Люди постоянно что-нибудь крали. Они тащили все подряд. Лампочки, кофейные фильтры, цельные ананасы. Помню, один молодой человек, стоя перед стеллажом с товарами для животных, распихал по карманам четыре или пять поводков. Можете себе представить? Вы хотели бы, чтобы вас арестовали за кражу собачьих поводков?

По закону, хватать вора можно было только за пределами магазина. При попытке уличить его в краже прямо в торговом зале он вполне мог достать из кармана пакет с мясным ассорти и как ни в чем не бывало заявить, что положил его туда просто потому, что забыл взять у входа корзинку.

Я сам частенько прятал в кармане брюк кусок салями!

У меня в моей каморке был микрофон. Поэтому, заметив вора, я первым делом сообщал об этом менеджеру, находившемуся где-нибудь неподалеку. У нас на этот счет была разработана определенная схема действий. В тот самый момент, когда воришка шагал за порог магазина, я произносил в микрофон по интеркому ключевую фразу: «Фред, кофе спереди». Или: «Фред, кофе сзади». Это давало Фреду четкое указание, где надо ловить вора – у главного или, соответственно, запасного выхода. Менеджер, следуя моим указаниям, бросался следом за похитителем и задерживал его на улице, но рядом с магазином. Я спускался вниз и заявлял воришке, что видел своими глазами, как он взял с полки такой-то товар. Затем мы все вместе отправлялись в офис менеджера и дожидались прибытия полицейских.

Это была до смешного легкая работа. За шестичасовую смену я мог поймать до десятка расхитителей магазинной собственности. Иногда я замечал в торговом зале не одного вора, а одновременно двух или нескольких. В таких случаях мне приходилось решать, за кем из них я буду следить. «У вас в карманах куртки лежат шесть пакетиков с сухим супом», – говорил я, к примеру. «Неправда, ничего у меня нет». «Тогда докажите нам, что это так, сэр. Выверните карманы». Обычно в таких случаях воришка говорил: «Ладно, ладно». И вытаскивал пакеты с суповым концентратом.

Дорогих товаров в магазине не было – в основном всякая мелочовка. Но воришек следовало задерживать и вызывать полицию, потому что в противном случае они повторяли бы свои набеги день за днем. Тех, кто попадался, заносили в особый список. Если человека ловили вторично, последствия были уже серьезными – он мог получить тюремный срок.

Помню, в «Хьюз-маркет» продавали куски жаркого, затянутые в целлофан. Упаковки были здоровенные – подчас они достигали полутора футов в длину. Как-то раз мое внимание привлекли двое молодых людей – парень и девушка лет девятнадцати-двадцати. Вид у них был очень запущенный – наверное, они давно бродяжничали. Они долго мешкали в мясном отделе. Наконец юноша завертел головой, оглядываясь, а девушка схватила упаковку с жарким, запихнула ее сверху в одну из штанин и направилась к задней двери. Упаковка оказалось такой длинной, что не давала ей согнуть ногу в колене, и девушка на ходу сильно прихрамывала. Мало того, за ней тянулся след из мясного сока – целлофан оказался негерметичным. Пора было действовать. Я произнес в микрофон условную фразу. Менеджер задержал молодых людей. Я спустился вниз и подошел к ним. Выражение лица у девушки было очень сконфуженное. Она посмотрела по сторонам, словно прикидывая, не броситься ли наутек, но тут же вздохнула так тяжко, что это было равносильно признанию вины, и извлекла мясо из штанов. Я оформил все бумаги и стал дожидаться полицейских. Но на этот раз, хотя я всего лишь делал свою работу, у меня возникло какое-то неловкое чувство. Мне стало жалко этих двоих. Они, наверное, были по-настоящему голодны.

Остров Каталина находится в двадцати шести милях от побережья Лонг-Бич. Мы это точно знали благодаря музыкальному хиту 1950-х годов под названием «Двадцать шесть миль». Его то и дело крутили по радио в исполнении поп-квартета «Фор Препс»: «В двадцати шести милях от берега / Санта-Каталина ждет меня / Санта-Каталина, остров романтики, романтики, романтики, романтики».

Последнее слово повторялось четырежды не просто так.

