Фес огромен. Его невозможно объехать, оббежать за пару дней. Зубчатые стены старой и новой медины, современный город – все они живут своей жизнью, особым ритмом.

Когда тучи затянули небо, и ветер стал сбрасывать финики с длинноствольных пальм, мы поехали в усыпальницу Меринидов. В связи с Рамаданом, усыпальница работала по особому графику и была закрыта. Рядом располагалась смотровая площадка, откуда Фес был виден во всей красе. Но даже на последок он не позволил себя разглядеть… разгадать..

Накрывшись серым хиджабом туч, он спрятал свое лицо от назойливых туристов.

Святой месяц – рамадан, мусульмане встречают с радостью и терпением. Пост их отличается от православного тем, что правоверным мусульманам с рассвета (5 утра)  и до заката (6.30 – 7 вечера)  нельзя ничего есть и пить.

В Марокко в сентябре 35–тиградусная жара. Сами представляете – как тяжело людям. Все кафе, частные магазины, рестораны закрыты целый день. Есть рестораны для туристов, но еда там – не та… У кого хватает сил, работают. Представьте, каково это официанту в Макдо? Все вялые, голодные, нервные… Но часов с пяти вечера начинается суета–сует. Возле каждой точки пищеблока расставляют столы и стулья, с часов шести рассаживаются люди (кто–то решил покушать и пообщаться, другие не успел доехать домой) . Все болтаю, разглядывают туристов и ждут.

Последний час перед ифтаром  (вечерним ужином)  люди не спускают глаз с часов.

В Фесе мы вышли на улицу в 18.20 и застряли в потоке людей и машин. Все торопятся на ифтар, шумят, бегут. И вот, пошел отсчет на минуты.

18.30 – на столы расставляют бутылки с водой и финиками.

18.40 – таксисты и водители автобусов отказываются везти пассажиров (ну разве только за двойной тариф) .

18.45 – кто не успел домой, достают из своих сумок все ту же воду, хлеб, и, что кому Бог послал.

18.50 – Первый глоток воды и… и… тишина… Сногсшибательная тишина во всем городе, во всей стране. Брошены машины и магазины. Слышен только стук ложек и тишина…

Рамадан–карим! Щедрый месяц добрых поступков. Не скупись. Будь щедрым душой и тебе воздастся – главный постулат поста.

Мы сидим в обычном местном кафе. Все столы здесь заняты марокканцами. Рядом с нами расположилась семья: отец в джелябе, мама в хиджабе и две дочки. Стол уставлен едой.

Мимо кафе проходит нищий, поглядывая, что осталось за пустыми столами. Глава семейства передает ему тарелку супа, лепешки. Старик на ходу выпивает суп. Старшая девочка складывает на поднос еще какую–то еду (не огрызки!)  и передает нуждающемуся.

Через некоторое время в кафе заходит африканец, показывая жестом, что хочет есть. Ему заказывает еду еще один посетитель. Рамадан–карим. И так каждый день…

После ужина многие идут молиться в мечеть, а после начинается "броуновское" движение до самого утра.

Рамадан – это именно праздник. Реклама, передачи, фильмы, все телевидение посвящено посту в радостном, добром ключе.

Вот на экране шумный вечер перед ифтаром. Молодой парень спешит к себе домой, видит плачущего потерявшегося ребенка. Раздается глас муэдзина с мечети, площадь пустеет, парень угощает мальчика лепешками, а на встречу уже бегут счастливые родители. Не стоит благодарности – смущается герой. Рамадан – карим… Это праздник покаяния, щедрости и любви. И ничего не изменилось, спустя сотни лет. Если богатая семья режет барана на праздник, они обязательно отдадут половину своим бедным соседям. Это закон совести, не принудиловка и показуха.

Следует отметить, что работа всех государственных и частных учреждений меняется в этот месяц. Однажды, поезд, который должен был везти нас как раз в 19.00, опоздал на час. Но никто не нервничал. Пассажиры на перроне угощали друг друга финиками, печеньем и шоколадом и никто не возмущался опозданию. Можно войти в положение голодных машинистов. Это рамадан!

