— И теперь ты будешь драться, — сказал мне Неро.

Собака рванулась вперед, клацая зубами. Я отскочила в сторону, моя нога чудом избежала хватки ее пасти с кинжалами-зубами. Быстрая как молния она снова метнулась, и в этот раз мне повезло меньше. Боль разорвала мое бедро, разливаясь по всей ноге как чертов водопад. Я отшатнулась, пытаясь убраться подальше от зверя.

Но он ждал меня.

Собака оттолкнулась задними ногами и укусила меня за плечо. Острые челюсти крепко сжались, заваливая меня на пол. Третий укус пришелся на лодыжку.

— Ты должна подавить боль и бороться сквозь нее, — произнес голос Неро, сквозь дымку, помутившую мой разум.

Перед глазами заплясали черные точки. Я стиснула зубы, стараясь оставаться в сознании. Собака превратилась в большое расплывчатое пятно где-то у моих ног. Я пнула ее, и наверное, попала по носу, потому что она взвизгнула от боли и отступила на шаг. Вот он, мой шанс. Я попыталась воспользоваться моментом, чтобы встать, но тело отказывалось двигаться. И момент был слишком коротким. Собака кусала меня снова и снова. Боль слилась воедино в один мощный поток агонии. За ним последовало онемение, а потом и темнота.

Когда я очнулась, надо мной стоял Харкер, рукой касаясь моей ноги. Из его ладони пульсировало золотистое сияние, распространявшееся плавными звенящими волнами по моей коже. Раны закрылись, в голове прояснилось, и я увидела Неро, стоявшего в нескольких шагах от меня. Собака сидела у его ног, глаза зверя бешено метались, будто он хотел завершить начатое, но какое-то заклинание, видимо, наложенное Неро, удерживало его на месте.

— Ты в порядке? — спросил Харкер, ободряюще улыбаясь и перемещая ладонь с моей ноги на руку.

Я заставила болевшие губы растянуться в улыбке. Все в моем теле болело, хотя это ощущение быстро ослабевало. Через несколько секунд я почувствовала себя снова человеком, а не собачьей игрушкой.

— Я в норме, — сказала я Харкеру, позволив ему помочь мне подняться на ноги.

Он слегка подмигнул мне и встал рядом с Неро. Собака пошла обратно к взрывостойкой двери. Как только животное очутилось по ту сторону, стальная плита наглухо захлопнулась.

— Тебе придется попрактиковаться снова, — сказал Неро.

— Снова? — в ужасе переспросила я. От воспоминаний о том, как челюсти зверя рвали мое тело, по коже побежали мурашки. — Мне придется сделать это снова?

Он шагнул ко мне.

— Тебе придется делать это и многое другое каждый день.

Он протянул ко мне руку. Я попыталась отстраниться, но он оказался быстрее. Его рука сомкнулась вокруг запястья. Когда другая рука коснулась моей кожи, тут же вспыхнула боль.

— Ты упустил одно место, — сказал он Харкеру.

Губы Харкера сложились в улыбку.

— Действительно.

Кончик пальца Неро засиял ослепительным золотистым светом и коснулся раны на моей руке. Поток тепла каскадом омыл все мое тело, пульсируя в гармонии с моим сердцебиением, в ритме прекрасной опьяняющей магической мелодии. Я глубоко вздохнула, втягивая в себя вкусный запах этой магии.

— Почему ты здесь? — спросил он, и его голос танцевал по нотам той прекрасной песни, кружившейся у меня в голове.

Я открыла рот, чтобы рассказать ему все, поделиться каждым своим секретом. Они принадлежали ему по праву. Все до единого.

Я остановилась. Что я такое говорю? Я не могла ему ничего сказать. Он — ангел. И он воздействует на меня своей магией. Я отшатнулась от него, и Неро не попытался меня остановить. Он просто наблюдал за мной, пока остатки его магической песни угасали в моей голове. Чувство значительной потери прорвалось сквозь недавнее удовлетворение, оставив меня дрожать в печали. Я хотела вновь ощутить его магию, хоть и знала, что это не по-настоящему. Ничто из этого не было настоящим. Это все игра, которую он ведет, ангельская игра. Я отошла от него еще на шаг. Я не дам ему такой власти над собой.

