— Ты не обязан нянчиться со мной.

— Черта с два! Я тебя и слушать не хочу! — Он нахмурился. От нервного напряжения к горлу подступил комок. Результата ее анализов оставалось ждать еще неделю, а может быть, и две. — Ты врунишка! Ты даже не удосужилась рассказать про это дополнительное исследование!

— Я думала, что не стоит этого делать.

— Чушь.

— Не груби, ковбой!

— Ладно. Но учти, я останусь здесь, пока ты не выздоровеешь. — Он так решил, когда вез ее домой из больницы. — Это удобнее во всех смыслах!

— Но ты не сможешь спать в моей комнате, когда вернется Кори.

— Посплю в холле на диване. — Джеймс присел на кровать рядом с Эмили, осторожно, чтобы не задеть ее забинтованную ногу. — Когда Кори вернется, мы найдем общий язык, как думаешь?

— Да уж, не сомневаюсь, ты сумел его приручить.

— А как насчет тебя?

Эмили посмотрела на него с улыбкой, от которой у него защемило сердце.

— Придется смириться с твоим присутствием. — Она провела рукой по его щеке, словно о чем-то напоминая ему едва ощутимым касанием пальцев. — Бывает, девушкам приходится и похуже.

— Парням тоже. — Джеймс ничем не выдал своей радости, но все напряжение этого дня сразу ушло, а будущее — думать о нем сейчас не хотелось.

Эмили взяла плюшевого медвежонка, сидевшего на ее ночном столике.

— Это Ди-Ди.

Несмотря на свалявшийся и поблекший розовый мех, медвежонок был очень славный. Любимая игрушка маленькой девочки, подумал он.

— Давно с ним дружишь?

— С первого дня в детском саду. Я тогда ревела в три ручья, глупенькая. Боялась оставаться без мамы с папой. — Эмили бодро потискала медвежонка, но в ее голосе послышалась грусть. — Господи, как иногда бывает плохо…

— Расскажи мне о них, Эмили.

— Они из Орегона, а в Айдахо переехали, когда поженились. Мама была домохозяйка, а папа — инженер-электронщик.

— Электронщик? — переспросил Джеймс и чуть не признался в том, что электроника была его страстью, а системы безопасности — специальностью. — У твоего отца было собственное дело?

— Нет. Он работал на компанию, получал зарплату.

Джеймс тоже занимался электроникой, работая не на себя. Он делал это для мафии. Нет, Рид Блэквуд не имел ничего общего с отцом Эмили и вряд ли за свою жизнь честно заработал хотя бы доллар.

— Как они познакомились?

— Они влюбились еще в школе. Очень романтично, правда?

Он не ответил. Да и что он мог сказать! Он не был экспертом по части романтических отношений. То, что он знал о любви, все еще причиняло ему боль.

Эмили помолчала с минуту, и он почувствовал, что сейчас она заговорит о смерти.

— Когда их не стало, брату было три года, а мне почти двадцать. — Она укрыла медвежонка, подоткнула под него одеяло, укладывая его спать, защищая от невзгод. — Они поехали в горы, чтобы отпраздновать годовщину свадьбы. Там у них был домик. Они часто приезжали туда на рыбалку, отец любил удить, а мама любила отца. Я осталась дома присматривать за Кори. Они должны были вернуться всего через несколько дней.

Джеймс не спросил, как они умерли, но знал: она расскажет. Наверное, ее воспоминания так же мучительны, как и его…

— А в доме была утечка угарного газа. Откуда они могли знать! — На глазах Эмили выступили слезы. — Они просто заснули и не проснулись…

— Мне жаль, Эмили.

Если бы он знал, как утешить ее, залечить эту боль! Джеймс коснулся ее волос. Он знал, что это такое — оплакивать близких.

— Соседи были очень добры к нам с Кори. Когда случилось несчастье, многие помогали нам как могли. Я бы не выжила без их поддержки, — призналась Эмили. — Они понравятся тебе, Джеймс. Ты найдешь себе место в нашем городе.

Нет, это вряд ли, подумал он. Если бы он даже и хотел прижиться здесь, в Сильвер-Вульфе, ложь разъела бы его изнутри. После обкатки его легенды в реальных условиях Программа защиты свидетелей предусматривала его переселение в какой-нибудь мегаполис. Незаметно прожить в маленьком городке слишком сложно для беглеца.

