Джеймс покачал головой, вспоминая собственное детство. Он помнил, как много работал его отец. Помнил, как много работал потом он сам. Как все эти офицеры заставляли армейского интенданта чувствовать себя на низших ступенях общественной иерархии, когда он добывал для них на грязных улицах Брюсселя хлеб, муку, вино, амуницию. Джеймс вспомнил, на какой риск он пошел, когда, вернувшись в Англию, вложил все свои средства в дело братьев Кьюбитт и строительство новой Белгравии. До чего же нелегкий путь они вместе проделали: бессонные ночи, полные тревог дни. И что в результате? Теперь он сидит в великолепном собственном доме в Сомерсете, в компании с неблагодарным негодяем-сыном и его избалованной женушкой, и оба ожидают от него, Джеймса Тренчарда, что он всегда будет обеспечивать им ту жизнь, к которой они привыкли. Как было бы хорошо, если бы здесь, рядом с ним, была София. В мыслях она представлялась Джеймсу истинной дочерью своего отца, которая не обращает внимания на препятствия, но сбивает их или перешагивает, не хнычет и не жалуется, а просто идет своим путем и берет себе то, что должно ей принадлежать. В сущности, дочь никогда и не покидала его. Едва ли с тех пор, как София умерла, нашлось хотя бы несколько минут, когда бы она незримо не витала рядом, порой смеясь и подшучивая над отцом, но всегда делая это с любовью. И уже не в первый раз Джеймс почувствовал, что при мысли о навеки потерянной любимой дочери щеки его стали влажными от слез.

Остаток времени в Гленвилле прошел без особых инцидентов, хотя отношения между отцом и сыном оставались натянутыми. Джеймс устроил Анне настоящий допрос относительно поездки к Чарльзу, но она сумела оправдаться, сказав, что узнала о планирующемся визите леди Брокенхёрст и почувствовала, что правильнее будет поехать вместе с ней. Тогда можно будет сгладить неловкости, если графиня вдруг распустит язык. К счастью, Каролина повела себя благоразумно. Джеймс вынужден был признать этот аргумент убедительным и не стал упрекать жену. Но Анна начала свыкаться с мыслью, что придет день – и он уже недалек, – когда правда вырвется наружу. А пока она жила обычной жизнью: выгуливала в парке собаку, обсуждала с садовником, что следует посадить в этом году, и рано ложилась спать.

Сьюзен постоянно пыталась что-нибудь выведать, но не на ту напала: Анна не намерена была выдавать невестке ни крупицы сведений.

– Но ведь должна же быть какая-то причина, по которой отец проявляет интерес к мистеру Поупу? – отважилась однажды напрямую спросить Сьюзен, когда они вместе гуляли по длинной садовой дорожке, а Агнесса семенила за ними следом. – Да ладно бы только он один, но ведь лорд и леди Брокенхёрст тоже. Меня просто снедает любопытство!

– К сожалению, милая, здесь я тебе ничем помочь не могу. Им просто нравится Чарльз Поуп, и они считают, что со временем молодой коммерсант вознаградит их за покровительство. Только и всего.

Сьюзен была достаточно умна и понимала, что это далеко не все, но придумать способ узнать больше она не могла. Сьюзен попыталась было выведать что-то у Эллис, но встретила решительный отказ. У той была своя гордость, и таким, как миссис Оливер, камеристка продаваться не собиралась.

К тому времени, когда Тренчарды вернулись в Лондон, сын и отец снова стали разговаривать друг с другом, хотя рана так и не зажила. Сьюзен, со своей стороны, стоически выдержала этот месяц пасторали и теперь прикидывала, как сделать так, чтобы то немногое, что ей удалось выведать, прозвучало в разговоре с Джоном посолиднее.

Долго ждать ей не пришлось. Вскоре Сьюзен получила записку, в которой предлагалось как бы случайно встретиться в Грин-парке, и она отправилась туда, прихватив Спир.

– Ты говоришь, что Чарльз Поуп – важная фигура. А насколько? – нетерпеливо допытывался Джон. – Я и так знаю, что он важен для мистера Тренчарда, но хочу знать почему.

– Полагаю, это как-то связано с его коммерческими делами.

– Чушь! – покачал головой Джон. – Любому ясно, что причина тут не только в деньгах.

