— Покажись! — выкрикнул Эрик.

Перед ними откуда ни возьмись взвился на дыбы огромный мышастый жеребец, и, боже, тяжелое копыто просвистело в сантиметре от головы Эрика. Конь успокоился, и всадник — крупный мужчина с рыжеватыми волосами, одетый в доспехи из чего-то вроде слоновой кости — поднял руку в перчатке в знак приветствия.

— И я взглянул, и вот, конь бледный, — пробормотал Эрик, — и на нем всадник, которому имя Смерть; и ад следовал за ним[83]. — Он со страхом и благоговением уставился на огромного мужчину, описанного в Откровении. — Ты — Смерть.

Всадник закатил желтые глаза:

— Танатос. Я не стану Смертью, пока моя Печать не будет сломана. — Он развернул лошадь и пробормотал: — Вечно проклятые людишки коверкают пророчества.

Вот кретин. Эрик, всё еще испуганный, взглянул на Ки.

— Надо полагать, мы должны просто пойти за ним?

Кинан пожал плечами, а Танатос фыркнул.

— На вашем месте я бы держался подальше от моего коня. Вам не понравится, когда он начнет пускать газы.

Точно кретин. Они пробрели еще метров пятьдесят или около того — трудно сказать, когда нет никаких ориентиров, — и впереди вдруг замерцали очертания замка, который возвышался

посреди снегов, точно айсберг.

— Вы видите его только потому, что я вам позволяю. — Танатос спешился и ласково похлопал коня по шее. — Ко мне. — Жеребец обернулся тонкой струйкой дыма, сделал в воздухе мертвую петлю и скользнул в перчатку Всадника. Бред.

Кинан, нахмурившись, уставился на Танатоса.

— Что это за доспехи?

— Чешуя лавового чудовища.

Господи! Немногим случалось увидеть огромных демонов, что обитают в глубине вулканов, но все были уверены, что они питаются страданиями и смертью, вызванными извержениями. Легенда гласит, что их чешуя огнеупорна и неуязвима для обычного оружия и что с гибелью каждого владельца она становится еще прочнее. Эрик с удовольствием «нарядил» бы в это дерьмо танк или БТР.

Вслед за Всадником они пересекли внутренний двор замка. Сводчатые ворота, в которые легко прошел бы и тираннозавр, вели в главную башню и покои, по размерам превосходившие школьный спортзал. У дальней стены к яркому пламени камина склонились два существа — наверное, вампиры, подумал Эрик. Перед камином стоял стол, за которым поместилось бы по меньшей мере два десятка человек, но сейчас там сидело всего двое… шатен в кожаных доспехах и черноволосая женщина в сиренево-сине-желтом… гавайском платье? Когда Ки с Эриком вошли, эти двое с головой были погружены в шахматную партию, но теперь изучающе, напряженно следили за ними взглядом.

Черт меня дери, не так я хотел бы проводить время. Не-а. Переговоры не были коньком Эрика. Особенно когда дело касалось чувств или каких бы то ни было выяснений отношений. В его представлении в переговоры входила огневая мощь, и всё решало то, у кого ее больше.

В данном случае «самые большие члены» были у других парней. Эрику это совсем не нравилось.

Он оглядел комнату, отмечая про себя планировку, выходы, то, чем можно сражаться. С изумлением он заметил девушку, свернувшуюся калачиком в глубоком кресле, неброско одетую в джинсы и толстовку университета Миссури. Девушка оторвалась от древней на вид книги, которую читала, и взглянула на них с любопытством… в ее взгляде не было и намека на ту враждебность, что исходила от той троицы.

Мужчина и женщина, сидевшие за столом, поднялись, когда Эрик и Кинан приблизились к ним. Парень-в-Кожаных-Доспехах резко произнес:

— Ваши имена.

Эрик, ощетинившись на его суровый тон, указал на Кинана:

— Это Кинан. Он Хранитель. Я — Эрик. Полк Смотрителей-Х.

Он посчитал, что знать о его статусе Хранителя им не обязательно. Они ненавидят Эгиду, а Эрику хотелось сохранить голову на плечах.

— Я Арес.

