– Юрий Степанович, там у вашей машины сигнализация все время срабатывает. Вы не дадите мне ключи?

Я молча достал брелок, сунул ему, и он вышел, оглянувшись на нас.

Ольга, видно, сбросив пары и поразмыслив, холодно сказала мне:

– Юра, извини, я, кажется, была неправа. Просто так много всего свалилось. И, если ты действительно не возражаешь, я пойду домой.

– Тебя подвезти?

– Нет, нет, я сама. Лучше нам, и в самом деле, некоторое время не видеться.

Перед уходом я заглянул к Сашке. Он сидел за столом над кучей бумаг. Поднял ко мне голову, помахал рукой, разгоняя сигаретный дым.

– Надымили, гады. Чего нос повесил?

Я оскорбился:

– Тебе тоже моя физиономия кажется унылой?

Он внимательно посмотрел на меня и предложил:

– Слушай, в субботу я работаю, а в воскресенье – совершенно свободен. Давай, созвонимся с Тимуром и Генкой, я баньку растоплю, пивка попьем, порыбачим. Впрочем, ты у нас не рыбак. Ну, просто так посидишь, отдохнешь. Или пулю распишем, помнишь, как раньше?

Я подумал, что два дня мне в пустой квартире не выдержать, и согласился.

Уехал домой. Прошелся по квартире. Вика, видимо, жалея меня, постаралась не оставить следов своего пребывания в доме. Вещи лежали на своих привычных местах. Только в шкафах стало посвободнее, и с моей прикроватной тумбочки исчезла Викина фотография.

Принял душ, босиком прошлепал в кухню, приготовил себе яичницу с помидорами и сварил кофе. Не то, чтобы я особенно любил яйца и помидоры, просто это единственное, что я умею готовить. Зайти в магазин и купить продукты я не догадался. Раньше за меня это всегда делали сначала мама, потом Вика. Я разозлился на свою полную бытовую беспомощность. За этот месяц мне смертельно надоело питаться в кафе и ресторанах.

Сунул грязную посуду в мойку. Потом подумал, что она так и будет лежать грязная, вернулся и вымыл ее. Переставляя посуду в сушилку, заметил, что на полке не стоит Викина любимая кофейная чашка, и вздохнул.

Я вернулся в прихожую, где бросил портфель с документами, прошел в кабинет. Включил автоответчик, заблокировал сигналы на сотовом и уселся за эскизы. Это единственное, что могло меня сейчас отвлечь.

Дважды я варил себе кофе. Около двенадцати часов я поднялся, чтобы покурить. Я вышел на балкон и вдохнул ночной прохлады. Постоял, подумал и вернулся в комнату за трубкой. Набрал номер Ольги и нажал кнопку. Ответить мне не пожелали. Я разозлился и буркнул:

– Ну, как хочешь.

Спать я пошел уже под утро. Поднялся в полдень, выспавшийся и с ясной головой.

Умылся, спустился в магазин, купил уйму продуктов. На улице было жарко, и я еще в лифте открыл бутылку и отхлебнул пива. Дома, уже не торопясь, соорудил себе пару огромных бутербродов, и съел их, запивая пивом.

Потом посмотрел вчерашние эскизы, поправил кое-что, и снова уселся за работу. Никогда раньше она не продвигалась вперед такими темпами и не приносила мне столько удовольствия. То-то Олег и Сашка удивятся в понедельник!

Ольге я больше не звонил. Хотел, было, отказаться от встречи с ребятами, но подумал, что так недолго и свихнуться, и решил все-таки поехать. Кроме того, мне не хотелось лишний раз демонстрировать Тимуру свои чувства.

Сашка на пару с Генкой приготовили плов, под него мы усидели, наверное, не меньше, чем по литру водки на брата. Думаю, это примирило меня с действительностью.

Поздно вечером мы вернулись в Москву. Я рухнул, не раздеваясь, на диван, и уснул.

Неотвратимо наступило утро. В голове шумело, тошнота подкатывала к горлу при каждом движении, язык во рту был шершавым, как наждачная бумага, – налицо банальный похмельный синдром. Я заглянул в холодильник, в бесплодной надежде найти что-то типа рассола, но, конечно, ничего подобного там не было. Я испытал сильнейший соблазн запить вчерашнее похмелье пивом, но удержался.

