Он как-то очень быстро нашел их обоих: Малфоя — безвольную тряпичную куклу, и Рона, методично и жестоко избивающего его. Когда Гарри подбежал, Рон, повалив слизеринца на пол, пинал его ногами с выражением дикой злобной радости на перекошенном лице. Гарри содрогнулся.
— Рон!
Друг не услышал — он продолжал топтать, уничтожать это прекрасное тело, сильное, гибкое, красивое тело, сейчас — такое жалкое… но такое желанное…
— Ступефай!
Рон отлетел к стене. Гарри постарался ударить его не сильно, но, похоже, Рон не понял его благих намерений.
— Ты в своем уме, Гарри?!! Этот ублюдок…
— Этот ублюдок отпустил ее! Он ничего ей не сделал! — крикнул Гарри в ответ. — Рон, ты же убьешь его!
Ты понимаешь, чем это может закончиться? Пожалуйста, — Гарри постарался, чтобы голос его звучал мягко.
— Вернись в гостиную. Ты нужен Джинни.
— Да пошел бы ты к черту, Гарри! — звенящим голосом выкрикнул Рон. — Давай, оставайся с ним, коли эта мразь так дорога тебе!
И он умчался прочь. И Гарри тут же забыл о нем.
Он медленно подошел к Драко и присел рядом. Драко лежал лицом вниз; его волосы спутались и были грязны от пыли и крови. Гарри обнял его, приподнял и прижал к себе, пытаясь по лицу Драко определить, насколько серьезно тот пострадал.
Малфой тихо застонал и открыл глаза. Потом закашлялся; изо рта пошла кровь.
— Шшш… — Гарри попытался рукавом рубашки оттереть кровь. — Тихо, Драко, тихо…
— Гарри… — хрипло произнес Драко и вдруг сделал такое движение, словно пытался вырваться из рук Гарри.
— Уйди…
— Что?
— Уходи, Поттер, — повторил Драко.
— Ты бредишь, — уверено произнес Гарри. — Я отведу тебя в больничное крыло…
— Да оставь ты меня! — прорычал Драко. — Черт тебя дери, Поттер!.. — он снова попытался вырваться, но Гарри держал крепко. — Я же… я чуть было не изнасиловал тебя… и твою подружку… из-за меня ты разругался со своим Уизли… почему ты не позволил ему убить меня, почему?!
К ужасу своему, Гарри понял, что Малфой плачет. Плачущий Малфой — это было что-то совершенно невозможное; не зная, как быть с этим странным явлением, Гарри прижал Драко к себе и начал целовать его лицо, гладить по спине, как только что Гермиона гладила Джинни, повторяя: "Ну, тише, тише, Драко, милый, пожалуйста, не плачь, тише…" и все в этом духе.
— Я такая дрянь, такая дрянь… — прошептал Драко сквозь слезы. — А теперь еще и плачу…
— Давай поговорим об этом чуть позже, Драко, — тихо произнес Гарри. — А сейчас тебе надо к мадам Помфри…
— У тебя будут неприятности.
— Переживем, — мужественно сказал Гарри. — Ты сможешь идти сам?
Он встал и помог Драко подняться. Глядя полными слез глазами в лицо Гарри, Драко произнес:
— Я могу попросить у тебя прощения?
— Да, — просто сказал Гарри. — Считай, что прощен. За все.
Драко слабо улыбнулся.
— Как ты так можешь, не понимаю… — он попытался высвободиться из объятий Гарри. — Я могу дойти сам…
— Все-таки я провожу тебя, — сказал Гарри. — И еще… Драко, ты можешь придти сегодня к полуночи… ну, в ту комнату? Нам надо поговорить.
Драко скривил губы в горькой усмешке.
— Ты все еще не боишься оставаться со мной в одной комнате, Поттер?
— Драко…
— Хорошо, я приду.
Все-таки хорошо, что Гарри довел его до лазарета; один Драко, скорее всего, не дошел бы. Там, у дверей, Драко остановился и сказал:
— Ты возвращайся. Я скажу ей, что слетел с лестницы.
— Думаешь, она поверит?
— Нет, наверное, но я буду настаивать, — усмехнулся Драко. — Поттер… Гарри, вот еще что… скажи ей…
Джинни Уизли… что я прошу прощения и что, — тень знаменитой малфоевской усмешки прошла по его лицу, — это все равно ты во всем виноват!
— Что?! — изумился Гарри. Слизеринец ухмыльнулся снова — и на этот раз это была совершенная малфоевская усмешка — и скрылся за дверью лазарета.
"Малфой есть Малфой, — подумал Гарри. — Будь он кем-то другим, я бы…" Он, испугавшись, не додумал эту мысль до конца словами, но тень ее все же мелькнула в его голове — "…меньше любил его".
За ужином Малфой не появился, и Гарри, признаться, был этому рад. Джинни немного отошла, спокойно сидела вместе со всеми за столом, но вот ее брат все еще пребывал в состоянии плохо контролируемой ярости. Он никак не реагировал на попытки Гарри заговорить с ним, чем вывел из себя Гермиону. Когда гриффиндорцы вернулись в общую гостиную, она набросилась на Рона.
— Немедленно прекрати дуться! Ты что, не понимаешь, что Гарри беспокоился о тебе? Ты помнишь, что устроил Малфой, когда его укусил Конькур? Хочешь оказаться на его месте?
— Нет! — выкрикнул Рон. — Но Малфой должен поплатиться! Посмотри, что он сделал с Джинни!
— Рон, я в порядке… — попыталась вклиниться в разговор Джинни, но ее никто не услышал.
— Конечно, он должен поплатиться! — воскликнула Гермиона. — Но можно придумать другие способы…
— Никаких способов, — жестко перебил ее Гарри. — Ему досталось сегодня с лихвой. Если ты мог заметить, Рон, он даже не сопротивлялся.
Рон сердито запыхтел.
— Гарри, — Гермиона вздохнула, — дело ведь не только в том, что Малфой пытался… — она посмотрела на Джинни и смешалась. — Ну… ты понимаешь. Он сделал столько всего… просто в один прекрасный момент терпение кончается…
— В течение пяти лет Гриффиндор обходит Слизерин в школьном соревновании, — проговорил Гарри. — Причем не всегда честно…
— Не честно?! — вспыхнул Рон, но Гарри непреклонно продолжал, как будто не услышав:
— В течение двух лет наша команда выигрывает школьный чемпионат по квиддичу, и Малфой еще ни разу не поймал снитч раньше меня, а никто не скажет, что он плохо летает. Несколько раз он влипал в неприятности из-за нас. Помните, как его трансфигурировал лже-Хмури? Над ним потом издевались три четверти школы. А несочетаемые заклятия, которыми мы наградили его в конце четвертого курса? У него есть некоторые основания быть нами недовольными.
— Гарри, если мы начнем перечислять, что Малфой сделал нам, на это уйдет гораздо больше времени, — заметила Гермиона.
— Мы никогда не пытались понять Малфоя! — воскликнул Гарри. — Нам уже не по одиннадцать лет, мы не можем больше делить людей на плохих и хороших, даже не пытаясь понять мотивы их поступков. Подумайте, как часто Малфоя сравнивают со мной, как его должно это бесить, потому что эти сравнения всегда не в его пользу!
