- Или ты винишь в этом меня? - внезапно спросила я. Может именно это он мне не говорит? - Если это так, ладно, - поспешно продолжила я. - Я смогу это пережить, чтобы ты не чувствовал, даже если ответственность ляжет на меня, что еще больше доказывает тягу твоих врагов использовать твою любовь ко мне против тебя. На твоем месте я бы тоже злилась, так что…

- Я не виню тебя, - прервал он меня, отталкивая в другой конец комнаты. - Мне не нужно было публично объявлять о моей любви к тебе, женившись на тебе, но я это сделал, поэтому вся вина за это лежит на мне.

- Не вся, - тихо сказала я, и у меня заколотилось сердце. - Самир умер из-за меня. Это и моя ошибка, и если это причиняет боль мне, а я знала его всего пару месяцев, представляю, что это делает с тобой.

- Ох, ты и понятия не имеешь, - сказал он, и мое подсознание на мгновение застыло, когда в его стенах образовалась трещина, выпуская малую толику его чувств. И так же быстро всё закончилось, и хотя я не смогла точно разобрать, что Влад чувствовал, поняла, что он и близко не был таким отстраненным, каким хотел казаться.

- Я знаю, ты расстроен, - сказала я, наседая. - Иначе не пытался бы так яростно скрыть свои эмоции. Перестань. Именно это и подразумевалось в части "и в горе" свадебной клятвы, и я подписалась на это, так же как и ты. Если мы пройдем через это, то вместе.

- Твое желание узнать мои чувства - лишь иллюзия. - Когда он заговорил, зеленый огонек забрезжил в его глазах. - Однако раз ты настаиваешь, отлично. Я чувствую облегчение.

У меня вырвался стон, на что его губы скривились.

- Я не жду, что ты поймешь, потому что ты никогда не убивала кроме как в целях самозащиты. Это совсем иначе, забирать жизнь, когда ты не руководствуешься просто инстинктом самосохранения. Отложить в сторону злость и месть, как движущие силы. И это не просто отличается, это может быть сложным. Добавь сюда заботу о человеке, и дело не только в этом. Для этого требуется особая степень отстраненности, которая отсутствует у большинства людей. У меня она есть, Лейла. Я приобретал ее веками, и время научило меня, что, когда мне нужно сделать что-то необходимое, но все же неприятное, лучше всего покончить с этим как можно скорее. - Он помолчал, а затем продолжил: - Но не поэтому я рад, что всё закончилась и не потому, что я торопился вернуться. Причина одна: каждый час, что я провел вдали от тебя, я знал, что тебя могли подвергнуть пыткам или того хуже. Дабы сподвигнуть меня на то, что приказали похитители Мирсея. Вот почему я чувствую облегчение. Я вижу своими глазами, что ты цела и невредима, и мое облегчение покрывает все остальное, включая любые чувства, которые я могу испытывать к потерянному другу. - Я разинула рот от услышанного. Должно быть, мои бурные эмоции, отразились на лице, потому что Влад насмешливо фыркнул. - Как я уже сказал, в действительности ты не хочешь знать, что я чувствую. Возможно, в следующий раз, даю слово.

- Нет, - прошептала я. - Несмотря ни на что, я хочу знать правду.

- Да? - Он повернулся, резко прижал меня к себе, опаляю кожу спину руками. - Как на счет такой правды? Я волнуюсь лишь о твоей безопасности, и не имеет значения, кого надо убить. Я настолько эгоист, что это делает меня монстром даже в глазах врагов, ты действительно хочешь знать?

Так же быстро, он оттолкнул меня и скривился в жестокости, так противоречащей эмоциям, начавшим рушить щиты.　

- Или же ты в ужасе, точно зная, чем я могу поделиться?

Я уставилась на него, пытаясь и не сумев разобрать собственные мысли под потоком эмоций. Нет, я не в ужасе от жестокого, практического мышления на счет убийства Самира.

Я должна была понять, что та же твердость, позволившая Владу преодолеть многовековую трагедию, и сейчас не даст горю покалечить его, даже если он позже и в своей манере, будет оплакивать потерю Самира.

Но я боялась того, что это означало для Гретхен. Влад только что подтвердил худшие подозрения о том, что он бы сделал, узнай о вероятности перенести заклинание на неё. Он поставил бы мою жизнь против Гретхен, и, по его словам, выбор очевиден.

