее лица, когда он, ее вождь, отвел взгляд. Эмили поняла: что-то случилось. Что-то ужасное. Но когда?! Если мужчина избегает взгляда женщины… Не может быть! Как можно выйти из-под власти заклинания?

— Прости меня, Эмили.

— За что? — Испугавшись не на шутку, она сжала в руке медальон. Неужели он передумал? Неужели любить — ее такое тяжкое бремя? Неужели ее вождь встал на тропу войны с ней?

— Я прошу у тебя прощения за все.

— Не надо, Джеймс…

— Не Джеймс… Меня зовут не Джеймс Далтон. Мое настоящее имя — Рид Блэквуд. — Он снова взял свою чашку, причем обеими руками, как будто ожидал, что она внезапно потяжелела раз в сто. — Я бывший заключенный. Я не ковбой, а профессиональный грабитель, специалист по криминальным аспектам электроники. — Он отхлебнул кофе и с трудом сделал глоток. — Да, чуть не забыл: бывший член Семьи Западного Побережья, банды из Лос-Анджелеса — это тоже я.

Эмили ошарашенно смотрела на него.

— Это… шутка?

— К сожалению, нет.

Конечно, Эмили не поверила. Она перевалилась через него, взяла с ночного столика его бумажник. До этого она никогда не заглядывала в его личные вещи, не видела водительских прав, карточки социального страхования… Сейчас она быстро просмотрела эти документы. Джеймс Далтон — значилось в каждом из них. В сердцах она швырнула их на одеяло.

— Это все фальшивое, ты хочешь сказать? Или украденное?

Помолчав, он сказал с горечью:

— Нет, не краденое и не фальшивое. Можно сказать, подаренное. Это имя мне дало правительство Соединенных Штатов. Я…

— Что «я»? Кто «я»?! Какой-нибудь шпион? Не издевайся, Джеймс! Сначала ты бандит, а теперь…