— О какой награде говорил Лестранг?

— А! — оживился Вольдеморт. — Хороший вопрос. Он, понимаешь ли, давно и безнадежно влюблен в твоего возможного мужа, — он кивнул на Драко. — И в награду за свою работу просил отдать ему Драко.

— Давно ли ты распоряжаешься его жизнью? — сквозь зубы спросил Гарри.

— Давно, — ответил Вольдеморт. — С начала этой жизни. Его отец подарил мне Драко. Подарил — и получил назад, во временное пользование. Сейчас от твоего решения зависит, будет ли Драко принадлежать Лестрангу, или своему отцу, или тебе. Я думаю, излишне уточнять, с кем ему будет лучше.

— Значит, ты предлагаешь мне, как Лестрангу, работать на тебя, а в качестве платы отдаешь мне Драко?

— В общем и целом — верно, — кивнул Вольдеморт. Гарри глубоко вздохнул и произнес:

— Я согласен, но только при одном…

— Нет! — перебил его Драко. Гарри вскинул голову; Драко смотрел на него с отчаянием и ужасом в серых глазах. — Не сходи с ума, Гарри…

Но предупреждение запоздало. Подняв руку, Гарри запутался пальцами в шелковых волосах, притянул любимую голову ближе и припал к нежным губам в глубоком поцелуе.

Драко всхлипнул и ответил на поцелуй — отчаянно и горячо. Не отрываясь от его губ, Гарри встал, поднял Драко на ноги и обнял его так сильно, что Драко тихо охнул, но не попытался вырваться, а лишь теснее прижался к Гарри. Тот целовал бережно, осторожно, чтобы не тронуть незажившую ранку на губе, но Драко сам сделал поцелуй яростным, словно желая выразить в нем все тоску по Гарри, что владела им долгое время.

— Я не писал тебе, — выдавил он сквозь слезы, когда Гарри прервал поцелуй, но не разомкнул объятий. — Я правда не писал тебе. Они хотели, чтобы я написал, но я никогда…

— Тише, не плачь, — Гарри уткнулся лицом ему в шею, поглаживая волосы.

— Вы невозможно прекрасны, — прозвучал голос Вольдеморта, и юноши оторвались друг от друга, разом вспомнив, где они находятся. — Вы будете восхитительно смотреться на вашей свадьбе.

— Никакой свадьбы, — выдохнул Драко. — Не слушай, что говорит тебе эта старая змея, Поттер. Он не сдержит ни одного из своих обещаний.

— Я не позволю, чтобы тебя отдали в наложники извращенцам! — выкрикнул Гарри.

— Да какое тебе до меня дело! — заорал Драко, отшатнувшись от него. — Ты же слышал! Это всего лишь заклинание, Поттер!

— Чертов полоумный гордец! — припечатал Гарри и яростно повернулся к Вольдеморту. — Я согласен, ты слышал меня? И мне нужна только одна награда — освободи его! — он указал на Драко.

— Неразумно, — задумчиво сказал Вольдеморт. — Ты пожалеешь об этом, Гарри.

— Плевать! Я сказал — освободи его, и я стану твоим слугой.

— Отлично! — Вольдеморт встал и хлопнул в ладоши. Двери тут же распахнулись, и вошли Люциус и Лестранг. — Ты, надеюсь, понимаешь, Гарри, что мне нужен залог твоей верности?

— Да, — ответил Гарри, наблюдая, как Люциус Малфой устанавливает на столе неприятное на вид приспособление, напоминающее одновременно подлокотник стоматологического кресла и мясорубку, и ставит рядом небольшой флакончик. Проследив за его взглядом, Вольдеморт пояснил:

— Это для того, чтобы ты не смог вырвать руку. Иначе все придется начинать заново, а это и так неприятная процедура. Опасаюсь, что тебе к тому же будет больнее, чем прочим моим слугам.

— А зелье? — спросил Гарри.

— Производное от Зелья Подвластия. Должно получиться — профессор Снейп отличный учитель, хотя было бы лучше, если б он сварил его сам.

— Что за производное? — спросил Гарри, глядя на молчаливого и бледного Драко.

— Эффект его слабее — Зелье Подвластия, если ты не знаешь, полностью подчиняет волю человека.

Интересно, что свой разум и чувства человек продолжает контролировать, а тело — нет. Это зелье придумал какой-то садист, не иначе, — Вольдеморт усмехнулся.

— Ты?

