В то время как я был довольно общительным ребенком, мой брат Ким несколько отличался от меня. Будучи довольно замкнутым, он превосходил меня в сообразительности, но уступал мне в физическом развитии. Однако практически во всем остальном мы очень походили друг на друга – братья в полном смысле этого слова. Мы оба были очень активными и деятельными. Ким стал моим первым режиссером. Он написал сценарий и поставил в студии «Макналти-авеню гараж продакшн» пьесу «Легенда о Фрэнке и Джесси Джеймсах». Я получил роль Фрэнка Джеймса. На роль Джесси мы решили взять одного из сыновей живущего по соседству семейства Барал. В этой семье было пятеро сыновей, и мой брат выбрал на роль жестокого преступника, находящегося вне закона, среднего, Говарда. Сам Ким сыграл шерифа, нескольких жертв преступлений и жителей городка, в котором происходило дело, а также следователя и журналиста. Не знаю, почему он не привлек к постановке кого-нибудь еще – в округе было полно ребят. Возможно, он запланировал для них роль зрителей и хотел, чтобы они заплатили какую-то мелочь за возможность посмотреть спектакль.

С декорациями пришлось повозиться. Покрытые снегом горные пики мы изобразили, набросив простыни на поставленные друг на друга картонные коробки. Синий пластиковый чехол для машины превратился в бурную реку. Рядом мы положили небольшое чучело аллигатора – ведь, согласно нашим представлениям, когда-то Дикий Запад кишел этими тварями. Разумеется, кульминационной сценой постановки была смертельная перестрелка. Мы играли радостно и самозабвенно, изображая, будто хотим во что бы то ни стало покончить друг с другом.

Мой первый опыт работы в качестве профессионального актера я также получил, участвуя в семейном проекте. Отец придумал, срежиссировал и спродюсировал целую серию рекламных роликов для религиозной организации «Юнайтед крусэйд»[3], которая позже сменила название на «Юнайтед уэй». Полагаю, у ее членов не было планов развязывания кровавой религиозной войны – эта организация занималась благотворительностью. В главной роли отец снял меня. Мне в то время было семь лет. Сюжет серии рекламных клипов, о которых идет речь, был довольно простой. Сначала я играл с ребятами в бейсбол на пустыре. Внезапно мяч улетал на улицу. Я бежал за ним, выскакивал на проезжую часть и попадал под машину. Меня грузили в автомобиль «Скорой помощи», срочно везли в реанимационное отделение больницы и с ног до головы упаковывали в гипс. Потом гипс снимали, я проходил курс физиотерапии – делал гимнастические упражнения на параллельных брусьях, в бассейне, заново учился ходить. Наконец, в заключительной сцене, держась за руки с женщиной, которая играла мою мать, я радостно покидал больницу – полностью выздоровевшим.

Я очень хорошо помню, как снимались все эти эпизоды. И до сих пор не забыл чувство, которое тогда испытывал. Мне казалось, что я делаю что-то важное. Возможно, это было связано с тем, что ко мне было приковано внимание других людей. Но я думаю, дело не только в этом. Я отчетливо ощущал, что делаю нечто такое, что больше и важнее меня самого.

Мне очень нравилось сниматься у моего отца. Мне он казался крупным мужчиной – с мощной грудью и густыми темными волосами, в которых, еще до того как ему исполнилось сорок, заблестели серебристые нити благородной седины. В моем детском представлении отец был очень высоким, и лишь с возрастом я с удивлением понял, что рост его не превышал пяти футов девяти дюймов.

Я нисколько не сомневаюсь, что мой отец хотел стать «звездой». Он был настроен очень бескомпромиссно. В молодости его не устроил бы никакой другой статус. Но ему надо было оплачивать счета. Когда он не был занят как актер, отец писал сценарии и пытался зарабатывать деньги бизнесом. Как предприниматель он за свою жизнь сменил много занятий. Например, он создал компанию, которая предоставляла гольфистам, отрабатывающим удар, материалы видеосъемки – для того, чтобы им легче было совершенствовать свою технику. Открыл центр активного отдыха с батутами, а затем бар и кофейню. У него были планы создания компании, доставляющей грузы по воде на катамаранах. Он руководил журналом, выпускавшимся специально для туристов, приехавших в Голливуд, – издание называлось «Звездные дома». Был даже период, когда отец водил экскурсии в позолоченный дом Либераче.

Идей у него было хоть отбавляй. За каждую новую затею он брался с огоньком, но редко добивался успеха. Отец был очень креативным человеком с большими амбициями, но ему не хватало делового чутья. Его неудачи множились, и это угнетало его. И все же он не сдавался.

Его жизнь была типичной для актера – случайные заработки, зависимость от игры случая, от поворотов судьбы. Будучи ребенком, я не чувствовал разницы между периодами, когда семья благоденствовала и когда она балансировала на грани банкротства. Но мои родители, разумеется, ощущали это в полной мере. Скажем, в благополучный для нас период мы покупали новую машину. А некоторое время спустя продавали ее и приобретали старую. Или, к примеру, отец в какой-то момент вдруг решил пойти на большие расходы, чтобы устроить на заднем дворе настоящий бассейн. В то лето, когда он был построен, к нам часто приходили гости, а мы, дети, часами плескались в воде, пока у нас не синели губы, а потом вылезали и грелись на теплом бетоне.

На следующее лето мама сказала нам, что с купанием ничего не выйдет, потому что у нас не было денег на химикаты для очистки воды. В результате наш бассейн зацвел и покрылся ряской, словно деревенский пруд.

Мой отец как актер добился кое-каких успехов. Он снимался в нескольких телешоу, появлялся в эпизодах в целом ряде фильмов, был соавтором сценария художественной ленты под названием «Крадущаяся рука» – в ней рассказывалось о том, как мертвая рука одного астронавта преследует подростков, решивших отдохнуть на пляже. Он также принимал участие в работе над сценарием фильма «Перемалыватели трупов», довольно низкопробной трилогии, в которую также вошли «Бальзамировщики» и «Гробовщик и его ужасные приятели». Эти картины, наверное, до сих пор недобрым словом поминают те из посетителей кинотеатров для автомобилистов, которые считают, что обладают высокохудожественным вкусом.

Отец сыграл одну из ролей в ужасно неудачном низкобюджетном научно-фантастическом фильме «Начало конца». Его снял в конце 1950-х годов великий Берт И. Гордон, он же Мистер БИГ, специализировавшийся на художественных лентах с «гигантскими» существами. Он использовал технику наложения одного изображения на другое. Выглядело это весьма неубедительно. Вы наверняка помните классический сюжет о нашествии злобных гигантских стрекоз-людоедов, выращенных на экспериментальной ферме где-то в Иллинойсе.

Джо Крэнстон играет в этом фильме солдата, которого поставили часовым на крыше нью-йоркского небоскреба. Стрекозы-гиганты атакуют город. Глядя в бинокль, мой отец докладывает своему командованию по рации, что все спокойно. «В восточном секторе чисто», – говорит он. И именно в этот момент позади него вырастают усики-антенны чудовищного насекомого. Затем в кадре появляется командный пункт. Офицеры слушают доклад часового: «Их нигде не видно». Далее слышится душераздирающий вопль: «Не-е-е-ет!» Отец погибает. В общем, редкая чушь.

Всякий раз после того, когда отец появлялся в шоу или в телефильме, наши соседи на следующий день заходили к нам, чтобы сообщить свое мнение о его работе. «Мне понравились сюжет и режиссерская работа, но все актеры были какие-то бездарные». Или: «Начало было прекрасным… но концовка – это полный провал».