– Так вот, товарищи курсанты, прошу обратить ваше внимание на следующий факт! Почерк в нашей работе, еще раз повторяю, почерк очень много значит! – начал сержант и, взяв за руку Ивана, продолжил: – Курсант Мамочкин, что ты здесь ковыряешь? Понимаешь, мне скорость передачи знаков сейчас не нужна. Мне нужно банальное качество звучания!

– Товарищ сержант, извините, но я привык к электронному ключу, а здесь какая-то допотопная аппаратура. Кстати, я считался неплохим радистом, – начал, краснея от внимания к своей персоне, Иван, снимая с головы наушники.

– Да мне все равно, каким ты был радистом! На данный момент твоя квалификация не соответствует нашим стандартам. Я думаю, тебе сейчас проще, чем курсантам, которые начали все сначала. Так что изволь следовать моим рекомендациям.

– Так точно, товарищ сержант!

После этого все снова погрузились в процесс. Время пролетело незаметно. Близился вечер. После небольшого перерыва сержант устроил им ежедневную спортивную пробежку. Командовать ими он как всегда доверил Божичко, сержанту из другого взвода. Они дружили и оба были помешаны на спорте. Асфальтовая дорога, по которой они бежали, огибала гарнизон и тянулась примерно на пять километров. На последнем участке пути курсанты уже выдохлись, но все старались не отставать друг от друга. Только Петька Журкин остался далеко позади. Он не бежал, а брел, еле переставляя ноги.

Сам он был сплошное недоразумение. Высокий, долговязый, в больших нелепых очках, он был похож на карикатуру советского воина. Для него было настоящей трагедией то, что родители его почти насильно отправили на призывной пункт в Воронеж из богом забытой деревни Деж. Они хотели, чтобы из него в армии сделали настоящего человека. Он из-за этого сильно переживал, но старался стойко переносить все трудности службы, которая давалась ему невероятно тяжело.

Сержант Божичко остановился. Мышцы под футболкой у него так и перекатывались. Оглянувшись назад, он посмотрел на отставшего Журкина и скомандовал:

– Товарищи курсанты, стоп! Принять положение для ходьбы гусиным шагом! Двигаемся в этом положении, пока нас не догонит отставший курсант, а потом продолжаем бег.

– Товарищ сержант, а при чем здесь мы? Не мы же отстали? Он нас после догонит, – задал вопрос Витька Соловьев.

– Ты что, курсант, совсем рассудок потерял? Здесь все отвечают друг за друга. Не можете оказать ему помощь, будете наказаны вместе с ним.

– Это еще за что? – удивился Гриша Грубень.

Сержант пробуравил его взглядом, вальяжно прохаживаясь вдоль нестройных рядов двигающегося на корточках подразделения, и ответил:

– За то, что не помогаете товарищу! А если это война?

Все притихли. Сержант, еще раз посмотрев в сторону Журкина, добавил:

– Разговорчики прекратить! Будем каждый раз в таком положении ожидать того, кто отстанет, пока не научимся коллективно исполнять приказы.

В скором времени подбежал запыхавшийся Журкин и чуть не со слезами на глазах выдавил:

– Ребята, извините меня. Я не могу больше!

Курсанты поднялись вконец измученные и беспокойно молчали. Сержант стоял невдалеке, не вмешиваясь. Первым не выдержал москвич Иванов Андрей. Он со злостью схватил Журкина за обмундирование и перетащил его в голову построившихся курсантов.

– Теперь не отстанешь! А если будешь тормозить подразделение, то будем подгонять тебя пинками в твой тощий зад!

Петр уныло опустил голову. Он до сих пор не мог отдышаться. Ребята вздохнули с облегчением. Андрей сделал то, о чем думали все, но у остальных не хватило на это смелости. Сержант отдал команду и все опять побежали. Тело Петра сильно выгибалось из стороны в сторону. На него было больно смотреть. Его постоянно подталкивали, а к финишу практически несли на руках. Почти перед самым ужином закончился этот кошмар. Ребята, пользуясь получасовым отдыхом, разбрелись по казарме. Сергей присел перед койкой на стул и прикрыл глаза. Через некоторое время его обступили ребята.

– Серый, ты чего сегодня все молчишь? Что тебе сержант говорил про вчерашнее побоище на кухне? – спросил Витька Соловьев.

