– Ну-с, молодой человек, – Расмус сложил руки на стол и выжидательно уставился на меня своими жутковатыми глазами. – О чем у нас пойдет речь?

– Видите ли, – замялся я. – У меня случились неприятности…

– Это бывает, – энергично покивал мой собеседник.

– Теперь я без документов и денег… Не сложилась у меня судьба в столице, но и уехать я не могу, получается. Понимаю, что можно подождать, когда меня патруль поймает и из города выкинет, но ведь тогда я больше не буду иметь права сюда приехать, ведь так?

– Таков закон, ничего не поделаешь, – снова кивнул Расмус.

– У меня очень мало знакомых здесь… – я мучительно пытался подобрать слова. – Не успел обзавестись как-то. Вспомнил, что Ада мне сказала, что вы нанимаете иногда в помощь кого-то… Может быть вы могли бы…

Я почувствовал, что у меня краснеют уши. Хорошо еще, что их волосы прикрывают. Но раз уши покраснели, то и до щек недалеко. Буду сидеть тут пунцовый, как вареный рак.

– … нанять меня на несколько дней. Мне бы только заработать на выездную пошлину и дорогу до дома! Согласен на любую работу…

Расмус смотрел на меня. Пауза затягивалась, и теперь я почувствовал, как жар приливает к щекам. Проклятье всех рыжих! Ну что же он молчит?! Я опустил глаза и попытался вжаться в стул.

– Вы понравились моей дочери, молодой человек, – сказал, наконец, Расмус. – По вашему лицу видно, что человек вы неплохой. Вот как мы поступим: я пускаю вас к себе пожить как друга семьи или даже родственника. Скажем, племянника. Вы помогаете мне отремонтировать подвал. Не считая текущих дел по дому, разумеется. Если все у нас сложится, я помогу вам решить проблемы с пошлиной и дорогой.

Спасен! Я едва не закричал от радости!

– И еще, – продолжил Расмус. – Поскольку мы никак не можем оформить наши взаимоотношения, я попросил бы вас принести мне… клятву.

– Клятву? – опешил я.

– Ну да! – энергично кивнул Расмус. – Поклянитесь тем, что для вас свято. Что вы проникли в этот дом с добрыми намерениями и обязуетесь всецело мне помогать в делах.

Я положил руку на сердце и поднял глаза вверх:

– Клянусь здоровьем моей матери и жизнью моей сестры, что в душе у меня нет черных мыслей, и что в этот дом я пришел с чистой совестью и желанием оказать вам посильные услуги. Я клянусь выполнить все возложенные на меня обязанности, ежели только они не пойдут вразрез с законом и не потребуют от меня непристойных действий. Вот… – я взглянул на рыжебородое лицо моего «дяди».

– Спасибо, молодой человек, – произнес он и дернул за шнурок, свисавший со стены. – Сейчас придет Ада, она покажет тебе твою комнату.

Ада появилась практически сразу. Увидев меня, она сначала улыбнулась мне, потом отцу.

– Я знала, что он тебе понравится, папа! – радостно сказала она. – Привет, Райл.

– Ада, милая, проводи молодого человека в комнату на чердаке, – сказал Расмус. – Твой кузен поживет немного у нас и поможет сделать книгохранилище в подвале.

Брови Ады удивленно поползли вверх.

– Кузен, папа? – начала она, потом спохватилась. – Ах да, конечно же! Я так давно не видела брата, что уже почти забыла, как он выглядит! Пойдем, я провожу!

Комнатка была крохотной, под самой крышей. Одна стена наклонная, полукруглое окно. Из мебели имелась кровать с пышным матрасом, сундук для вещей и стул. На полу – домотканый полосатый коврик. Ада сноровисто подняла крышку сундука и достала оттуда постельное белье.

– Постелешь сам, хорошо? – Ада положила пахнущую цветами стопку на кровать. – А то у нас сегодня клиентов куча, папа не справляется. Представляешь, сегодня зашел один ненормальный и купил сразу десять книг! Три любовных романа, учебник по астрономии, два словаря и пять сборников стихов. Я не понимаю, зачем может понадобиться такой странный набор книг. Ой, ладно, я побежала, меня ждут. А ты, как обустроишься, спускайся вниз, отец тебе все расскажет.

И она выпорхнула за дверь. У меня своя комната, надо же! Никогда в жизни у меня не было своей комнаты. В Озерном дворе мы все втроем спали в одной спальне, а в работном доме… Да что там… Жаль, что это ненадолго все. Как бы мне хотелось остаться здесь навсегда! А может быть, не так уж это и нереально? Мы с Адой могли бы полюбить друг друга и пожениться. Я бы помогал им, вел бы хозяйство, обслуживал клиентов, ходил на рынок за продуктами. Потом у нас бы родились дети… Эх, мечты! Надо, однако, приниматься за дело, решил я, и принялся застилать постель. Вещей у меня не было, так что обустройство ограничилось кроватью. А простыней я не видел с самого дома, в «Счастливом завтра» этой спальной принадлежностью пренебрегали. Да и подушки там были так, одно название. Да и то не у всех.

– Значит так, молодой человек, – Расмус снова привел меня в свой кабинет. – У нашего дома очень обширный подвал, и большая часть его пустует. Я планирую оборудовать там книгохранилище, но для этого потребуется основательно потрудиться – настелить пол, построить перегородки и стеллажи, наладить вентиляцию. И вы мне в этом поможете. Начнем мы с завтрашнего дня, а сегодня вы поможете Аде сходить за продуктами.

– Раз мы с тобой вдвоем идем, то можно и тележку взять, – Ада зашнуровала, наконец, свои высокие ботинки. – Одна я с ней не могу управиться, а вдвоем – запросто. Обычно-то я на рынок с корзинкой хожу, купить мало получается, так что выходит дороже. А сегодня мы с тобой сможем на неделю продуктов набрать, а то и больше…

Не прекращая говорить, Ада выкатила из ниши тачку на больших колесах. Мы ухватили ее за оглобли и потащили. Колеса слегка поскрипывали, но было заметно, что за тележкой ухаживали, даже пока она без дела стояла. А может Расмус нанимал кого-нибудь иногда, мало ли, зачем тачка может пригодиться?

Ада с удовольствием и вкусом болтала о том, о сем. А я с удовольствием слушал. А когда она спрашивала, рассказывал о себе, о своем детстве, об Озерном Дворе. Слушала она с таким же вкусом, как и говорила – глаза блестят, а уши внимательно ловят каждое твое слово. Мне было спокойно и радостно, несмотря на тяжелую тачку и гомон рынка вокруг.

– Говорят, – Ада остановилась и отерла со лба пот, – что за продуктами надо ходить ранним утром. Только это ерунда все. Утром торговцы только приходят, строят планы на большую прибыль и цены ставят высокие. А ближе к вечеру, когда уже уходить надо, а прилавок еще полный, они его продают, лишь бы продать. Рано утром только за рыбой надо ходить. А то она за день испортиться может…

Мы нагрузили нашу тачку мешками с крупой, вилками капусты, связками морковки, лука и чеснока, ковригами хлеба и прочими съестными припасами.

– А зачем столько припасов, Ада? – спросил я, в самом деле недоумевая, для чего двоим людям столько еды. – Неужели вы с отцом так много едите?

– Мы – нет, – ответила Ада, закинув за спину рыжую косу. – Но у нас собирается клуб книгочеев два раза в неделю, а вот они поесть любят, не смотри, что все как один тощие очкарики! Папа у меня знаешь как вкусно готовит?