Но мать ничего не ответила, лишь нагнулась, чтобы поднять палку и потом бросить ее таксе. Они подходили к удивительно красивой стене персиковых деревьев, которую Анна восстановила в Гленвилле. Плодов пока еще не было, но все равно в предзакатном свете деревья смотрелись восхитительно. Анна посмотрела вниз, желая убедиться, что Агнесса не потерялась.
– Эту стену назвали «стена-зигзаг», и мне это очень понравилось.
Но Оливер не собирался уходить от темы.
– А где еще проходил обучение мистер Поуп?
– В Оксфорде. Линкольн-колледж, кажется.
– А потом? – Он тщательно следил за голосом, скрывая гнев, буквально клокочущий внутри.
– Мистера Поупа готовили к церковной карьере, но его таланты больше подходили для мира коммерции, и поэтому он нанялся на работу в банк «Шродерс», где хорошо себя зарекомендовал. Тут-то его отец и попросил у Джеймса совета, и именно тогда твой отец впервые обратил на него внимание.
– Видимо, папе очень понравилось то, что он обнаружил. – Оливер изо всех сил старался, чтобы в его голосе не прозвучала горечь. Чем больше он слышал о блистательном взлете этого молодого человека, тем сильнее не любил его. Вырисовывался образ удачливого человека, хорошо разбирающегося в цифрах, любящего свою работу. – Полагаю, в банке мистер Поуп и заработал деньги на фабрику.
– Да, он тогда заработал немного денег. А когда решил открыть собственное дело и нашел в Манчестере фабрику, выставленную на продажу, Джеймс выступил его наставником.
– Уверен, мистер Поуп был очень благодарен моему отцу.
– Думаю, да.
«Что скажет Оливер, когда обнаружит, что у него есть племянник? – подумала Анна. – Поначалу будет очень неловко. Не в последнюю очередь потому, что Оливеру захочется уберечь от поругания память Софии. Но в конце концов они наверняка поладят. Это в том случае, если Тренчардов тоже позовут на праздник. Или же на этом спектакле от начала до конца будут царствовать Брокенхёрсты?»
Анна с удовольствием поведала Оливеру об этих мелких подробностях из жизни Чарльза, потому что лишь недавно узнала о них сама. Тихими вечерами в Гленвилле, когда они уходили в ее комнаты, она просила Джеймса рассказать о внуке все, что тот знает. И Джеймс, в качестве запоздалого извинения перед женой, соглашался. Ему хотелось загладить вину за то, что он обманывал ее все эти годы. По натуре он был человек искренний и с большим облегчением снял с себя эту ношу. В результате Анна услышала рассказ о том, как все детство Чарльза Джеймс поддерживал связь с викарием, получал известия об успехах внука в школе, о его сильных и слабых сторонах, узнавая мальчика все больше, пусть и заочно. Теперь и Анна смогла почувствовать, что тоже знает Чарльза.
Она посмотрела на небо:
– Кажется, сейчас пойдет дождь. Вернемся в дом? Агнесса не любит бегать под дождем. Как и все таксы.
И они неспешно побрели по усыпанной гравием дорожке к дому. Собачка трусила сзади, Анна щебетала о своих новых идеях обустройства сада, а Оливер молча кивал, обдумывая, как услышанное может помочь ему в его планах по уничтожению Чарльза.
Дождь так и не пошел, и в тот же вечер Оливер отправился на верховую прогулку. Ритм копыт непостижимым образом распутывал все сложности. И вот, в сумерках рысью возвращаясь к дому, Тренчард-младший решил, что неплохо будет съездить в Манчестер. Если что-то и можно узнать о Чарльзе Поупе, то искать эти сведения стоит в городе, где он предпринял первые попытки заняться настоящим делом. Интересно, какой репутацией он там пользуется? Пока что этот человек казался просто неправдоподобно идеальным.
– В Манчестер? – переспросила Анна, когда вся семья собралась за ужином.
– Зачем ты хочешь поехать в Манчестер? – насторожился Джеймс.
Оливер улыбнулся, заметив, как встревожились родители.
– Надо повидаться с кое-какими людьми. У меня есть пара идей, которые я хотел бы хорошенько проработать, прежде чем обсуждать их.
– Даже с нами? – озадаченно спросила Анна.
– Даже с вами.
– Ты ведь не собираешься бросить Кьюбитт-таун?
Джеймс с трудом мог помыслить о том, что напрасно пережил неловкость, пытаясь получить место для Оливера. Не может же сын так с ним поступить.
– Конечно нет. Не беспокойся.
