– Хорошо подготовились, изверги, – Несмян комментировал, не отрываясь от наблюдения. – Топоры-то у всех боевые, да топорища какие потёртые! Видать, не раз в деле бывали. По наши головы приготовлены. Это они ещё не ведают нашей поговорки.

– Это какой?

– Не разводи усок на чужой кусок!

И тут маг что-то почувствовал. Он вскинул голову, прислушиваясь и медленно разворачиваясь на месте. Несмеян беззвучно сполз, прижимая палец к губам. Ведун замер. Со стороны могло показаться, что старик заснул. Наваливаясь спиной на камень, он прикрывал ладонью густые серые брови. Седая борода на скулах подрагивала, будто ведун разговаривал. Догадываясь, что Воинко творит волжбу, Донские тоже застыли, боясь разрушить древнюю магию. Через короткий срок Горий нетерпеливо поёрзал. Широко открытыми глазами вопросительно поглядывая на деда, потянул меч из ножен. Несмеян показал внуку кулак. Нехотя толкнув меч назад, парень насупился.

Ветер завывал, скрадывая звуки. Дождь усилился, и засадники быстро промокали: простая рогожа пропитывалась влагой, словно губка. Что творилось на поляне, можно было только гадать. А гадать старый боец Несмеян не любил. Оглянувшись на неподвижного Воинко, он решительно поджал губы. Запахнув покрепче ворот рубахи с родовой вышивкой по краю, медленно приподнял голову.

На поляне тихо. Молчаливые воины расселись на валежине, на которой ещё недавно отдыхал ведун. Маг откинул клобук. Подставляя лысину зачастившим каплям, настороженно оглянулся. Его определенно что-то беспокоило. Совсем рядом прокричала старая знакомая – кукша. В вышине промелькнул розоватый комок перьев, и птица, прошумев крыльями, упала на качнувшуюся еловую ветку ближе к кострищу. Задрав головы, гораки одобрительно заулыбались. Вряд ли бойцы знали, что их навестила кукша, в южных краях она не живёт, но воинам было приятно заметить красивую птицу. Переступив лапками, любопытная нахалка смешно закхекала, будто закашлявшийся старик. Зашевелившись, гораки обменялись фразами. Поднял руку чернец, и все замолчали, видимо, его авторитет не вызывал сомнений ни у кого.

Незаметно притих дождь. Сбавил напор и ветер, теперь покачивались только вершины деревьев, да дрожали листья бузины то ли от холода, то ли их тревожили последние крупные капли, сбивающие дождинки, замершие на ветках и листве. Кхекнув ещё раз, кукша сорвалась с ёлки, показав воинам цветной хвост. Быстро махая тяжёлыми крыльями, она понеслась над укатывающимся в долину хребтом, в противоположную сторону от хутора. Резко повернувшись, маг коротко скомандовал подъём. Бойцы послушно поднялись, оправляясь.

– Туда, – маг кивнул подбородком в сторону улетевшей кукши.

Пропустив хмурых гораков, он пристроился в хвосте колонны.

Только когда отряд удалился саженей на тридцать, и понурая спина идущего последним чернеца полурастворилась в густом ельнике, Несмеян позволил себе облегченно вздохнуть. И тут же застыл, не двигаясь. Неожиданно остановившись, чернец крутнулся на месте, сразу возвращая резкость фигуре. Снова откинув клобук, прислушался. Мысленно ругнувшись на себя, Несмеян замер, перестав даже дышать. Очнулся волхв и, вытянув руки в разные стороны, тихонько опустил ладони на плечи обоих Донских, призывая к осторожности. Горий, и так не шевелившийся, в этот момент превратился в изваяние.

Поводив головой, словно замершая цапля на болоте, колдун успокоился. Ссутулившись и упрятав руки под плащом, он наконец-то шагнул, и спина в чёрной сутане скрылась за отвисшими еловыми лапами.

Несмеян, на этот раз почти не дыша, бесшумно сполз за камень. Ведун ослабил хватку, но руки пока не убрал:

– Пусть отойдут подальше, – прошептал он.

– Светлый, можно я выгляну? – Горий провёл ладонью по густым волосам под головотяжцем, и на лицо стекли тонкие ручейки воды. Он тряхнул головой, словно пёс, сбрасывая брызги.

– Выгляни, – уже полушёпотом разрешил волхв. – Слава Белбогу, уходят варнаки.

