– Если я еще раз услышу это имя…

Джон знаком велел трактирщику принести еще два стакана виски.

– Я хочу проучить этого типа, да так, чтобы он навсегда запомнил, – сказал Джон.

– Охотно вам помогу, – кивнул Оливер.

– Даже так? – удивился Джон, взял стакан и осушил его одним глотком. – Это очень кстати. Потому что вы действительно могли бы мне помочь.

Хозяин заведения с любопытством поглядывал на двоих мужчин, которые стояли вдали у стойки, наклонив голову, и что-то потихоньку обсуждали. О чем, интересно, могла идти речь на этом срочном совещании? Трактирщик видел раньше здесь их обоих, но не вместе, а по отдельности.

Когда Джеймс вошел в спальню к жене, Эллис еще укладывала ей волосы.

– Можно поговорить с тобой с глазу на глаз? – попросил он.

Анна отпустила служанку, велев ей возвращаться через десять минут. Когда дверь закрылась, она повернулась к мужу:

– В чем дело? Что случилось?

– Посмотри сюда. – Он положил перед ней бумаги.

Она проглядела первые два-три листа:

– Где ты их взял?

– Какой-то мальчишка сунул их Сьюзен в руки, когда она входила в дом. Ну, что скажешь? Это копии, конечно.

– Я знаю, что это копии, – ответила Анна, вставая. – Оригиналы у меня.

Она наклонилась к шкафчику, отперла его и достала бумаги, которые отдала ей Джейн Крофт. Передавая их мужу, Анна молчала. Она сразу поняла, что Джеймс обиделся.

– Почему ты ничего мне о них не сказала? – спросил он.

Анна не могла назвать ему настоящую причину – что частичку Софии она хотела сберечь для себя. Это лишь на время, убеждала она себя. Рано или поздно она собиралась показать бумаги мужу. Но выполнила бы она это данное себе обещание или нет, теперь было уже не узнать.

– Это письма Софии и ее фальшивое брачное свидетельство. Она велела своей камеристке все сжечь, еще когда мы были в Брюсселе, но та не послушалась. Крофт заезжала сюда по пути в Америку и решила отдать бумаги мне на хранение. Они ничего не меняют.

Прежде чем заговорить, Джеймс некоторое время молча смотрел на жену. Значительность известия, которое ему предстояло объявить, приводила его в трепет.

– Если я что-то упустила, пожалуйста, скажи мне, в чем дело, – озадаченно произнесла Анна и терпеливо села.

– Вот то, чего не хватает. – Джеймс вытащил из кипы бумаг один документ. – Это не копия, и этот документ ты наверняка не видела. – (Анна взяла бумагу у него из рук.) – Кто-то решил навести справки о человеке, проводившем церемонию венчания, о Ричарде Бувери, или о преподобном и достопочтенном Ричарде Бувери, если быть точным. Потому что он на самом деле был священником, когда вернулся в армию, и, следовательно, обладал всеми полномочиями совершать обряд венчания. Иными словами, брак не был розыгрышем. София умерла, будучи леди Белласис, а Чарльз – законнорожденный ребенок.

– А Эдмунд – честный человек.

Глаза Анны наполнились слезами при мысли о том, как они оклеветали этого храброго юношу, который, возможно, был излишне порывист и порой даже вел себя как глупец, но искренне любил их дочь и желал ей только добра. Анна решила назавтра пойти в церковь и заказать по нему панихиду.

– Как это на тебя похоже – подумать именно об этом.

Но сам Джеймс тоже был счастлив, что его мнение об избраннике дочери не оказалось настолько ошибочным. Последние четверть века Тренчард винил в гибели Софии себя, но сейчас недоумевал: как он мог так легко поверить и почему сразу не разобрался, что к чему? Почему все они приняли на слово вердикт обезумевшей от ужаса Софии, увидевшей Бувери рядом с домом Ричмондов, и дружно заключили, что этот человек – шарлатан и гнусный обманщик? Но так оно всегда бывает: задним умом оценивать происходящее легко.

Анна все еще смотрела на лежащие перед ней на столике бумаги.

– Как, ты сказал, Сьюзен их получила?

– Какой-то мальчик сунул их ей в руки на улице перед домом.

– Но мне знаком этот почерк… – Она не успела закончить мысль, как дверь открылась и вернулась Эллис.

– Вы уже готовы продолжать, мэм?

