-- И вы тоже сами по себе? А там в столовой Гуськов музыку запустил и сидит. Один-одинёшенек.
Речь шла о Владимире Гуськове, заместителе начальника хозяйственной службы, вероятно одном из организаторов праздника.
-- И пусть сидит. Заходи! Давай, с наступающим!
Потом, говорили, праздник постепенно вошел в нормальную колею. Какие-то люди собрались и на музыку с танцами, но я довольно быстро уехал. Встретили, посидели немножко, и ладно, ну что в конце концов еще ждать после такого стола?
Не знаю, как долго я бы еще проработал в "Протеке". Может быть перешел в другое подразделение и остался бы в нём навсегда, может быть всё-таки ушёл бы, как уходили и другие. Сказать невозможно, человек способен и на долгое терпение, и на внезапные взрывные поступки. Но бессмысленно теперь строить догадки, после того, как всё изменило событие, встряхнувшее внезапно, разом, всю страну. 1998 год. Кризис, дефолт, инфляция, паника...
По "Протеку" было объявлено, что выплаты премий в долларах прекращаются. Сколько и как будут платить впредь - решится в рабочем порядке, по ситуации в стране.
Юру Васильева кризис внезапно как будто пробудил и стронул с места. Он кинулся в поиски по Москве, не найдётся ли работодатель, которому он готов предложить свой богатый Протековский опыт: знание московского рынка и рейтинга лекарств, умение технически организовать электронные заказы, теоретические наработки по организации предприятия, реализующего медикаменты.
Несколько заходов оказались неудачными, и вот наконец Юра вернулся воодушевленный. Как он сказал, ему готовы доверить задачу, которую когда-то в "Протеке" решал Олег Игоревич Астафуров - организовать полноценный аптечный отдел. Фирма небольшая, только-только начинает раскручиваться.
Я думал недолго. В начинающих фирмах есть своя особая прелесть - дух новизны, напора, готовности к любым неожиданным шагам и поворотам. Конечно, кто его знает, что там за фирму накопал Юра, да мало ли их. Почему бы не рискнуть еще раз, ведь с "Протеком"-то всё получилось удачно. Рискнём, тем более, что в этих делах с лекарствами и я уже не новичок!
Когда Вяткин услышал, что я собираюсь увольняться, он не сразу поверил. Потом предложил отложить этот разговор еще на месяц, который, возможно, даст мне время передумать. Я согласился проработать еще месяц, хоть ни на минуту не сомневался, что обратного пути уже нет.
Юра был слегка недоволен, но возражать не стал. Он мне верил и надеялся на твёрдость моего слова. Сам он ушел через неделю, наделав достаточно шума, как в аптечном отделе, так и вообще в "Протеке". Впрочем, делалось такое скорее для собственного утешения. Так когда-то Виктор Чернявский, оставляя "Протек" и отдел филиалов, обратился к остающимся с открытым письмом, где излагал свою позицию и взгляд на сложившуюся вокруг него ситуацию. Но даже и такая выходка осталась "гласом в пустыне", каждому человеку свойственно преувеличивать собственное "Я" и производимое им впечатление.
Дольше всех меня пытался образумить Редозубов Дима. Несколько раз мы ходили с ним вместе обедать и вели за столом продолжительный разговор. Дима, казалось, понимал причины моего решения, в чем-то частично был согласен, но не соглашался с целесообразностью избранного мной выхода. Как обычно и бывает в таких разговорах, каждый из нас остался при своём.
Когда месяц подошел к концу, и казалось про моё желание уйти все позабыли, я тихо уволился и навсегда покинул гостеприимный "Протек", уходя по сути в полную неизвестность. В стране был кризис, кто сидел без зарплаты, кто искал работу, мы же на пару с Юрой, по оценке всех окружающих, были намеренны влезть в весьма сомнительное дело.
Но я нисколько не горевал. Накопленных в "Протеке" и "Геркулесе" денег если еще не хватало на квартиру, то на несколько лет жизни хватило бы вполне. Да и опыт чего-нибудь стоит. А поскольку на великие дела я уже не замахивался, то с малыми, уж тут я был уверен, как-нибудь справлюсь. Теперь не промахнусь мимо мишени даже с зажмуренными глазами.