Обучаясь в двухгодичном колледже, мы с братом во время летних каникул устраивались на Санта-Каталине на работу. Он водил такси, а я нанимался в компанию «Островной багаж». Компания предлагала пассажирам прибывающих судов доставку их багажа до гостиницы на тележках. Тогда чемоданов с колесиками еще не было, и туристам казалась весьма соблазнительной перспектива пройтись до города, который находился в полумиле от пристани, налегке. Тем более что стоило это удовольствие тридцать пять центов за одно место багажа. Чтобы вещи доставлялись именно в нужный отель, их помечали разноцветными бирками. Развозом сумок и чемоданов я и занимался. Это было далеко не самое плохое время. Носильщики, работавшие на компанию, проводили целые дни на свежем воздухе, снуя по острову туда-сюда в корпоративной униформе «Островного багажа» – шортах и резиновых шлепанцах. Рубашку можно было не надевать. Разумеется, перетаскивание чужого багажа – не самое романтичное занятие, но сотрудники компании дорожили своей работой, потому что мы были первыми, кто встречал на пристани сходящих по трапам симпатичных девушек в летних платьях и соблазнительных шортиках.

– Давайте ваш чемодан. Это бесплатно. Хотите, я покажу вам остров?

– А вы что, здесь живете?

– Ну да, мы с братом лето проводим здесь. У вас есть планы на сегодняшний вечер?

На Санта-Каталине я стал понемногу избавляться от своей стеснительности. Атмосфера, царившая на острове в 1970-е годы, к этому располагала. Здесь было легко знакомиться с людьми. К тому же девушки, приезжавшие на каникулы, очень сильно отличались от девушек, с которыми мы с братом общались в родном городе в течение учебного года. Разве ты не хочешь узнать ее получше? Да, конечно. Но на улице так тепло, и с океана дует такой приятный бриз, а она в бикини. Что еще мне надо знать? За одно лето я влюблялся по нескольку раз.

Устроиться на работу на Санта-Каталине было несложно. Гораздо труднее было найти жилье. Но, к счастью, в нашей с братом жизни появился его преподобие Боб. Он предложил нам снять комнату в его квартире за доллар в день. Квартирка у него была приятная, а цена – просто вне конкуренции.

Боб Бертон был загорелым сорокалетним мужчиной с улыбкой до ушей. Он организовал и регулярно проводил на острове конкурс красоты «Мисс Санта-Каталина». Для него это мероприятие в основном было способом привлечь в Авалон, единственный на острове город, побольше красивых молодых женщин. Из-за его исключительно активной роли в подготовке и проведении конкурса о нем ходили противоречивые слухи, но мы с братом считали его замечательным человеком. Он не употреблял ни алкоголя, ни наркотиков. Боб был просто безобидным любителем женского пола. Его называли преподобным по той простой причине, что он был священником Универсальной церкви жизни. Религиозностью Боб не отличался, но зато всегда готов был помочь любому человеку, проживающему в Южной Калифорнии, который хотел устроить для себя нетрадиционную свадьбу.

Однажды он зашел ко мне и сказал, что по ошибке назначил две свадьбы на одно и то же время. Одна из них должна была состояться на острове. Другая – на континенте, в Вэлли.

– Ты должен поженить одну из пар, – заявил мне Боб.

– Кто? Я? Ты что, забыл, с кем говоришь? Я не могу проводить процедуру бракосочетания. Наверняка для этого нужна лицензия или что-то в этом роде.

– Я посвящу тебя в сан – всего и делов. Так что ты вполне сможешь их окрутить.

– Ты хочешь сказать, официально провозгласить мужем и женой? Нет, Боб, это невозможно.

– У тебя есть актерские способности, так что все будет в порядке. К тому же тебе заплатят сто семьдесят пять долларов за два часа работы.

Упоминание о деньгах заметно придало мне храбрости. Сто семьдесят пять долларов я обычно зарабатывал за неделю. Поэтому, несмотря на все свои опасения, я решил рискнуть.

Боб сунул в свою пишущую машинку «Ай-Би-Эм селектрик» бланк официального документа, впечатал в него мои данные – и мое официальное прошение о регистрации меня в качестве священника Универсальной церкви жизни было готово. Боб дал мне подписать его и пояснил, что отправит его в канцелярию губернатора Калифорнии, где на нем поставят печать.