Анна кивнула, и Джеймс принялся собирать бумаги. Эллис тем временем подошла к госпоже и остановилась, невольно ахнув и тут же зажав себе рот ладонью. Увидеть эти бумаги в руках хозяйки она совершенно не ожидала.

– Где вы это взяли? – вырвалось у нее.

Эллис поняла, что сказала это вслух, только когда услышала собственные слова. И под пристальными взглядами Джеймса и Анны предприняла последнюю попытку спасти себя:

– Я имею в виду, мэм, эти бумаги очень необычно выглядят.

Теперь заговорила Анна. Если документы были скопированы человеком, чей почерк ей знаком, кандидатов не так уж много. И первой попадала под подозрение сама Эллис, которая встречала Джейн Крофт.

– Эллис, пожалуйста, расскажите, что вам известно об этих бумагах!

Анна смотрела на лихорадочно пытавшуюся выкрутиться камеристку, на эту женщину, которая прислуживала ей целых тридцать лет и о которой она тем не менее знала так мало. Если бы они вдруг поменялись ролями, могла бы она сама, Анна, предать свою хозяйку, у которой проработала так долго? Вряд ли, но, с другой стороны, ей никогда не приходилось проходить через горькие, унизительные испытания, которыми отмечена жизнь прислуги.

Джеймс начал терять терпение:

– Если у вас есть что сказать, чтобы смягчить свою вину, то сейчас самое время это сделать.

Эллис пребывала в смятении. Ей, конечно, надо было настоять, чтобы мистер Белласис, прочитав копии, сжег их прямо у нее на глазах. Но послушался бы он ее? Наверное, нет. Эллис лихорадочно думала, как ей сейчас поступить. Она выступила в роли соучастницы, тут уж ничего не поделаешь, но надо постараться хотя бы не угодить в тюрьму.

– Это все мистер Тёртон, сэр. Это он нашел бумаги в чемодане мисс Крофт и сделал копии.

– По чьему распоряжению?

Эллис задумалась. Она солгала, что документы искал Тёртон, но есть ли смысл лгать дальше? Поможет ли ей, если она станет выгораживать мистера Белласиса? Нет. Он все равно больше не будет ей платить. Что теперь ему разузнавать… Правда, нельзя забывать о рекомендательных письмах. Как она найдет себе другое место без хороших рекомендаций? А миссис Тренчард наверняка в них откажет. Эллис зарыдала. У нее всегда довольно неплохо получалось заплакать, если вдруг возникала необходимость.

– Простите меня, мэм! Если бы я знала, что вас это коснется, я бы ни за что не позволила втянуть себя в эту аферу.

– Вы видели, как Тёртон переписывает письма мисс Софии, но не подумали, что это может меня касаться? – Голос Анны стал жестким.

Джеймс переступил с ноги на ногу:

– Вопрос в том, для кого их скопировали?

Эллис решила, что откровенное признание сэкономит время.

– Я знаю, что потеряла место, сэр. Но я не порочная женщина.

– Но и не добродетельная, – сурово сказала Анна.

– Я была слаба. Я знаю. Но если у меня не будет рекомендательных писем, я умру с голоду.

– Понятно, – сразу сориентировался Джеймс. Он раньше жены понял, о чем толкует служанка. – Вы имеете в виду, что, если мы дадим вам рекомендации, вы во всем признаетесь и расскажете, кто просил сделать эти копии. Об этом идет речь?

Поскольку речь шла именно об этом, Эллис молчала, опустив глаза.

– Ну хорошо, – сказал Тренчард и жестом заставил замолчать жену, которая, как ему показалось, попыталась вмешаться. – Мы дадим вам рекомендации, не блестящие, но такие, чтобы вы смогли найти приличную работу.

Эллис вздохнула с облегчением и порадовалась, что ей хватило присутствия духа подороже продать последний оставшийся у нее товар.

– Мистер Тёртон сделал копии для мистера Джона Белласиса, сэр.

– Для мистера Джона Белласиса? – Анна удивленно подняла глаза. – Вы имеете в виду племянника леди Брокенхёрст?

– Да, мэм, – кивнула Эллис.

– Ну конечно, это был Джон Белласис, – произнес Джеймс, рассуждая вслух. – И вероятно, именно он решил выяснить, кто такой Бувери. Он сделал то, что двадцать шесть лет назад должны были сделать мы с тобой. Интерес племянника леди Брокенхёрст очевиден: если Ричард Бувери окажется подставным лицом, то Джон Белласис по-прежнему остается наследником своего дядюшки; если Бувери – настоящий священник, то Белласис ничего не получает.