1816 НАПИСАНО ИЗ ОТВРАЩЕНИЯ К ВУЛЬГАРНОМУ СУЕВЕРИЮ Печальный звон колоколов церковных К мольбам иным, к иным скорбям зовет, Суля наплыв неслыханных забот И проповедей мерзость празднословных. Наш дух во власти колдовских тенет. Он от бесед высоких, от любовных Утех, лидийских песен, безгреховных Отрад у камелька нас оторвет. Пробрал бы душу этот звон постылый Ознобом, как могильный смрадный хлад, Но, как хиреющей светильни чад, Как вздох последний, сгинет звук унылый, А имена Бессмертных с новой силой В садах благоуханных зазвучат. 22 декабря 1816 К КОСТЮШКО Костюшко! Меж прославленных имен, Как дум высоких нива золотая, Блестит твое, гармониями рая, Хоралом сфер земной тревожа сон. И там, из туч прорвавшись в небосклон, Где имена бессмертные, блистая, Чаруют слух, как музыка святая, Где каждому воздвигнут звездный трон, Оно пророчит, что настанет час — И добрый дух повеет над землей, — Тогда с мужами древности, с Альфредом Туда, туда, где правит Бог живой, Всемирным гимном призовешь ты нас — К Великому, чей лик еще неведом. Декабрь 1816 К ДЖ. А. У. С улыбкой нимфы, голову склони, Ты взглядываешь искоса, украдкой. В какой небесный миг своей повадкой Ты обольстительнее для меня? Уйдя ли в лабиринт беседы сладкой Иль светлых дум? Встречая ль проблеск дня, Когда танцуешь меж цветов с оглядкой, Чтоб их не смяла узкая ступня? Ты создана столь сладостно, что дух Займется, когда, превращаясь в слух, Полураскроешь схожие с бутоном Уста… Не легче ль мне умом смущенным Решить, какая Грация бы двух Подруг затмила перед Аполлоном? Декабрь 1816 * * * Благословенна Англия! Вовек Другой земли для счастья нам не надо; О чем еще мечтать, дыша прохладой Ее лесов, ее небыстрых рек? Но иногда мне мыслится побег К долинам италийским; и громады Суровых Альп мои объемлют взгляды, И их слепит вершин алмазный снег. Благословенна Англия! Нежны Ее простые дочери, безмолвны Их ласки, а глаза, как день, ясны… Но иногда я грежу о других — Чей глубже взгляд — и слышу пенье их, И нас несут полуденные волны… <Декабрь> 1816
КУЗНЕЧИК И СВЕРЧОК Вовеки не замрет, не прекратится Поэзия земли. Когда в листве, От зноя ослабев, умолкнут птицы, Мы слышим голос в скошенной траве Кузнечика. Спешит он насладиться Своим участьем в летнем торжестве, То зазвенит, то снова притаится И помолчит минуту или две. Поэзия земли не знает смерти. Пришла зима. В полях метет метель, Но вы покою мертвому не верьте. Трещит сверчок, забившись где-то в щель. И в ласковом тепле нагретых печек Нам кажется: в траве звенит кузнечик. 30 декабря 1816 * * * Мрачили долго темные туманы Равнины наши, но повеет юг Теплом желанным — и сойдет недуг С больных небес, и сгладятся изъяны; И вот уж месяц, залечивший раны, Нам дарит майсхий день из первых рук, Блестят ресницы, вздрагивая вдруг, Как розы под дождем или тюльпаны; И проплывают в воплощеньях зримых Все мысли: зеленеющий лесок — Плоды в листве — луч солнца на овинах — Щека Сафо — речная гладь рассвета — Часов песочных медленный песок — Дыхание ребенка — смерть поэта. 31 января 1817 ПОСВЯЩЕНИЕ. ЛИ ХАНТУ, ЭСКВАЙРУ Краса и слава не вернутся к нам: Не видеть больше утренней порою, Как вьется пред смеющейся зарею, Венком сплетаясь, легкий фимиам; Не встретить нимф, спешащих по лугам Нежноголосой праздничной толпою Колосьями, цветами и листвою Украсить Флоры ранний майский храм. Но есть еще высокие мгновенья — И благодарен буду я судьбе За то, что в дни, когда под тихой сенью Не ищут Пана на лесной тропе, Бесхитростные эти приношенья Отраду могут подарить тебе. <Февраль> 1817 СОНЕТ, записанный на чистой странице поэмы Чосера «Цветок и лист» Поэма эта — рощица, где дует Меж чутких строк прохладный ветерок; Когда от зноя путник изнемог, Тень лиственная дух его врачует. Зажмурившись, он дождь росинок чует Разгоряченной кожей лба и щек; И коноплянки слыша голосок, Угадывает, где она кочует. Какая сила в простоте святой! Какая бескорыстная отрада! Ни славы мне, ни счастия не надо, — Лежал бы я теперь в траве густой Без слов, без слез! — как те, о чьей печали Никто не знал… одни лишь птицы знали. |