Гл.16 Двуликая луна
В азартных играх это называется - пойти ва-банк. То есть - убедившись, что игра в обычном темпе идёт всё хуже и хуже, и шансов на реальный выигрыш почти не осталось - сделать огромную ставку, на пределе возможного, в надежде на единственную последнюю удачу. Так выглядели если не действия, то, по крайней мере, намеренья Юрия Васильева.
Схожие настроения были когда-то и у меня при расставании с "Геркулесом". Я тогда предлагал Эдику, если уж зашли так далеко, бросить на нашу отчаянную попытку с посудными комбинациями все имеющиеся у нас силы и средства. Эдик от такого шага отказался, дело кончилось ничем, и вот теперь в роли Эдика выступал я сам. Юра был готов затеять рискованную игру, и ему нужны были соратники. Одним из таких соратников я согласился стать.
Почему одним из? Действия моего друга не были отчаянной импровизацией, дефолт их только подтолкнул и ускорил. А стать во главе своего дела он, похоже, собирался ещё тогда, когда выбрал после аспирантуры работу в компании строительных материалов. В отличие от меня, тогдашнего, Юра рассчитывал только на Москву и столичные перспективы. В принципе его, одарённого провинциала из далёкой деревни, вполне можно понять. Но.... Бетонно-кирпичное дело у его первых хозяев не пошло. Затем, после прохода сквозь череду лопающихся на глазах компаний - впечатляющий пример "Протека". Вот оно, нужное направление и сфера оправданного приложения сил. Ведь и Якунин с Хачатуровым сначала заплатили дань пробным попыткам в информационных технологиях и поставках вычтехники.
Попав в "Протек", Юрка принялся всерьёз изучать и осваивать фармбизнес. Ежедневное архивирование и анализ всех заказов, проходивших через его электронную почту, давали хороший материал. Позже кое-что подкидывал и я - из выкладок отдела внутреннего контроля по опту и филиалам. К уходу из "Протека" Юра Васильев хорошо знал возможности большинства московских аптек, перспективность для продажи и прибыльность первой по оборотам тысячи препаратов, их сезонность и степень стабильности, как товара. Он легко мог предсказать, чего ждать от того или иного ассортимента. Кроме того, в немалом количестве аптек у него появились хорошие знакомые. Дело было за командой и денежным обеспечением первого шага.
Первым человеком Юриной команды стал совсем не я, а Андрей Кондрашин. (Он потом называл себя иногда Андреем Первозванным). Это был ещё достаточно молодой парень, который прежде работал вполсилы в аптеке собственной матери. Юра всегда принимался в этой аптеке как желанный гость, а Андрюха был не прочь хлебнуть по-настоящему самостоятельной жизни.
Совместная работа Юрки и Андрея началась с объезда аптек. Васильев представлялся владельцам или заведующим в своём новом качестве, Кондрашин возил его по Москве на личных "Жигулях". Бензин и авторемонт - от хозяина фирмы. Дело, как делился со мной по телефону Юра, понемногу шло, хоть и с достаточным скрипом.
А однажды раздался особый звонок, для меня довольно неожиданный. Юра спрашивал, как я отнесусь, если с нами будут работать еще два человека - Максим Коваленко и Лена Никольская. Максим - один из первых девяти менеджеров аптечного отдела, тоже уходил из "Протека". Лена была из новых, она пришла на округ Людмилы Лысовой, но, похоже, уже не сработалась с теперешней начальницей. Отнестись к этой новости можно было по-разному, но мне она показалась многообещающей. Дело на том не закончилось, буквально накануне моего увольнения из "Протека" к Юре присоединились два водителя - Борис Амелин и его дружок Попов.
И вот, наконец, я тоже познакомился с предпринимателем, фирму которого, с нашей помощью, Юра брался раскрутить. Звали его Рафиг Магерамович, по фамилии Керимов. Он оказался словоохотливым человеком, готовым к неторопливому, обстоятельному разговору. Впрочем, в тот, для меня первый раз, больше говорил Юра, а Керимов вежливо отвечал на его горячие высказывания. Разговор зашёл, и как видно не впервой, о передаче в наши руки всего сбыта фирмы Рафига, путём перевода его на электронный заказ. Несколько аптек, которые привлёк сам Юра, были уже подключены, и почти все заказали товар по первому разу.
