«Мари, твои мозги я всегда оценивал так же высоко, как и все другие твои качества, но последние несколько минут ты виляешь. Ты должна сама это понимать. Ты собираешься мне предоставить непосредственную информацию или же мне придется работать здесь даже в большем одиночестве, чем я мог надеяться? Повторяю — почему, как ты считаешь, они не убили тебя или хотя бы не уморили голодом?»

Я рисковал и понимал это, но моя уловка сработала. Она начала хмуриться, затем с видимым усилием взяла себя в руки, надув губы, немного подумала и затем заговорила спокойнее.

— Ладно. Я не доверяла никому из этих жидкодышащих снаружи и не уверена, могу ли я доверять даже тебе, — я был ей признателен за это «даже», — но все же я рискну. Я много думала потому что делать здесь больше нечего. Я нашла одно объяснение. Я не смогла придумать никаких других объяснений и не смогла обнаружить никаких недостатков в том единственном, что я нашла. Из него можно понять, почему они не убили меня и позволили тебе и Берту присоединиться к ним. Это объяснение наводит меня на мысль, что Джои, вероятно, жив, хотя и непонятно, почему он не пришел ко мне, как это сделали ты и Берт. — Она помолчала, затем продолжила: — Принцип очень простой, хотя и не помешали бы и более детализированные выводы. Это одна из причин, почему я тебе о нем рассказываю.

Она снова замолчала, затем жестко взглянула на меня.

— Мы им нужны, должно быть. Есть что-то такое, чего у них не хватает и что могут предоставить им Берт, Джои, ты, я или, возможно, любой человек с поверхности. Это единственный ответ, который имеет смысл.

Я поразмыслил над этим. О такой возможности я еще не думал, но сейчас не был готов принять ее версию как единственно разумную вероятность.

«А ты не думаешь, что им может нравиться их образ жизни — свобода от рационирования энергии — они, вероятно, так это называют? Что им просто нужны люди, рекруты, на общих основаниях? Такое происходило и раньше».

— Я знаю, — ответила она. — Но я не верю, что что-либо подобное имеет место в данном случае. Такие вещи могли происходить давно, во времена наций и политических партий, до того, как возникла необходимость создать Совет.

«Если ты считаешь, что мы переросли всякую политику, — решительно писал я, настолько быстро, насколько позволяло стило, — то ты не настолько бдительна, как я полагал, когда речь заходит о делах нашей конторы. И что такого неправильного в том, чтобы рассматривать эту кучку людей как нацию? Это то мнение, которое у меня сформировалось».

— Нацию? У тебя возникло короткое замыкание между ушами. Это просто еще одна группа растратчиков энергии. Их слишком мало, чтобы составить нацию.

«Ты знаешь, сколько их?»

— Конечно, нет. Я не в таком положении, чтобы иметь возможность их считать. Несколько сотен, я полагаю.

«Ты думаешь, несколько сот человек могли соорудить все это? Или хотя бы небольшую часть? Туннели тянутся, должно быть, на многие мили. От того места, где меня оперировали, я плыл досюда чуть ли не час, и тут целый лабиринт коридоров. Я еще даже издалека не видел их энергетические установки, но они должны быть огромными, чтобы обеспечивать все это сооружение светом, и, кроме того, снаружи есть большой тент — ты, должно быть, его видела. Как могут несколько сот человек произвести такую работу? На поверхности, в условиях неограниченного времени и при наличии обычных строительных механизмов — да, это возможно; но какие стандартные машины можно использовать здесь?»

Мари старалась меня перебить и раньше, но все же подождала, пока я закончу. Нет смысла пересказывать дальнейшие несколько минут разговора; в конце концов оказалось, что она не видела освещенной области на морском дне. Она заметила рабочую субмарину, когда прочесывала дно в поисках Джои, затем последовала за ней и оказалась у какого-то входа, расположенного, очевидно, далеко от тента. Видимо, таких входов у них было немало. Она не могла высказать никакого мнения насчет освещенного пространства, и у меня в конце концов начало создаваться мнение, что она не очень-то и верит моему рассказу.