Сергей обвел взглядом ребят и, улыбнувшись, ответил:

– Да ничего особенного, Вить. Сержант был рад, что я дал по хребту этим чабанам.

– Врешь?

– Конеч но, да! – под т верд и л Сергей и рас хохота лся. Все тоже засмеялись. Андрей похлопал Сергея по плечу и сказал:

– Молодец! Мне Колька все рассказал. Уважаю!

– Ребята, хотите загадку задам? – выпалил Мамочкин.

– Валяй, мамочка! – отечески разрешил Андрей и похлопал его по плечу.

– Сколько нужно прапорщиков, чтобы лампочку вкрутить?

– Двое, – моментально выпалил Николай.

– Почему двое? – удивился Андрей.

– Потому-что один меняет лампу, а другой подает ее.

– Неверно! – провозгласил Мамочкин и довольный продолжил: – Нужно девять прапорщиков. Один забирается на стол и подносит лампочку к патрону. Четверо других берутся за ножки стола, поднимают его и идут по часовой стрелке. Остальные четверо идут против часовой стрелки, чтобы у первых не закружилась голова.

Все засмеялись и стали вспоминать свои загадки и анекдоты. Время пролетело незаметно. К сержанту пришел незнакомый солдат. Они немногословно пообщались. После этого дневальный позвал Сергея к сержанту, а тот сказал, подмигнув левым глазом:

– Пойдешь вот с ним. С тобой хотят пообщаться! На ужин не опаздывай.

Сергей, не промолвив ни слова, отправился за незнакомцем. Они обогнули плац и вышли к столовой со стороны запасного выхода. У столовой они повернули налево и направились в сторону складских ангаров. В этой части гарнизона Сергей еще никогда не был. Наст упающая темнота скрыла их от посторонних взглядов. Они пересекли внутренний двор ангаров. Незнакомец постучал в металлическую дверь, а потом подтолкнул к ней Сергея. У Сергея ритмично заколотилось сердце, но он, превозмогая мандраж, открыл дверь и вошел. Это было небольшое помещение, из которого ухитрились сделать подобие спортивного зала. Освещение было слабое, но Сергей успел рассмотреть, что часть пола в нем была застелена матами. В углу располагался спортивный инвентарь. В центре виднелись кольца и боксерская груша. Рядом с ними стоял кореец. Сергей даже вздрогнул от неожиданности. Некоторое время они стояли, молча изучая друг друга. Вскоре кореец промолвил:

– Что молчишь?

Сергей удивленно поднял брови и ответил вопросом на вопрос:

– Инициатива этой встречи разве моя?

– Хорошо! Что-то подобное и ожидал от тебя услышать! Я навел о тебе справки. Практически меня все устраивает.

– Что устраивает?

– Неважно! Где учился драться?

Сергей еще раз припомнил все то, что произошло с ним за последние сутки. Кто он, этот кореец? Что ему надо? Не найдя ответа на эти вопросы, он ответил:

– Занимался в секции каратэ. Получил белый пояс и на этом регулярные занятия закончились. Можно сказать, дальше занимался индивидуально с инструктором.

Кореец задумался и произнес:

– Нынешний ажиотаж вокруг каратэ внушил многим чувство ложной безопасности. Бывает так, что недобросовестные и неквалифицированные самозваные инструкторы по каратэ дурачат наивных, ни о чем не подозревающих людей. Дурачат и практически ничего им не дают. А ты что об этом думаешь?

– Не знаю, как у других, но у меня был, я думаю, неплохой инструктор. Только у меня была и другая жизнь, работа, учеба, теперь вот служба, все это требует сил и времени. Свободных часов совсем мало, а дел много. Когда тренироваться?

– Это ты верно подметил. Настоящее каратэ требует регулярных серьезных тренировок.

– Но несколько минут в день, которые можно потратить на тренировку, никогда не пропадут даром.

Кореец еще внимательнее посмотрел на Сергея, словно оценивал каждое его слово, и сказал:

– Молодец! Теперь я уверен, что ты мне подходишь.

– Для чего!

– Естественно, для продолжения обучения! Тебе же предстоит отстаивать свою жизнь! Да, отстаивать, я не ошибся! Я тебе помогу овладеть такими приемами, о которых здесь никто не знает.