Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ольга Аль Каттан

Записки иностранки.

Глава 1.

Взгляд востока

Мавританский стиль аэропорта города Алеппо, пышные пальмы и испепеляющая жара, не дают времени собраться с мыслями. Паспортный контроль, затянувшийся  (это понятие любимое для сирийцев)  по воле Аллаха  (а значит чаепитие пограничников ни причем) , аккуратно уложенный багаж на тележках, остаются позади. Я надеваю платок и опускаю глаза. Но это не помогает. Взгляд востока прожигает тебя насквозь. Встречающие многочисленные семьи с любопытством разглядывают и белую кожу, и голубые глаза.

Русские жены арабов всегда жалуются на то, как местные жители смотрят на них. Даже "старожилы", находящиеся здесь много лет, знающие все обычаи и культуру, чувствуют себя под этими взглядами, не очень комфортно  (мягко говоря) .

Хотя многим женщинам нравится повышенное внимание… Может, поэтому, толпы туристок едут на восток, и без проблем выставляют на всеобщее обозрение свои пупки и прочие части тела… Для тех же, кому праздное любопытство местных претит, главный совет – одевайтесь скромно. Вы можете ходить без платка, камнями вас не закидают. Но элементарные правила приличия в одежде  (длинная юбка или брюки, закрытые грудь и руки)  спасут вас от многих проблем.

Я вспоминаю девушку, летевшую впервые в Сирию знакомится с Интернет–женихом. О традициях страны она расспрашивала пассажиров самолета. Симпатичная молодая особа решила сразу покорить своего виртуального друга, и поэтому надела блузку с огромным декольте. Ее не пустили в Сирию  (с документами у девушки все было в порядке) . Такие ситуации случаются редко, но метко.

Сирийцы могут "прикопаться" к любому, тут все зависит от их расположения духа.

Были случаи, когда туристов — европейцев без всяких оснований разворачивали в обратном направление, отказав в визе. Сирия загадочно–непредсказуемая страна.

Страна настроения.

Такси везет нас на вокзал, по самым грязным закоулкам старой части Алеппо. Древний город погряз в мусорках.

Возле каждого дома, на протяжении всего пути, вдоль обочин, в выгоревших реденьких парках — горы мусора. Везде. Не в баках, не в контейнерах – а так, просто, стихийные свалки. Я закрываю глаза и погружаюсь в жару и запахи.

Аромат горького кофе накладывается на запах вкуснейшей шаурмы и сирийских "кнафе", но главные нотки в этом "парфюме"— сладкая вонь разлагающегося мусора…

Это другая реальность…

Вот и автовокзал, похожий на бессмысленный хаотичный муравейник. Полицейские просят раскрыть огромный чемодан, пошарив ради приличия по вещам, пропускают и идут следом.

— Щэм? (Дамаск?)  – подбегает к нам молодой парень, выхватывает вещи из рук и ведет в маленькую грязную конторку, где мы будем ждать отправления автобуса в Дамаск.

— Садитесь, прошу вас, — любопытный хозяин "офиса" уступает свой стул, выписывает нам билеты и просит паспорта, с которыми в неизвестном направление убегает его помощник.

— Кем работает твоя жена? –  (зачем в билетах на автобус указывают место работы, я так и не поняла) , — Журналист?! — лицо сирийца вытягивается, — Нет, это писать не надо, я напишу, что она домохозяйка, чтобы не было проблем…

Смачно грызя огурец и запивая его чаем, наш благодушный хозяин расспрашивает о России, о семье, о политике, попутно предлагает угоститься чайком из его же стакана.

А в это время, возле окна и двери конторки начинают собираться люди мужеского полу от 7 до 70 лет. Мужчины держатся за руки, "кучкуются", шушукаются, периодически заглядывая в открытую дверь. И я уже согласна на черную "абаю", или даже мешок с прорезями для глаз и носа…

Каждый раз, садясь в такси на заднее сиденье, и слегка отвлекшись от пейзажа за окном, вдруг замечаешь, как в маленькое зеркальце тебя рассматривает водитель.

Взгляд востока чувствуешь всем существом – он огненный, тяжелый, из–под тишка или без смущения – прямо в глаза. В этом взоре вся мука и страсть мужская, их животная сущность, и зависть и восторг.