И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга[84]. Эрик уставился на Всадника, который оказался не кем иным, как Войной.

Арес указал большим пальцем на женщину:

— Наша сестра, Лимос.

Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей[85]. Он знал, что Голод — женщина, но не подозревал, что она окажется такой сексуальной.

Черт, неужели это происходит на самом деле? В одной комнате с Эриком стоят трое из четырех Всадников Апокалипсиса.

— Впечатляет, не так ли? — послышался глубокий, сухой голос Танатоса, и Эрик моргнул.

— Что?

— У тебя челюсть отвисла, и ты пялишься на них, как идиот, — сказал Кинан чуть громче, чем надо.

— Мудак, — пробурчал Эрик себе под нос и кивнул на девушку в кресле. — А она кто?

— Не твое дело. — Голос Ареса был таким же ледяным и зловещим, как и всё вокруг.

Танатос успокаивающе положил руку на плечо брата, и Эрик подумал, что ему чуть было не надрали задницу.

Лимос подошла ближе, шлепая по полу вьетнамками. Гавайское платье без бретелек с шелестом колыхалось в такт движению ее тонких, изящных лодыжек.

— У вас двоих крепкие яйца, раз вы явились сюда.

Кинан указал на Эрика:

— У него — да. Я под воздействием чар. Ничто не может причинить мне вред. Как и моим яйцам.

— Правда? — Лимос шагнула к Кинану, замахиваясь, но тот и бровью не повел. Всадница нанесла удар… и едва не упала, пролетев вперед. — Какого черта?

— Я же сказал. Я неуязвим.

Она уперла кулаки в бедра.

— Вот досада!

Эрик не думал, что Лимос окажется такой. Нет… он представлял ее скорее как мужеподобную женщину-воина вроде амазонки. Однако эта девушка была ультраженственной, а ее грудь делала из платья чертово произведение искусства. И выглядела она так, будто не сумеет управиться с оружием, если вдруг придется. Может, если сломать ее Печать, она станет более устрашающей.

— Так зачем вы здесь? — спросил Арес. — Ривер сказал, что вы хотели помочь, но Эгида не на нашей стороне уже много веков, а что такое Полк Смотрителей-Х, я вообще не знаю.

Эрик внимательно посмотрел на воина-шатена. Его лицо ничего не выражало, как и тусклые глаза. Но каким-то образом Эрик понял, что насчет ПС-Х Арес лжет.

Кинан откашлялся:

— Мы знаем, что Мора выпустили на волю, и хотим обсудить, как его остановить.

— Если б нам было известно, как, мы бы уже это сделали.

— Так вы не хотите, чтобы наступил Апокалипсис? — спросил Эрик.

В ответ он получил три убийственных взгляда. Арес сжал кулаки, словно представив, что у него в руках шея Эрика.

— Мы хотим уберечь наши Печати и остановить бесчинства Мора. Но даже если бы мы знали, как его остановить, то не сказали бы вам.

— Потому что мы можем использовать это знание против вас.

Лимос фыркнула.

— Как будто вам хватит на это мозгов.

Эрик проигнорировал ее реплику. Может, она и сексуальная, но ему не хотелось связываться с бессмертной выскочкой.

— И все же мы можем помочь уберечь ваши Печати.

— Что вам известно о нашем положении и Печатях? — Танатос скрестил руки на широкой груди, точно говоря: ну же, ошибись.

Кинан тоже заметил жест Всадника, и его голос стал ровным и деловитым. Эрик надеялся, что Ки знает больше, чем он сам, о том, что может оказаться «ошибкой».

— Если честно, не очень много. У нас есть копия Демоники, так что мы прочли пророчества, но они совершенно непонятны и почти ничем нам не помогли.

— И вам нужна от нас информация. — Арес изучал их холодным взглядом, взвешивая правдивость слов Ки. А может быть, прикидывая размер гроба. — Почему мы должны вам доверять? Почему мы должны поверить, что вы не собираетесь нас уничтожить?

— Потому что, — произнес Ки, — старейшие члены Эгиды помнят о нашей общей истории, и, если вы вообще заметили, как Эгида изменилась за последние несколько лет, то знаете, что мы стали более сдержанными.