Сьюзен понимала, что любовник прав.

– Оливер просто в ярости. Считает, что это ничтожество отодвинуло его на второй план.

– Я, конечно, всегда сочувствую твоему мужу, моя дорогая, но сейчас от его гнева мне толку мало, – со всей возможной язвительностью проговорил Джон.

– Понимаю.

Сьюзен чувствовала, что не выполнила данное ей поручение, хотя ради этого вытерпела бесконечные недели в Гленвилле. Однако со времени их последней встречи в отеле «Морли» молодую женщину беспокоило кое-что еще. Она собиралась рассказать Белласису о своих тревогах прямо сейчас, но, видя недовольство Джона, решила, что разумнее отложить разговор до лучших времен. Вот только откладывать бесконечно было нельзя.

Он пристально взглянул на любовницу:

– Что случилось? Ты словно чем-то озабочена.

– Правда? – Она по-детски тряхнула головой. – Ничего особенного. Так, ерунда.

На самом деле это была далеко не ерунда. И Сьюзен это прекрасно понимала.

Джон проводил Сьюзен домой: на некотором расстоянии шел за ней до самой площади Итон-сквер. Правда, она ничего не заметила, поскольку была слишком поглощена разговором со Спир: отдавала служанке распоряжения купить каких-нибудь лент, что-нибудь для отделки – да чего угодно, лишь бы оправдать перед Оливером свое отсутствие в течение дня.

Джон подождал на углу, встав под уличным фонарем, в надежде, что Эллис сможет на минутку выскользнуть из дому. Он был раздосадован тем, как мало Сьюзен удалось узнать в Сомерсете, но на большее он всерьез и не рассчитывал, а потому дал Эллис поручение поговорить с Доусон, камеристкой его тетушки. Та должна была знать все семейные тайны. Он заранее условился с Эллис, где и в какое время будет ее ждать, и наконец, когда солнце начало клониться к закату, служанка появилась. Увидев Джона на углу напротив, она подошла к нему.

– Ну? – спросил он. Обмениваться любезностями не было нужды.

– О сэр, – сказала она, с нарочитым подобострастием сжимая руки, – кажется, ничего полезного я вам сообщить не могу.

– Но что-то же наверняка есть?

– Боюсь, что нет, сэр, – продолжала Эллис. – Мисс Доусон совсем не такая женщина, как мы считали.

– Вы имеете в виду, она предана своим хозяевам? – Он произнес это с таким недоверием, что Эллис чуть не рассмеялась, но вовремя сумела прикусить язык.

– Судя по всему, да, сэр.

Джон глубоко вздохнул. Кто-то где-то наверняка что-то знает об этом юноше. Просто надо хорошенько подумать.

– У меня есть для вас задание.

– Конечно, сэр. – В расчете на чаевые Эллис любила лишний раз продемонстрировать услужливость, даже если мало чем могла исправить положение.

– Попросите Тёртона еще раз со мной встретиться. На том же месте. Завтра в семь вечера.

– Мистер Тёртон, вообще-то, имеет привычку к семи часам возвращаться домой, готовиться к ужину.

– Ну тогда в шесть.

Джон попытался действовать женским способом, через сплетниц-камеристок и любопытных невесток, но это не помогло. Пора было сменить тактику.

– Смотрите не забудьте! – строго добавил он.

И прежде чем Эллис успела возразить, что такое она забыть никак не может, Джон уже шагал прочь по тротуару.

Чарльз Поуп в полном недоумении стоял возле Круглого пруда в Кенсингтонских садах. В руке он держал письмо, которое доставили в его контору. Он вертел его в руках, разглядывая легкий четкий почерк. Есть ли смысл торчать здесь? Чего он добьется, кроме новых неприятностей? Леди Мария Грей написала, попросив приехать к ней в дом ее матери на Чешам-плейс, но он отказался. Человек его положения не может наносить визит девушке ее круга, особенно если та уже помолвлена. Вместо этого Чарльз отправил Марии записку, в которой предлагал встретиться у Круглого пруда в три часа дня. Место было достаточно многолюдным, и ни у кого не создастся ощущения, что происходит нечто неподобающее, если они случайно встретятся во время прогулки. Или все-таки создастся?