Салман Кен совершенно не был уверен, разумно ли он поступил, согласившись на просьбу Рейда. Он не был полицейским и не испытывал никакой тяги к опасным приключениям. Конечно, Салман надеялся, что вполне способен противостоять трудностям, — но зрелище, представившееся ему теперь за иллюминатором «Кареллы», заставило его несколько усомниться в последнем.

Ладно, допустим, что Рейд поступил с ним честно. Шеф отдела по борьбе с наркотиками, безусловно, рассказал Салману все, что знал сам. Информации, полученной от Рейда, вполне хватало, чтобы Кен мог заранее предвидеть что-нибудь вроде этого, поднапряги он свое воображение.

— Тут нечего особенно рассказывать, — сказал ему Рейд. — Мы даже не знаем, как торговцы его называют — для них это просто «дурь». Впервые про эту штуку стало известно несколько лет назад, и поначалу она вызвала у нас некоторый интерес. Но когда оказалось, что этот новый вид наркотика не представляет собой ничего особенного, мы перестали обращать на него особое внимание.

— Тогда что в нем такого опасного? — спросил Кен.

— Ну, любой наркотик, вызывающий у человека привыкание, опасен — вы, как учитель естествознания, прекрасно это понимаете. Но здесь проблема в другом. При нормальных условиях это вещество представляет собой газ и может быть с легкостью дано жертве без ее на то желания. А главное — этот наркотик настолько силен, что вызывает стойкое привыкание с первой же дозы. Можешь себе представить, к чему это может привести.

Кен представил себе это очень ясно.

— Да, понимаю. Что может быть проще: газообразное вещество подается в вентиляционную систему здания, космического корабля или орбитальной станции — и у торговца наркотиком появляются сотни новых клиентов. Кстати, почему ничего подобного еще не случилось? Рейд впервые улыбнулся:

— На то, по-видимому, есть две причины. С производством этого вещества есть некоторые проблемы — если только доходящие до нас сведения хоть сколько-нибудь соответствуют реальности. Кроме того, оно не может существовать при нормальной температуре. Его приходится хранить при очень низкой температуре, а в обычных условиях препарат распадается за считанные секунды. Кстати, существует гипотеза, что собственно активный элемент является на самом деле одним из продуктов такого распада. Увы, пока нам не удалось добыть образец, чтобы проверить это предположение.

— Хорошо, но причем тут я? Если у вас нет образца, я не могу произвести никакого анализа. Но, даже имея его, вряд ли мне удалось бы справиться с такой задачей — я же просто школьный учитель, а не профессиональный химик. Чем же я могу вам помочь?

— Вот поэтому нам и нужны именно вы. Вы ведь учитель — то есть разбираетесь во всех естественных науках, не специализируясь ни в одной конкретной.

Я уже упомянул, что с производством наркотика есть некоторые проблемы. Понятно, что изготовители этой дряни хотели бы увеличить объем поставок, и им очень пригодился бы первоклассный специалист в данной области. Но вы ведь прекрасно понимаете, что у них это не получится — такого специалиста невозможно подключить к проекту незаметно. С тех пор как открыли Велио, каждый стоящий инженер на счету, и для нас будет очень просто отследить, если к кому-нибудь из них обратятся по этому делу.

Вы же — личность довольно незаметная, к тому же сейчас официально находитесь в отпуске, и продлится он еще год. Никто не станет о вас вспоминать — по крайней мере, они будут так полагать. Кстати, именно поэтому мы приняли такие меры предосторожности, организуя нашу встречу.

— Но вам как-то придется меня рекламировать, ведь они же ничего не знают о моем существовании, — усмехнулся Кен.

— Это сделать несложно. Собственно, этим мы уже занялись. Надеюсь, вы нам это простите: дело слишком важное. В преступных кругах уже прошел слух, что вы изготовили ту самую бомбу, которая в свое время разнесла Сторрн. Мы можем создать вам неплохую репутацию…

— С которой я в жизни больше не получу нормальной работы.