— Открою тебе страшную тайну — я никогда не был особенно хорош по части зелий. Мне лучше давались заклинания; я был лучшим в своем потоке по Арифмантике. Придумал множество заклинаний. Некоторыми из них пользуются даже добрые волшебники, — издевательски добавил он. — А Зелье Подвластия создал Северус Снейп, тогда еще не профессор, но уже очень талантливый зельевар. Сначала он модифицировал марихуану — ее латинское название каннабис, и она входит в состав множества зелий, чей принцип действия основан на подчинении человеческой воли — Приворотное зелье, например. На основе измененного растения — его сейчас называют Колдовской каннабис — Северус создал Зелье Подвластия. Но ты, в общем-то, прав, Гарри, — Вольдеморт положил руку юноше на плечо и подвел его к столу, — идейным автором Зелья Подвластия был я. Что же до зелья, которое придумал наш юный друг, — взмах руки в сторону Драко, — тайком от своего куратора, то его основные компоненты — Колдовской каннабис и кровь подчиняющего. И по мелочи. Оно создает неразрывную связь между подчиняющим и подчиненным, которая позволяет первому следить за вторым. Не приказывать и не читать мысли, а лишь контролировать. Не знаю, для чего Драко задумал создать его, хотя у меня есть одно соображение — под холодной личной нашего юного друга бушуют дикие страсти, и он страшно ревнив. Наверное, он таким образом хотел контролировать своего любовника.

Правда, Драко не говорит, успел ли он опробовать свое зелье, но и одного намерения порой достаточно, верно, Гарри? Мне вот только интересно, — Вольдеморт склонился к самому уху неподвижно застывшего Гарри и зашептал, — почему после всего, что сделал тебе этот гаденыш, достойный сын своего отца, ты все еще хочешь ему добра?

Гарри не ответил. Он не мог смотреть на Вольдеморта и на Драко тоже не мог. Он не был уверен, что вообще сможет когда-нибудь без содрогания смотреть в глаза своего — теперь уже точно бывшего — возлюбленного. Он знал, что Темный Лорд говорит правду — так уж вышло, что ему была нужна любовь Гарри и Драко, и рушить ее самому Вольдеморту было явно не с руки. Нет, он не лгал Гарри. Возможно, он своеобразным способом желал ему добра. Потому и вскрывал, как гнойный нарыв, внутреннюю сущность Драко Малфоя — нет, не низкую и подлую, просто сущность избалованного, эгоистичного мальчишки, не считающегося ни с чем, кроме самого себя. Собственно, ты ведь знал это всегда, верно, Гарри? Ты надеялся, что твоя любовь его изменит?

— Да, — ответил он. — Да, я хочу, чтоб он стал свободен, и никто более не распоряжался его жизнью.

— Своеобразная месть, — согласился Вольдеморт. — Но я все-таки подарю тебе дополнительное искушение, а ему — еще один шанс. Я отдам его тебе. А уж ты можешь решать сам — освобождать ли Драко или оставить себе… для более изощренной и сладкой мести.

— Господин, — заговорил вдруг Лестранг, до этой минуты просто переводивший взгляд с Вольдеморта на Гарри, с Гарри на Драко, и так по кругу. — Господин, но ты обещал Драко Малфоя мне.

— Обратись к Гарри, — поморщился Вольдеморт.

— Но, Господин… вы предложили мне выбирать награду, и я выбрал… и вы обещали мне…

— Я передумал. Попроси что-нибудь другое.

— Господин…

— Дьявол, Лестранг! Неужели ты думаешь, что тому, у кого есть хоть сколько-нибудь эстетического чутья, захочется видеть Драко Малфоя рядом с таким Квазимодо, как ты? — взорвался Лорд.

— Как тебе это нравится, Поттер? — внезапно заговорил Драко, странно улыбаясь. — Иногда мне приходила в голову мысль — что бы я делал, если бы отец лишил меня наследства? Теперь я понимаю — пошел бы продавать себя. Черт, такая классная вещица! — Драко вдруг поежился, как будто ему стало холодно. — Только ты меня почему-то не хочешь… Лестранг — это лучшее, что я заслужил, верно?

Люциус недовольно поморщился.

— Драко, прекрати истерику! Ты меня позоришь.

— Отчего же, Люциус, — возразил Вольдеморт. — Мальчику надо играть трагические роли в постановках Шекспира, по-моему. Так, ну, хватит, — он хлопнул в ладоши. — Мы разговариваем, а время уходит, — он протянул Гарри флакончик. — Пей, Гарри. И мы начнем.