В Рабат приехали неожиданно быстро и проехали свою остановку. Молодая девушка в хиджабе привела нас буквально за руку к кассам, объяснила, как лучше добраться до центра города и на последок посоветовала: "Не бойтесь спрашивать. Люди вам помогут. Если поймут…"

В столице Марокко мы были проездом. Но упустить шанс глянуть на город хотя бы мельком – не могли. Ловим такси и едем в королевскую резиденцию. Размеры дворца и близлежащей территории впечатляют.

Вот куда идут народные деньги. В каждом крупном городе у короля по дворцу. Среднестатистические марокканцы живут куда скромнее. (мягко говоря) .

Такого количества нищих, как в этой стране, давно я не видела. Они по всюду.

Сначала пугаешься, поражаешься. После – привыкаешь. Хотя, моя пионерская душа отказывалась привыкать к виду нищей, сидящей на земле и кормящей грудью у всех на виду (даже тряпицей не прикрывшись) . Акупированные парки, лавочки, тенек под пальмами – кажется, мы застали сходку всех сирых и убогих страны.

Как рассказал очередной попутчик (юрист из Феса) , практически 40% населения – безработные. Те, кто работают, получают мизер, и многие сразу после работы идут приставать к туристам – побочный заработок.

За спиной то и дело змеиный шепот–свист: "Месье, псс, эй, месссссье…" Вспоминая Кису Воробъянинова, хотелось добавить "Женима паж сис жур! Подайте бывшему предводителю дворянства!"

Сядешь в кафе чаю выпить, отдохнуть после дня хождений по городу, и начинается бесконечное паломничество вокруг столиков. Дети, продающие салфетки, мужчины с горой пиджаков, с кулями ремней и солнечных очков от самого Дольче и Габаны, бродячие музыканты–танцоры и просто попрашайки. И ведь не просто пришли–ушли. Они тыкают в нос свой товар, на твое "нет" сбрасывают цену и продолжают стоять над душой.

Иногда ловишь себя на мысли, что вся эта бесславная "гвардия"— все они играют в специальном спектакле для туристов. Закончится день, они смоют свой грим, снимут сценическое рубище и пойдут в кафешку ужинать и обсуждать последние новости.

Еще один вид попрашаек – помошники–вымогателеи, которых не просишь о помощи. Они сами на тебя кидаются.

В Маракеше запутались в лабиринте улиц, никак не могли найти нужный поворот к нашему риаду. Мимо на велосипеде проезжал 15–летний подросток, с плеером в ушах, который схватил нас за руки и очень активно стал объяснять, куда, собственно, надо свернуть. Мы его вообще не трогали, стояли себе, разговаривали, а тут: "Май френдс! Ай хелп ю!".

Вот это френд вел нас 2 минуты, на "спасибо" сказал: "Гив ми мани. "Муж напрягся, честно сказал, что денег нет, сами мы не местные. Возмущению вьюноши не было предела. "Как это нет! Вон у тебя в пакете сок, хлеб, сыр! А мне денег на сыр не хочешь дать? А ведь рамадан! Хаарам!"

"Лопату в руки и работать!", — сказала я по русски. В итоге нас обругали на американском–матерном, почерпнутым из американских же боевиков, и отпустили с миром.

Иногда язык не ворочался, каждому попрошайке что–то отвечать. Подбежал ко мне однажды добрый молодец, увидав камеру. Пойдем, говорит, покажу тебе места красивые для фотографий, не пожалеешь. Я молчу на его трель соловьиную. Только головой мотаю, нема как рыба. Ну он мужу и сказал, что это за психически ненормальная баба с тобой ходит, да еще и с таким дорогим фотоаппаратом. Ох, пришлось мужа сдерживать, а парню убегать.

В каждом городе помимо нищих на туристов набрасываются торговцы. В расширенном зрачке читается одна мысль: "Купииии!"

В Эссуэйре гуляли по медине, 2 шустрых продавца затянули в свою лавку как обычно "только посмотреть".

— Вы из богатой страны? Ваш президент помогает бедным?, не успели ответить, как ребята сами за нас резюмировали, — Вот и вы помогите бедным, как ваш президент, купите у нас что–нибудь!

В Марокко приезжает много африканцев–гастарбайтеров из Мавритании. В Фесе такая группа кучковалась в недостроенном доме, мимо которого вечерами мы шли в отель. Гастарбайтеры, сливаясь в ночи с темным небом, раскладывали на земле кровати - картонки…