Он спрашивает то, о чем я подумала? Мои глаза поднимаются к окну на втором этаже, к спальне Рэйвен. В окне горит свет, и я почти слышу её голос: сделай это, сделай это, сделай это!

- Ты хочешь зайти? - я невольно взглянула на его блестящие губы и потом облизнула свои собственные.

Он кивает, своим взглядом разбивая меня на тысячи бессвязных кусочков.

- По крайней мере, пока кто-нибудь не появится; ты не должна быть здесь одна.

- Мне девятнадцать, - говорю я. - И я могу жить одна.

- Ты не должна становиться той, кем не являешься, - тихо говорит он.

Я смотрю на мой дом.

- Позволь мне сначала сбегать, проверить электричество. - на самом деле, я хочу проверить, что никого из моей семьи нет дома.

Он улыбается и выпускает мою футболку, я вылезаю из машины. Я забегаю внутрь и щелкаю выключателем.

- Ну, электричество снова с нами, - я проверяю гостиную, частично ожидая найти смерть, ждущую меня, но дома пусто и тихо, как на кладбище.

Я делаю шаг наружу и машу Ашеру, чтобы он входил. Он вылезает из машины и идет медленным прогулочным шагом. С каждым шагом он приближается, и я понимаю, что я счастлива, что он останется со мной. Если бы не он, то я, вероятно, проснулась бы через несколько часов, преследуемая мыслями о смерти и Жнецах. Я бы схватила свой ноутбук и отправилась на кладбище, где бы я делала заметки об одиночестве и боли. Ашер отвлекает меня от смерти, и тишина, что появляется в моей голове благодаря ему, позволяет моему телу чувствовать все это: опьянение от прикосновений, поцелуев, комфорта от близости с кем-то.

Я закрываю за ним дверь, и он осматривает мой дом, поворачиваясь кругом. На стене висят фотографии, где я маленькая. На некоторых я с Рэйвен, на некоторых с Йеном. Есть даже несколько, где я с папой и мамой, когда жизнь была радужной и солнечной. Ну, или я так считала. Или жизнь просто ждала, что из этого выйдет.

- Ты похожа на своего отца. - он щурится на фото, где я, двухлетняя, на коленях у своего отца. Мама оперлась на его плечо и что-то шепчет ему на ухо. Н заднем плане Йен, бьет пластиковыми нунчаками надувного Санта Клауса. Там же стоит рождественская елка, мигающая красными огоньками. Фото такое искреннее, а мы счастливы. На мгновение, я хочу вернуться.

Я направляюсь к лестнице, и Ашер следует за мной. Пока мы поднимаемся по лестнице, я физически ощущаю каждое движение его тела, малейшее повышение температуры, ритм его сердца.

Когда я достигаю комнаты, я открываю дверь, и он сразу же смотрит на рисунки на стене, стихи и фото мертвых поэтов. Он долго смотрит на Жнеца, затем на Ангела на стене напротив, прежде, чем фокусируется на рисунке Эдгара Алана По, который я прикрепила на дверцу шкафа.

- Если бы я не знал тебя, я бы подумал, что ты запала на него, - говорит он с каплей веселья в голосе. - Но опять же, я не слишком хорошо знаю тебя. - он смотрит на меня и дергает бровью с пирсингом. - Так это мои конкуренты?

- Я не влюблена в него, - отвечаю я, поднимая воронье перо с комода. Странно. Я думала, что убрала его. - Я влюблена в его работу.

- Я помню вечеринку... Ты практически упала в мои объятия, когда я процитировал единственную известную мне строчку. - он дразнит меня с самодовольной улыбкой.

Я прищуриваю глаза и стараюсь не улыбаться.

- Ты играл со мной? Так вот почему ты ушел и оставил меня на танцполе.

Он выглядит раскаивающимся.

- Я сожалею об этом... я просто... мне нужно было кое-где быть.

- Все нормально, - говорю я. - Мне все равно надоело танцевать.

Он дарит мне робкую улыбку, а затем вырывает перо из моих рук, и раскручивает его между пальцами.

- Это воронье перо?

- Да, а что?

Он качает головой и отдает перо мне.

- Где ты его взяла?

- В парке в Центре Техники и Передового Производства. - я оставила перо на комоде, размышляя, как бы выглядело перо Ангела. - Это довольно распространенная птица.

Серьезное выражение его лица меняется на озорное, и он хватает меня за бедра.

- Мне просто интересно, как тщательно ты искала - как глубока твоя одержимость Эдгаром Алланом По.

- Ха-ха, - говорю я с сарказмом, игриво толкая его, но он удерживает мою руку напротив его груди. Мы резко останавливаемся, он тяжело сглатывает, смотря на мой рот.

- Могу я поцеловать тебя?

- Ты можешь делать что хочешь, - говорю я неуверенно.

- Могу? - потянув за руку, он притягивает меня к себе и наши губы и тела сталкиваются, от страсти превращаясь в жидкость.

Поцелуй быстро разгорается, и мы практически поглощаем друг друга, падая на кровать, наши тела переплетены. Мое сердце бешено колотится в груди, кровь стучит в висках, когда я касаюсь его языка своим. Руками он скользит по моим бедрам, и переворачивает нас, оказываясь сверху, опираясь на локти, удерживая свой вес. Колечко в его языке изучает каждый сантиметр моего рта, срывая крышу. Мои ноги оборачиваются вокруг его талии, и он издает глухой рык, когда я трусь бедрами напротив него.

- Черт...

Он двигается в такт мне, прокладывая дорожку из поцелуев вдоль шеи, скользя языком по моей коже. Когда он приближается к ложбинке у шеи, мое дыхание сбивается, и я наклоняю голову.

- У тебя сердце колотится, - шепчет он напротив моей кожи.

Я киваю с закрытыми глазами, не в состоянии говорить от сжигающего жара, проходящего через все тело.

Он изводит меня поцелуем в шею, а затем останавливается.

- Может, мы должны... может, нам следует притормозить?

Я открываю глаза и наклоняю голову, что посмотреть на его лицо.

- Ты серьезно?

Он смотрит сквозь меня.

- Просто... все развивается очень быстро. - он перекатывается в сторону и морщит лоб, словно, не понимая, почему он так поступает.

Я тоже не понимаю, почему он вдруг сказал "нет".

- Ладно, - взволнованная, я поднимаюсь с кровати, не обращая внимания на бешеный грохот своего сердца, беру пижаму из комода и иду в стенной шкаф.

- Ты знаешь, эта занавеска очень тонкая... это почти как смотреть пип-шоу. (Пип-шоу — это увлекательное эротическое зрелище, где полуобнаженные девушки исполняют различные трюки всеми частями своего тела.) - говорит он с намеком на юмор, включает мой айпод, и звуки Dashboard Confessional группы “Hands Down" наполняют комнату.