Вместо этого я выпил ледяной апельсиновый сок, постоял под душем, постепенно уменьшая температуру воды, выпил кофе, – в общем, мне удалось добраться до офиса без потерь.

Однако здесь тоже было неспокойно. Ольга с утра не вышла на работу, и мне пришлось отвечать на все звонки самому. Кофе тоже подать было некому.

Олег и Саша, внимательно посмотрев мои эскизы, недоверчиво переглянулись, потом еще раз склонились над столом. Очередной раз зазвонил телефон, и я дернулся, чтобы снять трубку. Саша сердито вырвал ее из моих рук, позвонил в отдел, отрывисто велел Юльке сесть в приемной на время отсутствия Ольги и ни с кем нас не соединять.

Мы вплотную занялись заказом. Юлька дважды приносила нам кофе. Наконец, Олег и Саша отодвинули бумаги и потянулись за сигаретами.

Олег с завистью сказал:

– Ты, Юрка, лентяй и балда, каких поискать. Но искра в тебе есть.

А Сашка спросил:

– И когда ты только успел? Выглядишь ты неважно.

Я махнул рукой:

– Это мы с ребятами в воскресенье у Сашки Задорожного парились. Голова и сейчас еще чумная.

В кабинет влетела Юлька:

– Юрий Степанович, где Ольга? Ни сотовый, ни домашний не отвечают, как пропала.

Я пожал плечами:

– Я ее с пятницы не видел.

Юлька недоверчиво похлопала ресницами, но ушла.

В два часа я отправил машину с водителем в аэропорт за матерью, трусливо подумав при этом, что будет лучше, если я увижусь с ней вечером.

В приемной я машинально отметил, что на экране монитора у Юльки вывешена смета. Ольга принципиально никогда ничего, кроме писем, не печатала, а переписку мы вели необременительную. Обычно на ее экране висел какой-нибудь пасьянс.

Я поднялся к ребятам в отдел и подсел к Саше. У него уже нарисовался вполне приличный макет и я подумал, что с ребятами мне просто повезло.

Я все еще развлекался с макетом, как в кабинет влетел Сашка Задорожный. Брови его были сведены к переносице, и обычное дурашливо-насмешливое выражение лица напрочь отсутствовало.

– Ты чего трубку не берешь? – быстро и сердито сказал он.

Я вспомнил, что так и не включил сигналы на трубке и похлопал себя по карманам.

Сашка остановил меня:

– Юрка, давай вниз, там у тебя дома неприятности. – Я поднял на него глаза, и он торопливо пояснил: – Ну, не у тебя, у мамы твоей. Мне Сашка Иванцов, водитель, только что отзвонился. Они там в квартире труп обнаружили, и матери плохо с сердцем стало, он уже скорую вызвал.

Провожаемые изумленными взглядами охранников и девушек из ресепшен, мы высыпались на крыльцо, загрузились в Сашкин джип и рванули вперед.

По дороге он хмуро велел мне:

– Звони Тимуру.

Я позвонил Вике, и они с Вероникой без лишних расспросов поехали в клинику, куда скорая увезла ее свекровь, а я въехал в арку двора, где раньше Юрка жил с родителями.

Здесь мало, что изменилось за последние годы. Старые раскидистые липы давали плотную тень, скамеечки так же стояли около подъездов, и даже теннисный стол, за которым мы в свое время проводили немало времени, стоял на своем привычном месте.

Я сразу заметил скопление машин у подъезда. У самой двери стоял Саша Иванцов и беседовал с парнем в темно-синей футболке. Здороваясь, я протянул руку Саше, парень обернулся и весело поприветствовал меня:

– Тимур! Ты как тут?

Я обрадовался. Это был мой знакомый, капитан Игорь Николаев. С год назад мы ремонтировали их участок по улице Коммунаров, и я подружился с ребятами. А по осени они меня серьезно выручили: один из наших складов вскрыли. Ребята оперативно разобрались, и нам все вернули.

– Игорь, это же, вроде, не твоя земля? – удивился я.

– Я уже почти год, как в управу перешел. Так что моя это земля, не волнуйся. А у тебя тут что за интерес?

– У приятеля моего дело здесь образовалось. Так я подъехал посмотреть, что тут и как. – Мы закурили, и я пояснил: – Юрка Голембиевский – мой давнишний друг. Можно сказать, почти брат. Что у него?