— …о которой никогда не услышат ваши нынешние работодатели, равно как и любой достойный человек, не связанный с полицией.

Кен не мог понять, чего ради он в конце концов согласился. Возможно, подсознательно ему виделось в работе полицейского что-то романтическое, хотя на деле обычно эта работа велась в лаборатории. Но порученное ему задание выглядело как исключение — а может, и было им?

Как и предполагал Рейд, вскоре на Салмана Кена вышел один неразговорчивый тип, назвавшийся представителем некоего торгового концерна. Новым нанимателям зачем-то потребовались знания Кена, ему предложили подписать контракт, но ничего конкретного ему пока не сказали. Вполне возможно, что его просто-напросто посадят в закрытую и сверхсекретную лабораторию, описав в общих чертах проблему, связанную с производством таинственного вещества, и предложат решить ее. Ну, тогда он очень быстро потеряет новую работу и — если ему повезет — сможет вскоре принести Рейду свои извинения.

До сих пор Кен не сумел узнать ничего. Даже Рейд признавал, что его люди не знают никого, кто наверняка замешан в этом деле. Вполне возможно, что его нынешний наниматель окажется человеком достаточно респектабельным — если сравнивать с обычными наркоторговцами. Насколько Салман мог сейчас судить, так оно и было. Его погрузили на борт «Кареллы» в порту на Северном Острове, и в течение двадцати двух дней после старта он больше не видел ни одной живой души.

Он, конечно, знал, что наркотик привозят откуда-то с другой планеты. Среди прочих подробностей Рейд упомянул и то, что первоначальный наплыв наркотика был приостановлен благодаря осмотру прибывающих рефрижераторов. Однако даже полиция подозревала, что источник находился за пределами Саррианской планетной системы. За двадцать два дня можно покрыть огромное расстояние — если, конечно, корабль двигался по прямой.

Но мир, видневшийся сейчас в иллюминаторе, выглядел унылым и бесплодным. Собственно, отсюда можно было разглядеть лишь узкий полумесяц, поскольку планета в данный момент находилась почти точно между кораблем и неяркой звездой, вокруг которой она вращалась. Оставшаяся темная часть круга наползала на Млечный Путь, и, судя по резко очерченной кромке, атмосферы у планеты не было. Гористая, негостеприимная — и очень холодная. О последнем можно было догадаться по виду местного солнца — настолько тусклого, что на него можно было смотреть без всяких защитных приспособлений. Отсюда оно виделось красноватым и как бы сморщенным. Планета, находящаяся на столь большом расстоянии от подобной звезды, должна быть очень и очень холодной.

Конечно, Рейдов наркотик нуждается в низкой температуре. Но если его делают здесь, Кен твердо вознамерился отказаться и от контракта, и от задания. Один только вид планеты вызывал у него озноб.

Кто б ему сказал, что все-так и происходит! Над дверью каюты был установлен динамик, но до сих пор он лишь время от времени сообщал, что к дверям доставлена еда и дверь временно не заперта.

Ему не было позволено выходить из каюты. Это наводило на мысль о некоторой незаконности происходящего, вот только необязательно она должна была заключаться именно в том, что сейчас требовалось Кену. Если вспомнить о существующем торговом законодательстве, то неудивительно, что любой предприимчивый первооткрыватель какого-нибудь населенного мира старался сохранить находку в тайне, чтобы иметь возможность лично пользоваться ею без всякого посредничества со стороны властей. Понятно, что местонахождение планеты постарались скрыть и от нового служащего.

Ради эксперимента Кен попробовал заговорить вслух. В конце концов, они крутятся вокруг этой планеты уже довольно долго, и пора бы нанимателям просветить его неведение.

— Это здесь мне предстоит работать? Очень извиняюсь, если кого обидел, но выглядит это место довольно неприятно.