— Файв… фоо… фри… ту… Пуск!

И в тот же момент одновременно стартовали в космос три космических корабля. Они вывели на точно рассчитанную учеными орбиту три искусственных спутника — «Гарибальди», «Галилео Галилей» и «Джип».

По меньшей мере миллиард человек сидел у телевизоров и слушал взволнованные голоса дикторов, которые на всех языках мира рассказывали о том, как идет операция «Джип». Между прочим, многие, чтобы узнать, как проходит операция, даже проснулись среди ночи. Потому что — вы и сами понимаете — когда в одном полушарии день, в другом — ночь.

— Внимание! Внимание! Продолжаем сеанс космовидения! Все телевизионные станции земного шара связаны сейчас единой программой. Через несколько секунд ретрансляционные установки трех искусственных спутников передадут на Землю изображение самого знаменитого комического актера нашего времени Чарли Чаплина. В одно и то же мгновение оно появится на телевизионных экранах в Риме, Токио, Нью-Йорке, Москве… Появится во всех странах, на всех континентах!

И действительно, не прошло и минуты, как все жители Земли — все те, у кого был телевизор и кто, разумеется, не спал, — увидели на экранах знакомые усики Чарли Чаплина.

Но почти тотчас же изображение исчезло, и на экране возник Джип в своем уже изрядно помятом свитере, в коротких штанишках, в одних носках…

— У него дырка на пятке! — закричала тетушка Эмма, заглушая все «ура!», которые раздались в доме синьора Бинда, где набились жители всех соседних квартир.

— Ура! Ур-ра! — орал Флип.

Адвокат Проспери, напротив, изо всех сил старался обратить общее внимание на другое:

— В моем телевизоре Джип виден лучше!

— Внимание! Внимание! — произнес диктор. — Профессор Ночера попробует сейчас поговорить с Джампьеро Бинда.

Голос ученого звучал глухо и взволнованно:

— Джип, мы тебя видим! Если ты слышишь нас, отвечай нам! ЗЕМЛЯ ВЫЗЫВАЕТ ДЖИПА! ЗЕМЛЯ ВЫЗЫВАЕТ ДЖИПА!.. Перехожу на прием…

На мгновение все замерли в ожидании, и затем из космоса донесся звонкий мальчишеский голосок:

— Я слышу вас отлично! Слышу, но не вижу. Тут тоже есть телевизор, но я вижу в нем только себя. Перехожу на прием…

— Разве ты сам не в телевизоре?

— Нет! Спасибо, с меня хватит! Слава богу, что я из него выбрался!

— Но где же ты теперь?

— Не знаю… Минуту назад я был, кажется, в Марокко, а может быть, в Финляндии. А сейчас… Сейчас в какой-то маленькой кабине. Я вижу здесь телевизор и себя на его экране… Еще тут множество всяких приборов и… тут еще кошка! Она летит по воздуху, будто ее подвесили на воздушном шарике. Ой, я тоже, кажется, лечу, совсем как тогда, когда попал в телевизор… Но теперь меня туда и калачами не заманишь!.. Похоже, я научился летать по воздуху и ходить по потолку…

— Джип! — сказал профессор Номера. — Справа от тебя иллюминатор. Посмотри в него внимательно. Что ты видишь?

— Если не ошибаюсь, там Земля. Надо же, как она быстро вертится! Прямо подо мной острова в море, но, к сожалению, на них не написаны названия, как на глобусе, а я не знаю, что это за острова. Иди сюда, киска, иди посмотри. Кстати, а как тебя зовут?

— Котенка зовут Миучино. И оба вы находитесь в искусственном спутнике «Гарибальди-1», Джип.

— Значит, я теперь космический путешественник?

— Ты, Джип, первый итальянский космонавт!

— Ну первый — это все-таки котенок! Он уже был здесь, когда я появился тут. А как попал сюда я?

— Это сделали электромагнитные волны. Ты оказался в телевизоре, установленном на искусственном спутнике Земли, и выскочил из него в кабину спутника, наверное, благодаря космическим лучам.

— Электромагнитные волны… Космические лучи… Кто знает, что это такое? Надо, видно, и это изучать, не только таблицу мер и весов. Между прочим, а я мог бы послать привет маме? Слышит ли она меня, видит ли?

— Тебя видит вся Земля, Джип!