Но если бы мы нашли Мирсея, все бы были в выигрыше, и сейчас у нас есть реальный шанс его найти. Мне просто нужно, чтобы Влад не узнал о возможности перенести заклинание. А когда мы спасем Мирсея из лап похитителей, я всё расскажу. Пока же...

Я нарочито медленно пошла к нему, давая возможность прочитать эмоции в моих глазах.

- Я уже говорила, ты не рыцарь, а дракон. И мне плевать. Плохого или хорошего, я буду тебя любить, Влад. - Я обняла его и встала на цыпочки, чтобы смотреть ему прямо в глаза. - Если ты не будешь горевать по Самиру, пока всё не закончится, я буду горевать за нас обоих, но, не смотря ни на что, не прекращу тебя любить.

Он подался вперед, сокращая оставшиеся между нами сантиметры.

- Хорошо, - прорычал он мне в губы. - Потому что я отказываюсь жить без тебя

Он поцеловал меня, жестко, с голодом и требовательно. В это мгновение все его щиты рухнули, и на меня хлынул полной силы поток эмоций, заставляя дрожать в руках Влада.

Облегчение и ярость, страсть и любовь, отчаяние и желание, скорбь и жажда мщения. Всё это поглотило меня, заставляя почувствовать себя тонущей в океане.

Я ответила на поцелуй, цепляясь за одежду Влада с такой настойчивостью, которая могла быть моей или его. Я не могла сказать. Все, что я знала, это то, что нуждаюсь в нем, и не могу больше вынести, чтобы не почувствовать его кожу на моей, или чтобы наши тела настолько сплелись, насколько переплелись эмоции.

Очень скоро, я оказалась обнаженной на кровати, и голый Влад на мне. Желание полностью завладело мной, и я не могла больше ждать, раздвинула ноги, приглашая Влада. Он застонал мне в губы, когда я потерлась о его длину, заставляя потерять последние унции контроля.

И он потерял. Влад схватил меня за бедра и мощным толчком вошел в мое тело, заставляя вскрикнуть. Я крепче ухватилась за него, выгибаясь, несмотря на укол боли от быстрого проникновения без прелюдии.

Но боль была ничто по сравнению с восторгом, опаляющим меня, или толчком, задевающим каждое нервное окончание, когда Влад, войдя в меня на всю длину, начал эротическую ласку клитора.

Я оцарапала его спину, сильнее выгибаясь. Влад низко, по-звериному зарычал и приподнял меня, умудряясь проникнуть в тело еще глубже. От пронизывающей силы удовольствия на моей коже выступили бисеринки пота, заметив которые Влад ухмыльнулся.

- Обожаю твою страсть, - проговорил он, опаляя кожу шеи поцелуями, после чего прижал клыки к жилке.

Он лизнул кожу, а затем погрузил острые клыки, вновь толкаясь в тело, и я задрожала от двойного удовольствия.

Влад продолжал в том же ритме, жесткие толчки наряду с чувственными глотками, разжижая мой разум до того, что в голове осталось лишь подавляющее желание и необходимость в большем.

Я хваталась то за голову Влада, то за его бедра, не в состоянии прекратить прижиматься к нему, хотя между нами и без того не было пространства.

Но мне было мало. Затерявшись в дикой чувственности, я вонзила клыки в шею Влада, желая почувствовать его так же, как он меня.

По всплеску удовольствия я поняла, что ему это понравилось, поэтому укусила сильнее, постанывая от ощущения его крови во рту.

Богатый вкус крови пробудил во мне иной голод. Кровь Влада не еда, но она являла собой опьяняющую, дурманящую часть его. Я вновь припала к проколам, но они успели зажить, поэтому я вновь пустила в ход клыки, но услышала низкий смех Влада.

- Не нежничай. Действуй жестче!

Я так и сделала. А Влад нарастил темп и грубо меня укусил. Вскоре моя шея пульсировала так же, как и естество. Я двигалась, ведомая лишь экстазом, дойдя до грани между невероятным наслаждением и каплей боли.

Меня поглотило удовольствие, мне стало плевать, что, промокшие от пота простыни начали дымиться или, что спинка кровати стучала так, что дребезжали стекла.