И разобраться в своих чувствах к Эмили ему тоже было сложно.

Он укрыл ее стеганым одеялом. Она показалась ему такой хрупкой, такой ранимой, что Джеймс почувствовал болезненный укол в сердце.

— Тебе нужно отдохнуть.

Она не стала возражать, но когда Джеймс привстал с кровати, Эмили задержала его:

— Не уходи. Посиди со мной, пока я не усну.

Эмили свернулась калачиком, и он обнял ее, стремясь быть к ней ближе.

Эмили проснулась на следующее утро и поняла, что проспала всю ночь. Это называется немного вздремнула, подумала она, прогоняя остатки сна.

Она села на кровати и огляделась. Где Джеймс? Она знала, что он взял выходные и сейчас наверняка где-то рядом.

Она отправилась в ванную и мельком взглянула на себя в зеркало, потом умылась и почистила зубы, решив, что спутанные после сна волосы могут и подождать. Она хотела видеть Джеймса.

Он варил кофе на кухне. Далтон стоял к ней спиной. Эмили не спешила его окликнуть. Она любовалась этим ладно скроенным мужчиной. На нем были только джинсы, и его торс великолепно освещался утренним солнцем. Вот он пролил кофейную гущу на буфетную стойку. А вот, кажется, почувствовал ее присутствие…

— Эмили? Почему ты не в постели?

— Я проспала почти четырнадцать часов и думаю, что пора оживать.

— Ты уже сменила бинты?

— Нет еще.

— Хочешь, я сделаю тебе перевязку?

Эмили отступила на шаг.

— Ну уж нет! — ей совсем не улыбалось, чтобы он увидел безобразный шрам на ноге. — Как-нибудь сама.

Джеймс вытер руки о джинсы.

— Как шов, не болит?

— Больше тянет, чем болит.

— Присядь, я сделаю тебе зеленого чаю. Читал где-то, что он помогает при раке.

Эмили вздохнула. Она знала, что он беспокоится из-за результатов ее анализов. Она тоже беспокоилась. Но она не хотела, чтобы он видел в ней только больную.

— А я бы предпочла крепкий кофе.

— Ты получишь зеленый чай или ничего.

— Ты прямо как медсестра из «Полета над гнездом кукушки».

Он ответил довольно сердитым взглядом. Поймав его, Эмили улыбнулась.

— Кстати, в том фильме был индеец, помнишь? Такой высокий, сильный. Он еще все молчал…

— Ага. Вождь… Это он проломил стену. Если бы я знал, где та стена, за которой твое здоровье, я бы тоже попробовал.

— Ладно, вождь… Так и быть, вождь, пусть этой стеной станет чашка зеленого чая, раз тебе этого хочется…

— Сразу бы так, черт возьми.

Легкий прыжок, и Джеймс сжал ее в объятиях. Эмили только пискнула от неожиданности. Конечно, она не рассердилась.

— Пусть я больная раком, зато ты — типичный сумасшедший, и ты… меня с ума сводишь, Джеймс Далтон!

— А мне кажется, Эмили, ты давно пролетела над кукушкиным гнездом… — сказал он, и они рассмеялась.

Джеймс провел рукой по ее щеке. Его прикосновение было очень нежным, а пальцы — такими грубыми. Ей нравилось это сочетание.

Что если он ее ангел-хранитель? Дикое неземное существо с золотистой кожей и огромными темными крыльями? Только наполовину человек, подумала она. А наполовину ворона.

— Ты как из сказки.

Вместо ответа он поцеловал ее. Это был один из тех поцелуев, что проникают в самое сердце женщины. Один из тех поцелуев, о которых она грезит в одиночестве, рисуя в своем воображении героев на конях и замки, парящие в небесах.

Когда же поцелуй закончился, Эмили решила жить.

— Ты когда-нибудь нальешь мне своего чаю, вождь?

Сидя за столом друг против друга, они потягивали кофе и чай и ели тосты с джемом.

— Не так уж плохо, когда с тобой нянчатся, — сказала Эмили.

— Да уж, уход тебе не помешает.

Это правда, подумала она. Операция не прошла для нее бесследно. Хорошо, что есть время восстановить силы.

Эмили потянулась за вторым тостом. Земляничный джем был сладкий и густой — одни ягоды. Пока что и отпуск, и все вообще складывается довольно неплохо.