В его изумрудных глазах полыхнуло удивление. Возможно, никто прежде не мог противиться его песне сирены. Но это удивление быстро отвердело до гранита, когда он повернулся, чтобы обратиться к остальным новобранцам.

— Здесь вы будете тренировать свою силу воли, — сказал Неро. — Вы должны сопротивляться боли, страху и любому врагу, которого вы можете встретить в сражении. Но вы никогда не должны сопротивляться тому, кто вами командует.

Хоть его глаза сканировали толпу новобранцев, я чувствовала на себе их взгляд.

— Легиону ни к чему солдаты, которые ставят под сомнение приказы. Мы должны знать, что в сражении вы будете слушаться своих командиров и делать то, что вам сказано. Никакого страха. Никаких сомнений. Никаких вопросов, — его взгляд остановился на мне. — Вы можете подчиниться мне добровольно, или же я заставлю вас подчиниться.

Волна чистой силы хлынула от него. Вокруг меня мои товарищи-новобранцы начали падать на колени. Магия Неро тянула меня, и в этот раз она была яростной, а не сладкой. Чистая сила его магии казалась горой на моих плечах, она сгибала меня дюйм за дюймом. Сопротивляться было больно — больнее удара по двери, больнее терзающих челюстей собаки — но каждая фибра моей души бунтовала против его контроля.

Ты не должна сопротивляться, произнес голос в моей голове. Он не походил на голос Неро. Он звучал, как мой собственный.

И этот голос, эта благоразумная часть меня была права. Я не должна сопротивляться. Я должна вести себя хорошо. Я здесь, чтобы получить силу, которая нужна для спасения брата, а не ради доказательства, что я могу выстоять против ангела. Так что я перестала бороться. Меня немедленно накрыло облегчение — свобода от тяжелого бремени на моих плечах, свобода от мыслей. Так легко было покориться, позволить кому-то принимать решение за меня. Теплое одеяло магии укрыло нас всех, защищая и направляя нас. Объединяя нас.

— Покорность значит все, — сказал Неро. Нимб, сияющий как миллион бриллиантовых осколков, осветил его тело. — Вы можете как угодно ненавидеть меня, но вы будете следовать моим приказам. Вы понимаете?

Мы кивнули, лишившись способности говорить.

— Хорошо, — сказал он, выпуская нас из своей хватки. По мере того, как слои его заклинания рассеивались в воздухе, простое удовлетворение тоже исчезло. — Теперь вставайте, новобранцы, и бежите еще десять кругов.

***

Следующие несколько недель прошли в бесконечном круге агонии. Неро заставлял нас бегать до тех пор, пока мы не могли стоять, отжиматься, пока не отказывали руки, и бить по той проклятой двери снова и снова, пока она не покрылась нашей кровью. Мы прыгали с огромных высот и преодолевали полосы препятствий, созданные для того, чтобы сломать наши тела. И часто мы делали это всего после двух часов сна. Лишение сна было одним из любимых инструментов Неро.

Нам приходилось драться с собаками — а потом друг с другом, мечами, ножами и всевозможным оружием из арсенала Легиона. Кровотечение не являлось уважительной причиной сдаться, и нехватка конечностей — тоже. Неро подчеркнул, что он может исцелить наши раны после сражения. Если мы хорошо дрались и не сдавались, он делал это сразу же. А если нет… что ж, он выжидал некоторое время перед тем, как исцелить нас.

Этот мужчина был извращенным садистским животным, и к концу первой недели я уже хотела его убить. К концу второй недели я решила, что смерть для него слишком хороша. Сначала я должна была заставить его страдать.

К концу первого месяца я была слишком измотана, чтобы фантазировать об убийстве Неро. Единственное, что заставляло меня двигаться дальше — это необходимость спасти брата.

— Шевелись, Пандора, — прикрикнул Неро.

Пандора — это прозвище, которое он мне дал. Очевидно, наш первый разговор произвел на него впечатление — тогда я говорила о своем семейном бизнесе «Ящик Пандоры». Значит, я была носителем зла и хаоса? Что ж, это лучше, чем быть мучителем отчаявшихся душ.