Местные жители ее не захватывали. Она просто следовала за субмариной до входа, затем обнаружила, что у нее не хватает балласта, чтобы пересечь границу между жидкостными средами, и просто зависла там, перекрывая движение, пока ее не убрали с дороги, нагрузив балластом и отведя во внутреннее помещение. Женщины — забавные существа, обладающие интересными способностями. Я и сам не мог разобраться в том, верю ли я ей, но решил не делиться с ней своими сомнениями.

«Ладно, — наконец суммировал я в блокноте. — Мои задачи, похоже, состоят в том, чтобы найти Джои или надежную информацию о нем; найти специфическую, убедительную причину, почему они так стремятся к тому, чтобы мы к ним присоединились; раздобыть надежную информацию о размере и о населении этого места и, наконец, найти технические данные об их энергетической установке».

— Верно, — кивнула она. — Я не стану требовать от тебя, чтобы ты выполнял все эти задачи, ничего не говоря об этом Берту, потому что не могу каким-то образом воздействовать на тебя, чтобы заставить выполнить эту просьбу. Но я просто скажу, что сама я ему не доверяю.

«Я все еще не пойму почему. Он трансформировался, согласившись на эту схему существования при высоком давлении, но ведь и я тоже так сделал, и так понимаю, что мне ты все же решила доверять».

— Не напоминай об этом. Это аргумент против тебя. И все же я надеюсь, что в твоем случае это просто прикрытие. В конце концов, ты, похоже, веришь, что трансформация обратима, — судя по выражению твоего лица в тот момент, когда я сказала, что не верю в обратимость. Ради твоей же пользы надеюсь, что ты прав.

«Почему Берт не мог бы поверить в то же самое и не трансформироваться по тем же причинам?»

— Если это так, то почему он торчит здесь, уже целый год? Если он может вернуться, но не возвращается, значит, он что-то задумал. Если он не может вернуться, значит, он что-то задумал хотя бы потому, что заявил тебе, что возвращение возможно. Подумай над этим.

Я подумал, но мне не удалось найти никакого вразумительного ответа. Единственное, что я мог ей сказать, это: «Ладно, я буду осторожен».

Я собрался было покинуть ее, но услышал, как она зовет меня по имени. Раздраженно обернувшись, я увидел, что она, прижав лицо к иллюминатору, произнесла едва слышно, так что даже в погруженном состоянии едва мог разобрать слова:

— Ты хороший парень. Если бы не Джои…

Она прервалась, и ее лицо исчезло из иллюминатора. Я уплыл, прислушиваясь к стуку собственного сердца и пытаясь упорядочить свои мысли.

Снаружи, в коридоре, Берта не было, и я не осмелился пуститься на его поиски в одиночку. Но я все же помнил дорогу до ближайшего входа и отправился туда в надежде, что скорее всего он будет ждать меня там.

В большом зале находилось не меньше дюжины людей; другие плавали в темной воде наверху, но Берта среди них не было. Что касалось основной программы моих действий, то мне оставалось только ждать. Однако момент казался удобным для того, чтобы что-нибудь разузнать о местных условиях.

Я подплыл к границе раздела жидкостей и заколебался. Время от времени люди проплывали через эту границу. Перед тем как попытаться это сделать самому, решил сначала посмотреть, как это делают другие.

Это оказалось достаточно просто. Нужно было лишь уцепиться за лестницу, снять пояс с балластом, повесить его на один из многочисленных крюков, расположенных вдоль края шахты, и плыть вверх. Однако все, кто так делал, носили костюмы со шлемами, вероятно, для того, чтобы удерживать специальную жидкость во рту, ушах и так далее. Может быть, океанская вода вредна для легких, предположил я. Во всяком случае, без шлема за границу между жидкостями никто не высовывался, и я решил не рисковать, хотя и не видел, в чем тут могла заключаться опасность.

Я заметил, что некоторые из окружавших меня людей наблюдали за мной. На лицах одного-двух из них была написана озабоченность. Одна девица сделала мне какой-то жест, но я, разумеется, не понимал ее знаков. Она смотрела на меня какое-то время, затем, увидев, что я не отвечаю ей, выдала серию молниеносных жестов находившимся поблизости от нее людям и затем поплыла ко мне. Она указала на воду, потом на меня и вопросительно подняла брови. Суть ее вопроса угадать было несложно, хотя она сама привлекала гораздо больше внимания, чем ее сигналы.