У меня, как у Маугли, было «достаточно колючек под языком», но Трай вцепился меня с такой силой, что говорить я не могла, я и дышала-то с трудом, под аккомпанемент изощренной ругани Альдо.
— Кира Андреевна, вы же разумная, современная женщина. У нас есть многое, что мы можем дать друг другу. Вы поможете нам, а мы обеспечим вам безбедное существование.
— Подумайте, если вы уйдете с нами, то мы отпустим всех окаторцев, среди них есть женщины, Кира, и дети.
Я дернулась и Трай тут же зашептал.
— У них нет пленных женщин и детей, он врет.
— И мы не даем выкуп за тех, кто не смог умереть в бою, — прошипел снизу Альдо. — Не смей изображать из себя героиню! Стой и молчи, найлек!
— А вы знаете, какую характеристику дали ему наши психологи? Агрессивный социопат, не контролирующий своих действий. Я вообще не понимаю, как можно находиться рядом с таким!
— Кира, помнишь, ты пообещала делать то, что я скажу? — еле слышно прошептал Трай. — Кивни, если помнишь.
Я кивнула.
— Вот и умница. Сейчас я тебя оставлю, чтобы спуститься вниз, а ты останешься тут. Ты ни за что не покажешься на глаза людям полковника, поняла? Они должны думать, что тебя увели, понимаешь? Кивни, если поняла.
— Я не дура, — борясь за каждый глоток воздуха, просипела я.
— Тогда три шага назад и сиди тихо, как мышь, — сказал Трай и почти телепортировался вниз.
— Кира, — продолжал говорить полковник, и в его голосе слышалось отчаяние. — Неужели тебе все равно? Тебе все равно?! Все равно кто он? Он же искусственно созданное существо, неудачный эксперимент. Мутант, монстр с неустойчивой психикой! — вопил полковник.
— Эй, полковник, проповедь свою прекрати! — низкий голос Альдо, отразившись от песочных стен, вызвал небольшой обвал в нескольких метрах от меня.
— Кирен прекрасно знает, что я такое, но до сих пор это никак нам не мешало. И кошмары после сегодняшнего, ей снится, не будут.
— Кстати, я тебя кошмары не мучают? Раз за разом ты приводишь молодых сильных мужчин в Окатор и зарываешь их в песок. У тебя не хватает мужества умереть вместе с ними, а?
— Что ты обещал на этот раз? Геройские подвиги в дикой стране? Борьбу за свободу и независимость? Освобождение угнетенных? А они вообще в курсе, что это даже не Земля? Они все умрут, полковник, как всегда. Сколько таких доверчивых на твоей совести?
— Одна тысяча сто тридцать четыре, — тут же уточнил Трай.
— Если вы и дальше будете так расточительны, полковник, то очень скоро я увижу, как умрет последний солдат вашей армии, а там и до последнего человека не далеко.
— И он еще называет меня монстром? — веселился Альдо. — Эй, ребята, — обратился он к подтянувшемуся спецназу. — Неужели цифра не впечатляет? Может, сами его тут прикопаете? По — тихому? Вернетесь, свалите на меня.
Я стояла за границей света и слушала. Альдо и Трай, откровенно издевались над спецназом, как будто десяток профессиональных военных с огнестрельным оружием не представляют для них никакой угрозы. Губы обоих то и дело кривились в одинаково хищных улыбках.
— Ты обречен, — полковник был в ярости. — Ты последний, ты пережиток, анахронизм. Ты один, твой папаша постарался. И ты такой же псих, как и он, как все вы! Вы все умрете!
— Ну и что, — пожал плечами Альдо. — Я и без тебя это знал. Савары умрут со смертью последнего. Откуда тебе знать, что сегодня моя очередь?
— И не надо меня жалеть, лучше себя пожалейте, вам ведь еще до Перехода топать, вполне возможно, что какой-нибудь тасог прикончит вас, избавив меня от геморроя. Если бы вы были приличными, вежливыми парнями и пришли сюда, чтобы тихо сдохнуть в пустыне…. Да я бы вас и пальцем не тронул! Наоборот, похоронил бы с честью! А так — вас сожрут!
— Мы чтим Договор, — заметил Трай.
— К черту Договор! Савары больше не поддерживают отношений с их миром, это официальное заявление! — рявкнул Альдо. — Мы закрываем Дверь, навсегда! Окатор обойдется без людей. Мы сполна расплатились!