Но всеобщее любопытство разгоралось лишь сильнее, поскольку Оливер не предоставил домочадцам больше никакой пищи для размышления. В тот вечер в постели, задув свечу, Сьюзен спросила:
– Так что ты все-таки собираешься делать в Манчестере?
– Заниматься своими делами, – сказал он и перевернулся на другой бок.
Из Лондона в Бирмингем Оливер Тренчард поехал по новой железной дороге, которая открылась четыре года тому назад. Поезд отправлялся с вокзала Юстон. Оливер хорошо это знал, потому что величественная конструкция из стекла и железа была спроектирована Уильямом Кьюбиттом и он сам присутствовал на церемонии открытия в июле 1837 года. Но тащиться в Бирмингем пришлось в громыхающем вагоне, причем каждый раз, когда Оливер открывал окно, внутрь влетали частицы копоти, и пять с половиной часов пути оказались крайне утомительными.
От Бирмингема до Дерби он ехал по второстепенной железнодорожной ветке, которая была еще более неудобной, а оттуда до конца пути – в экипаже. Когда Оливер, пошатываясь, вошел в гостиницу «Королевский герб» на Сэквил-стрит, ему казалось, что он пересек целый континент, но при этом испытывал некоторое удовлетворение оттого, что все это выдержал.
Оливер опасался, что фабрику Поупа найти будет непросто, но это оказалось легче, чем он предполагал. На следующее утро Тренчард отправился на Портленд-стрит, которая, как ему сказали, была центром текстильного производства. А там, среди аккуратных новеньких складов и фабрик, он спросил, где находится Дэвид-стрит, и был направлен к большому зданию красного кирпича, на котором красовалась вывеска «Фабрика Гиртона». Оливер вошел внутрь и дождался, пока к нему не подошел управляющий, невысокий человек в старом засаленном пальто, представившийся Артуром Свифтом. Да, это фабрика мистера Поупа. Нет, мистер Поуп сейчас в Лондоне. Может ли он, Артур Свифт, чем-нибудь помочь?
Оливер пояснил, что он друг Чарльза Поупа и надеется во время своего приезда в Манчестер осмотреть фабрику. Просьба не смутила мистера Свифта, и он провел для Оливера небольшую экскурсию. Вместе они прошли по производственным помещениям: все они были заполнены, везде кипела работа.
– Кажется, дела идут хорошо, – заметил Оливер.
Свифт с жаром кивнул:
– Очень хорошо, и пойдут еще лучше, когда мы наладим поставки хлопка. Вы, наверное, знаете, что у мистера Поупа далекоидущие планы: он хочет найти постоянного поставщика в Индии.
– Да, он мне рассказывал.
Оливер поднял взгляд на людей, трудившихся на ткацких станках в мутном от пыли воздухе.
– Вы довольны работой? – громко спросил он, перекрывая шум машин, и те, услышав его слова, прекратили работу и остановили станки.
Вопрос удивил ткачей, и поначалу установилась тишина, потом последовало нечто вроде нестройного утвердительного ответа.
– Зачем вы это спрашиваете? – недоумевающе посмотрел на него Свифт. – С чего бы рабочим быть недовольными?
– Полагаю, причин для недовольства у них нет, – кивнул Оливер. – Я просто полюбопытствовал.
Но мистер Свифт вдруг с тревогой понял, что не получал никаких письменных инструкций проявить гостеприимство по отношению к этому подозрительному типу и опрометчиво провел мистера Тренчарда внутрь, хотя тот ничем не доказал своих дружеских связей с владельцем фабрики.
– Если вы уже все посмотрели, сэр, я бы хотел вернуться к своим делам, – твердо сказал Свифт, кивая людям, чтобы продолжали работу, и Оливер сообразил, что его визит подходит к концу. Ну и ладно, он уже сказал то, что хотел, и теперь оставалось ждать результатов.
Тренчард с улыбкой поблагодарил своего гида за время, которое тот так щедро уделил гостю, и вскоре снова очутился на Дэвид-стрит. Там Оливер купил газету и сел в пределах видимости фабрики. Долго ждать не пришлось. Оливер намеренно спланировал свое посещение так, чтобы оно состоялось незадолго до звонка на обед: всем работникам полагался получасовой перерыв, а чтобы отдохнуть от пыли, наполняющей воздух в цехах и забивающей легкие, многие выходили на улицу, перекусить тем, что им удавалось отложить из скудного семейного рациона. И конечно, вскоре ткачи появились, щурясь от солнечного света и оглядываясь в поисках места, где можно передохнуть. Некоторые притащили с собой табуреты и поставили их на тротуар. Но один человек отделился от остальных и перешел на другую сторону улицы, где сидел, прислонившись к стене, Оливер и читал газету. Тренчард поднял глаза.