— Ну, вся — это уж слишком! Здравствуй, мама! Чао, папа! Привет, Флип, чао, тетушка Эмма! Как поживаете, синьор Проспери?

— Вот разбойник! — удивился адвокат Проспери, краснея от удовольствия и гордо оглядываясь по сторонам, очень взволнованный. — Как он догадался, что я тоже тут?!

— Я хочу домой! — крикнул Джип. — Мне надоело летать по телевизорам! И если меня ждет наказание, то я немедленно назначаю своим адвокатом синьора Проспери. Ведь я вовсе не собирался удирать!

— Вот почему он вспомнил о вас! — усмехнулась тетушка Эмма.

— Внимание, Джип! — снова заговорил профессор Ночера. — Скоро спутник пойдет на снижение и войдет в атмосферу Земли. Спуск произойдет по команде с Земли. Не бойся, все будет хорошо! А пока приветствуй всех, кто сейчас сидит у телевизоров и тревожится за тебя. У тебя необыкновенные зрители — русские, американцы, итальянцы, англичане, немцы, французы, китайцы, африканцы… Скажи-ка что-нибудь…

Джип почесал затылок, скорчил гримасу и произнес:

— Добрый день и добрый вечер! Я не вижу вас, но я всех люблю. Вы все очень славные. Киска, попрощайся ты тоже. Перехожу на прием. Чао!

Но еще несколько минут, прежде чем была прервана связь с искусственным спутником, люди самые-самые разные — белые, черные и желтые, счастливые и несчастные — продолжали с улыбкой смотреть на изображение мальчика, игравшего с котенком там, на космических дорогах…

Тысячи журналистов принялись отстукивать на машинках свои статьи в газеты.

«Улыбающееся лицо Джипа, — писали девяносто пять журналистов из ста, — это пожелание мира и счастья нашей старой планете!»

А те пять журналистов, которые оставались от ста, начинали с той же фразы, только вместо слова «улыбающееся» они написали «веселое».

19 января в 3 часа 30 минут мало осталось таких римлян, которые не сидели бы у телевизоров или радиоприемников у себя дома или в кафе. Все ждали известий о Джипе, о его приземлении. Понятно, что на улице было очень мало прохожих. И уж совсем немногие оказались в тот момент у древнего Колизея — кто спешил по своим делам, а кто по чужим. И среди этих немногих была старушка с хозяйственной сумкой в руках. В сумке она несла разные кулечки с потрохами, корочками сыра, рыбьими головами, кусками хлеба и кусочками мяса.

Во всей округе старушку эту звали не иначе, как «кошкина мама». Это потому, что она заботилась о бездомных кошках, нашедших приют в развалинах старого Колизея. Кошки очень мило проводили здесь время, с удовольствием нежились на солнышке и поглядывали иногда на туристов. Об охоте на мышей кошки даже не помышляли. Ни к чему! Ведь всегда найдется кто-нибудь, кто угостит чем-нибудь вкусненьким. Вот и сейчас «кошкина мама» спешила к ним со своими деликатесами.

Вдруг на тротуар надвинулась черная тень тучи.

«Не дождь ли собирается?» — встревожилась старушка. Она взглянула на небо. Боже правый, да это же парашют! Неужели началась война?!

Огромный оранжевый зонт опускался с голубого неба. К парашюту была подвешена и качалась на ветру какая-то странная капсула.

«Нет, это, слава богу, не война! — подумала старушка. — Иначе был бы не один парашют, а много-много — целая тысяча!»

Парашют между тем опускался прямо на Колизей.

«Пойду посмотрю, — решила „кошкина мама“, — котята подождут несколько минут».

Она пересекла площадь и, ускорив шаги, насколько позволяли ей старые башмаки, вошла в одну из арок Колизея и поднялась на парапет, который окружает арену. И в этот момент парашют приземлился. Как раз на то место, откуда древнеримские императоры смотрели представления, прежде чем войти в учебники истории.

Капсула открылась, и из нее выскочил Джип.

— Откуда ты взялся? — спросила его «кошкина мама».

— Добрый день, синьора! — вежливо ответил Джип, радостно побежав ей навстречу.

— А почему ты бродишь по свету в одних носках? — с упреком спросила старушка.

— Неужели это Колизей?! — воскликнул Джип, не отвечая на вопрос.

— Конечно. Осторожно, не провались в подземелье.