Пристав улыбнулся. И, не раздумывая, сделал шаг. Прямо в пламя. Ему не было места среди этих людей, его судьба лежала в совсем других плоскостях...
* * *
По правде говоря, он думал, что будет зима. Морозный воздух, много белого снега кругом... Не лютая, но суровая, не страшная, но освежающая, бодрящая разум и волю - словом, настоящая, исконно Русская... Та самая, которая всегда подстегивает ленивых, и, в тоже время, верно оберегает вверенный ей народ. Та самая, которой никогда не постичь европейцам, не важно, пришедших с добром, или снова несущих свой меч...
Зима.
Но пристав ошибся. Там, куда он попал, стояло лето. Тёплое, приятное лето, без дикой жары, или, наоборот, проливных дождей. Слева возвышался небольшой холм, справа росли дубы. И небо - удивительно чистое, светлое небо, какое Роман видел, пожалуй, в первый раз...
Пристав приподнял руки, опустил взгляд. Чёрная форма - гимнастёрка и шаровары, заправленные в сапоги. Погоны такого же цвета - их пересекают две белых, запачканных полосы. На левом плече - шеврон в виде латинской буквы "V". Белый, синий и красный, извечный наш триколар. Вскоре он рухнет, как кому-то покажется - уже навсегда... Ружьё за спиной, пистолет. Фуражка всё с теми же черным и белым цветами... Из того, что было раньше, остался лишь крест. И перстень на безымянном, выполненный на заказ. Двухглавый орел, отлитый из серебра. Шмотки следующего тысячелетия исчезли так, будто их и не существовало никогда...
Но Роман не удивлялся - это было как раз нормально. С всё возрастающим изумлением, он вновь и вновь рассматривал то, во что оказался одет сейчас. Черная гимнастёрка, штаны с белым кантом, фуражка, погоны, шеврон...
Он знал об этом, он видел, читал... так неужели?! Неужели в рядах Сергей Леонидовича?! В части, носящей имя самого генерала Маркова?! Прославившейся везде, где бы ни воевала?!
Такого ведь не бывает, это ж не сказка...
Роман оглядел себя ещё раз, довольно крякнул. И зашагал вперед - на поиски полка с перевернутым андреевским флагом. Флагом, столь часто обращавшим в бегство прислуживающего Интернационалу врага...
* * *
Обогнув холм, пристав увидел любопытное зрелище: множество людей в незнакомой форме, расположившись в тени редких деревьев, устроили привал. Горели костры, булькали котелки с походной едой, чуть в отдалении тренировался взвод солдат. Всего в лагере находилось, наверное, сотни полторы... неясно только, кого. Светло-зеленые гимнастёрки, фуражки, штаны... Как говорилось, Роман о такой форме не знал. А флагов над головами отдыхающих не было - вообще никаких.
Шайка бандитов? Мало ли, в те времена случалось же всё... Как себя с ними вести? Спрятаться, уходить? Но куда? Ведь пристав даже не знал, где, собственно был...
Присев на корточки, Роман вновь и вновь осматривал лагерь неведомых сил... пока взгляд не наткнулся на небольшую группку сидящих с краю людей. Четверо... нет, пять... все в черном, также, как он. На пленных не похожи - вон ружья, на поясах - кобуры...
Это свои.
Поднявшись в полный рост, Роман уверенно пошёл вперед. Прямо к людям, сидящим за крайним костром.
- Привет, - сказал пристав, когда небритые лица оказались непосредственно вблизи. (невольно мужчина провел рукой по собственной щеке - не выделяется ли он от них?)
- Роман, ну наконец-то! - произнёс сидящий спиной "марковец", даже не поворачивая головы, - мы уж волноваться начали, не случилось ли чего. Садись.
"Хм. А мы неплохо, видать, знакомы, - отметил пристав, опускаясь на бревно возле лениво колыхающегося огня, - это хорошо".
- Поешь, сейчас в атаку пойдем, - произнёс другой "марковец" - худой мужчина лет, наверное, тридцати, - Полковник только что объявлял.
- Где свои? - внутренне сжавшись, спросил пристав.
Но вопрос, как ни странно, восприняли хорошо.
- Да там же, - махнул рукой третий из одетых в чёрную форму людей. У него, единственного из всех, были подкрученные усы и короткая, остриженная клином, борода, - за день ничего нового от генерала.
- Мгм, - сказал другой, тот, который "лет тридцати", - а вот краснопузые артиллерию подтянули. И чуть ли не роту солдат... Так, по крайней мере, вокруг говорят.
- Не прорвёмся сейчас - точно поляжем, верно полковник сказал. Нужно бить, покуда ещё сильней бесы не стали.
Все головы их небольшого кружка закивали. Роману нестерпимо хотелось спросить, кто этот полковник, а, заодно, и про всех окружавших солдат. Но он промолчал - ибо после такого уж точно примут за дурака...
- Стой-ка, - поймал руку пристава сидящий рядом усач, - откуда такой перстень? У тебя ж не было, я-то бы знал...
- Хм. А действительно, - подключился худощавый солдат, - такая ведь красота! Не мог ты его прятать, не удержался бы никогда. Откуда, Роман?
- Ну... - замялся пристав, в неком смятении глядя на свой палец и серебренного орла, - долгая на самом деле история, господа...
Неизвестно, как отвертелся бы дальше Роман, но именно в этот миг над лагерем, словно гром, прозвучала команда. Неизвестный полковник хотел, чтобы подчиненный ему отряд построился - пришло время атаковать...
- Вот и всё, братцы, - разом забыв про орла, сказал светловолосый усач, - пора.
- С Богом, господа.
- С Богом.
Один за другим, "марковцы" вставали, снимая фуражки и крестясь. Солдаты в светло-зеленом довольно споро расходились по частям. Все вокруг - видимо, инстинктивно - проверяли винтовки. Не было слышно ни шуток, ни смеха, ни даже ворчания. Стояла странная, как показалось Роману, тишина...
Построились быстро, в пару минут. Даже взвод, тренировавшийся в отдалении, не подкачал. Пристав ничуть не удивился, что им - ему и его новым товарищам - выпал центр, да ещё первый ряд. Высока воля Господа, так - значит так.
- Вперед, - коротко приказал полковник, и подавая, пример, сделал шаг.
Оттуда, где находился Роман, было хорошо видно фигуру командира отряда. Широкоплечий и кряжистый, он, наверное, весьма импонировал идущим за ним войскам. Оттого и шагал первым, увлекал...
Сколько же жизней таких как он - бесстрашных, преданных, готовых идти до конца - унесла затеянная интернационалом война?..
Наступали, как при построении, в полном молчании. Может, чтобы не привлекать внимания ждущего впереди врага, может потому, что криков вовсе не было надо... Роман не знал. Но зато он чувствовал - именно чувствовал, ощущал - ауру всего своего отряда. Эти люди в цепочках - справа и слева, те, кто шёл сзади - не собирались уже отступать. У кого-то примешивался страх - но не панический, когда солдаты бегут, бросая винтовки, назад, а... какой-то другой. Нормальный. Роман не знал, как стоит его назвать. Да и нужно ли это вообще - называть...
Местность впереди была ровной и сероватой, в отдалении темнели деревья, под ноги всё чаще и чаще попадал камень. Рота (так, для простоты, обозвал Роман свой отряд) шла. Позади третей цепочки тащили два пулемета несколько вспотевших солдат. Противника никто не видел, не слышал, не знал...