— Кстати, полковник. А вы знаете, что случилось с вашим коллегой? — Альдо выдержал театральную паузу и радостно сообщил. — Ему отрубили голову.
Выходит, кроме Андерсена Савар читал еще и Дюма? В книге, завтрак мушкетеров у стен Ла-Рошели закончился победой, а в жизни? На что рассчитывают Трай и Альдо, собирая вокруг себя стольких противников? На то, что нож быстрее пули? Какой-то киношный бред получается.
Я с ужасом ждала, чем кончиться это противостояние, а перед глазами был голубоглазый паренек, оставленный где-то в глубине этих бесконечных коридоров. Зачем? Ради чего? У меня оставалась слабая надежда, что они все же смогут договориться, и я испытывала гордость за «родной» спецназ, невозмутимо сохранявший выдержку и спокойствие. Ребята на провокации не поддавались. Сглазила!
— Сдохни, тварь! — один из пришедших с полковником в ярости нажимал на курок, но выстрелов не было.
— Ненавижу! — отбросив бесполезное оружие, метнулся он к Альдо.
— Взаимно, — хмыкнул Савар, пришпиливая парня к стене.
А потом была бойня. Трай и Альдо не защищались и не нападали. Они убивали, молча, быстро, жестоко. Мои соотечественники почти не стреляли, это жизнь, а не кино, где патроны бесконечны. Лишившись этого преимущества, они умирали один за другим… бесполезно, страшно, больно.
Я тихонько сползла на песок и закрыла глаза.
— Кирен? Открой глаза, найлек, — голос Альдо раздался совсем рядом. — Я… опять напугал тебя?
— Ты же понимаешь… или мы или они, Кирен. Посмотри на меня, пожалуйста.
Он сидел рядом, обхватив себя руками, и смотрел на меня.
— С тобой… с вами, все в порядке? Ты не ранена? — он протянул руку к моему лицу и тут же ее отдернул.
— Альдо? — Трай бесшумно возник рядом. — Там… не все закончено, и нам пора уходить. Дети….
— Да, — Альдо криво улыбнулся и снова протянул ко мне руку. Едва дотронувшись до меня, он сделал шаг назад.
— Идите. Там есть все что нужно — еда, вода. Скоро все закончиться найлек.
И опять бесконечные коридоры, жаркий полумрак, молчаливый Трай, дети, спящие у него на руках и далекие выстрелы за нашей спиной.
Безопасное место оказалось действительно — безопасным. Спрятанная за хитрым поворотом, небольшая комната. Почти без песка и с весело журчащим ручейком, стекавшим по одной из стен в небольшую каменную чашу. С двумя большими деревянными лежанками, застеленными цветными покрывалами, столом и скамейками, заваленными всевозможными свертками.
— Ну вот, — облегченно вздохнул Трай. — Добрались. Располагайтесь.
— Ты же не собираешься уйти? — я с подозрением уставилась на Трая.
— Нет, конечно, — пожал он плечами. — Я за вас отвечаю. Я отойду, недалеко, чтобы вам было свободнее, — он кивнул в сторону воды. — Ты боишься? С вами Миура.
— Нет, конечно. Иди, — я махнула рукой, поворачиваясь к совершенно измученным девочкам.
Полноценного купания у нас не получилось, но песок и усталость смыть удалось. Потом я переодела их (в одном из свертков была детская одежка). Накормила. Набросившись на еду, как волчата, девчонки очень скоро начали клевать носом и плавно переместились на одну из лежанок. Я вымылась и переоделась сама и мы с Миурой что-то жевали, она с радостным повизгиванием, а я, совершенно не чувствуя вкуса.
Задремав за столом, не заметила, как вернулся Трай.
— Тебе будет удобнее, если ты ляжешь, — улыбнулся он. — Помочь?
— Сама.
Мне ничего не снилось, как тогда после встречи с тасогами. Поэтому глаза я открывать не спешила, помня о своей запоздалой реакции. Куда я здесь со своей истерикой денусь? Только детей напугаю.
Поэтому я лежала и слушала, как вокруг меня кипит жизнь. Девочки и Миура бегали, смеялись, рычали, чавкали, брызгались водой. Одновременно. Трай молчал.
Никаких неудобств я не испытывала и была готова лежать до бесконечности, но мне не позволили. Вероятно, ребенок уже обладал отцовским характером, пинок изнутри был таким сильным, что меня буквально подбросило.