И кто решил, что паранджа это плохо… Даешь каждой "белой" женщине на востоке по бесплатной парандже хорошего качества!

Хотя, в 50–градусную жару никакое качество не поможет. А если это ортодоксальная мусульманка, то на руках у нее еще и черные перчатки, на ногах черные чулки, а на глазах очки, в которых можно отправиться на глубоководную охоту в средиземное море или в снежные горы. Очки неимоверных размеров на пол лица и тоже черные.

Наконец, паспорта вместе с оформленными билетами у нас в руках и мы загружаемся в автобус, где очень громко звучит национальная музыка и работает кондиционер. Мимо окон проплывает все тот же пейзаж — бесконечная свалка.

Сирия — бедная страна. Хотя при нынешнем президенте Башаре Асаде, все же был сделан какой–то скачок в развитие, но видно это только в Дамаске.

Сирия — закрытая страна. Туристов здесь очень мало, нет даже элементарных вывесок, опознавательных знаков на английском языке, как в других странах. Где находится аптека, магазин, ресторан, надо разбираться методом "тыка"— практически все надписи на арабском.

Сирия – очень гостеприимная страна. Даже если вы не знаете что — где и как, и не владеете арабским, к вам подойдет любой местный и поможет, чем сможет, причем абсолютно бесплатно.

Дорога в столицу Сирии проходит через маленькие городки–деревеньки в окружение величественных, прекрасных гор без какой–либо растительности.

Хамма и Хомс поразили очередными сюрреалистическими свалками и грязью, на этом фоне — новостроящиеся белоснежные дома и ни одного деревца. Инфраструктура развлечений отсутствует. Ни театров, ни музеев, ни кинотеатров, ни детских площадок и парков…

Музыка в автобусе гремела на протяжении всего долгого пути. Неожиданно высокий тучный военный уселся на пустые кресла впереди и так придавил их своей массой тела, что казалось, вот–вот рухнет вместе креслом прямо на меня. Повернувшись, недовольно поклацал включателями воздуха и света, спросил, нельзя ли как–то уменьшить громкость музыки и решил пообщаться.

Полковник Сирийской армии, отец 6 детей возвращался со службы домой, в Хомс. Через полчаса после нашего знакомства, мы были приглашены в гости. Не завтра или там, на следующей неделе, а прямо сейчас.

— Ты мусульманка, спросил он, кивая на мой платок?

— Христианка.

— И я тоже! Я католик, – радостно заулыбался грозный полковник и стал вынимать из нагрудного кармана какие–то бумажки. Это оказался затертый календарик с изображением Христа и фотография жены.

Спустя 2 часа задушевных разговоров, отказавшись в четвертый раз пожить в доме полковника (т. к. это рушило все наши планы) , мы обменялись телефонами и распрощались почти как родные люди .

Уже была глубокая ночь, когда мы въехали в Дамаск. Город шумел и мерцал.

Между рядами типовых многоэтажек проглядывали куски неба с огнями.

Жара спала. Кто бы мог подумать, что в 2 часа ночи на улицах города кипит жизнь. Главный рынок — Хамидие закрыт, но стихийные рыночки и бесчисленные палатки с "шаурмой" и прочими арабскими вкусностями, кажется, работают круглые сутки. Взрослые и дети спокойно ожидают свой заказ, наблюдают за работой поваров, периодически сглатывая слюну, в предвкушение надвигающегося праздника желудка.

Я не люблю "шаурму". Не ем ее вообще. В России. Но сирийская "шаурма"— это песня, а не пища. И мой рассудок часто взывал к желудку: "Остановись, где мы талию потом делать будем?? "А я все ела, ела…

Сам процесс изготовления завораживает. Во–первых, кассир записывает на клочке бумажки ваше имя и заказ, дальше эти бумажки передают бородатым поварам. Они, не спеша, но без остановки "штампуют" шаурму, успевая поглядывать по сторонам и быть в курсе всех событий. Периодически раздаются окрики: "Мадам такая–то", "Мухаммед такой–то". И пакеты с едой оказываются в руках радостных покупателей.

1
{"b":"583760","o":1}