Ветер по-прежнему шумел, но уже не так сильно. Закуковала кукушка где-то в стороне ушедшего отряда, и там же возмущенно стрекотнула сорока.

– Провожают гораков, – прокомментировал Несмеян, поправляя мокрую задравшуюся рубаху.

Осторожно поднялся ведун. Вытянувшись, он пристально смотрел вслед отряду. Подскочивший Горий запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из уха:

– Ух, словно искупался.

– Пошли, други, надо торопиться, пока колдун не спохватился и не повернул своих убивцев в нашу сторону.

Одновременно выбрались из зарослей. У кострища было натоптано, мокрые угли матово поблескивали под выглянувшим солнцем. Несмеян недоверчиво покосился на ведуна:

– Как же он повернёт, ежели уже ушёл. Значится, ты сильнее оказался, сумел глаза отвести.

– Суметь-то – сумел, но тут я один бы не справился. Вы силами поддержали, да кукше благодарность – вовремя она меня услышала. Я давно колдуна по хребту направлял, да он сопротивлялся крепко – не хотел внутренний голос слушать, подозревал что-то. Матёрый! Кукша – она как последняя капля, помогла нам куда надо вражину направить. Похоже, он решил, что по его колдовству птица путь указала.

– Ну, пусть так и дальше думает, – Горий ковырял палкой траву у валежины. Склонил голову, что-то разглядывая. И быстро наклонился, что-то ухватив. – Смотрите-ка, чего я нашёл.

На его ладони бугрился каменный… лик Белбога.

– А ну-ка, дай глянуть, – Несмеян протянул руку.

Горий аккуратно, двумя пальцами, подал лик. Дед просветил камень на солнце, и горный лазурит заиграл красками.

– А ведь такие обереги я знаю, взгляни-ка, – он опустил прищуренный взгляд, протягивая находку Воинко.

Тот зацепил оберег за шнурок:

– Моя работа. Я его одному родовичу делал. Погиб он на хуторе двадцать лет назад.

– А как же он здесь очутился? – Горий погладил пальцем гладкую поверхность камня.

– Это и мне интересно. Скорей всего, гораки обронили. А это значит, кто-то из них был тогда, когда народ побили. Убивец идёт среди них, – ведун закаменел лицом. – Интересно кто? И ещё непонятно – он что, забыл дорогу на хутор?

– Может ты и его здесь с понталыку сбил, как колдуна.

– Может быть, – волхв задумчиво повертел оберег.

– Что думаешь делать? – поинтересовался Несмеян.

– Однако пойдём помаленьку. Пока вороги не очухались да за оберегом не вернулись. Сдается мне, что не просто так они с ним ходят. Вдруг убивец и правда плохо дорогу помнит. А колдун видать косолапого там, уже на гребне, нашёл, недалеко от хутора, и потому, как идти туда через перевал точно не знает, – ведун положил руку на плечо Горию. – Тебе везёт. Сам Белбог своё благоволение высказал. Никому другому не дался, а к тебе пошёл.

Горий смущенно улыбнулся:

– Получается, что этот лик им очень важен?

– Получается так. Через него колдун дорогу выискивает. И ведь выискал бы, если бы не мы.

– А разве так можно?

– Всё можно, ежели умеючи. Ну да хватит балаболить. Несмеян, оглянись внимательно – не оставили ли следа.

Старик послушно завертелся. Горий тоже пригладил ладонью разлохмаченную траву. Помятые травинки не спешили укладываться. Парень подумал и махнул рукой: всё равно здесь гораки сидели, могли и они придавить.

Ещё раз оглядевшись, Несмеян ушёл к месту засады. Склонившись почти до земли, так что из-за валунов выглядывал только оттопыренный зад, недолго поторчал там. Устранив за камнями, насколько сумел, следы пребывания, собрался уже возвращаться, но в этот момент волхв неожиданно напрягся. Подняв руку, приказал старику движением ладони присесть. Сам тоже согнулся, не забыв надавить на затылок несопротивляющегося Гория:

– Уходим быстро, они возвращаются. – И толкнул парня к кустам. Махнул рукой Несмеяну, очерчивая круг, по которому ему догонять. Посомневавшись несколько мгновений, кинул оберег в траву. И, не разгибаясь, побежал в сторону зарослей: из-за деревьев со стороны хребта выходили двое наёмников. И только успел прижаться спиной к толстоствольной сосне, как вороги появились на краю поляны.