Я, выжидала, не понимая и слова из того, что говорил Альдо и высокомерные дядьки в бурнусах. Постепенно вокруг нас образовался правильный круг из обвешанных оружием мужиков, а рядом с Альдо встал отец Нури, Ахлат. С торжественным видом он поднял вверх руки, и стало так тихо, как будто разом выключились все звуки на свете.
Альдо протянул ему руку и едва слышно прошептал:
— Делай, как я.
Я сделала, какой смысл упираться? Все равно заставят.
У Ахлата был глубокий мелодичный голос, он читал нараспев что-то вроде стихов, а окружающие нас мужчины повторяли последние слова каждой строки. Было совершенно ничего не понятно, но очень красиво и торжественно.
Продолжая говорить, Ахлат протянул Савару нож.
— Смотри в глаза, — последовал очередной приказ.
Альдо, не отрывая от меня глаз, полоснул лезвием по своей ладони, и в подставленную чашку закапала кровь. Я слишком поздно догадалась о том, что будет дальше и не успела отдернуть руку. Нож был таким острым, что я ничего не почувствовала, глупо уставившись на окровавленную ладонь. Ахлат соединил наши ладони и ловко обмотал их шнурком, высоко подняв наши руки. Все вокруг зашумели и затопали ногами, а в чашу с темным вином потихоньку капала наша кровь. От смешанного запаха вина и крови меня замутило, но Альдо, быстро сунул эту треклятую чашку прямо под нос и прошипел: «Пей». Изо всех сил борясь с тошнотой, я собиралась едва пригубить этот «коктейль», а вместо этого по непонятной причине сделала хороший глоток. Савар быстро допил остальное, перевернул чашку и, глядя мне в глаза медленно заговорил, чужая речь звучала завораживающе. Как только он произнес последнее слово, вокруг раздался такой топот и рев, что стены задрожали.
— Теперь ты никуда от меня не денешься, ноэль.
Все это Альдо прошептал мне на ухо, а потом притянул меня к себе и быстро поцеловал.
Наши окровавленные руки лежали рядом, пока звучали многочисленные поздравления. Нури оживилась и потихоньку переводила. Я улыбалась.
От идиотской улыбки уже сводило скулы, когда в зал вошли двое юношей, на которых смотреть было намного приятней, чем на всех остальных. За такую рельефную мускулатуру, как у них, многие модели согласились бы продать душу. Я оживилась, моя улыбка стала искренней. Уставившись на младшего, я с интересом рассматривала его, пока он не покраснел.
Молодые люди внесли в зал несколько сундуков обвешанных печатями и встали рядом с ними. Из-за их широких спин вынырнул местный старик Хоттабыч в широком голубом халате.
Мне понравилось его лицо: домашнее и приветливое, с крупным носом и широким ртом, сложенным в постоянную улыбку.
— Счастлив видеть вас, ноэль, — обратился он ко мне по-русски. — Я хранитель вашего приданого, Бель-шум.
— У меня еще и приданное есть? — восхитилась я. — Обалдеть!
Но на мои слова никто не обратил внимания.
— С вашего разрешения я прочту Договор, эр-рех, — поклонился он Альдо.
Старичок достал из огромного кармана круглые очки и заунывным голосом начал читать что-то из толстого тома, который с трудом держали перед ним двое мальчиков.
Чтение заняло довольно много времени. Народ в зале откровенно заскучал, поэтому, когда Бель-шум захлопнул фолиант, все оживленно задвигались и зашумели.
Альдо, щелкнул пальцами и около него материализовался один из помощников Бель — шума.
— Ты должна подписать Договор, Кирен, — не допускающим возражения тоном обратился ко мне Альдо. — Вот здесь, рядом с моей подписью. — И он нацарапал размашистую завитушку в конце большого листа, исписанного красными каракулями.
Мне тут же протянули бумагу, закрепленную на деревянной доске и перо, которым только что писал Альдо.
— Я не буду ничего подписывать, — резко оттолкнула я от себя тянущееся ко мне руки, и в зале послышался глухой ропот. — Кто его знает, что вы там придумали?!
— Поставь свою подпись, мой нежный цветок, — голос Альдо был обманчиво мягким, как кошачья лапа со спрятанными в ней когтями.
— Поверь, это пустая формальность, фактически ты и так моя, — и он прикоснулся к ожерелью на моей шее.
Его пальцы были легки, как крылья бабочки, но на какое-то мгновение они коснулись кожи и чуть-чуть сжались. Он медленно улыбнулся, наслаждаясь моим испугом.
— Тогда, какой смысл подписывать? — я сумела это сказать, еле шевеля губами от страха.
— Поставь подпись, — почти прорычал Альдо, прожигая меня взглядом.
— Эр-рех, позвольте мне, — между нами втиснулся Бель-шум. — Госпожа ведет себя разумно, желая знать содержание документа.
Альдо сморщился и отвернулся.
— Это всего лишь расписка в том, что твое приданное доставлено в полной сохранности и печати на сундуках не повреждены, — старичок мягко мне улыбнулся и вложил в руку перо.
— Но у меня нет приданного! — испуганно оглядываясь на Альдо, сказала я ему. — Это ошибка!
— Это не так, моя госпожа, — весело возразил он. — Подписывай и я уверен, в этих сундуках множество вещей, которые могут порадовать женское сердце.
— Подписывай эту чертову бумажку, — рявкнул Альдо так неожиданно, что моя рука с пером дернулась и оставила на бумаге лихую закорючку.
Он тотчас же выхватил документ у паренька, и высоко подняв над головой, прокричал несколько слов, от которых все вокруг пришли в неописуемый восторг.
— В награду за твое послушание, найлек, я дарю тебе это, — и он быстро надел на мой палец кольцо. — Красный камень для девушки, которая пролила мою кровь, — тихо добавил он, показывая мне руку, которую я укусила.
Буквально выдернув меня из кресла, Альдо вывел меня на середину зала и прокричал.
— Ноэль Савар эр-рех Кирен ан Тангар, Найлек!
Все присутствующие в зале завопили, начали бряцать оружием и обниматься с безумной радостью на лицах. Глядя на них с самодовольным видом, Альдо придвинулся вплотную и шепнул мне на ухо:
— Ты возражала мне на людях в первый и последний раз, Кирен. Не делай так больше. Теперь, даже твоя кровь принадлежит мне.
— Ты поняла? — спросил он низким, хриплым голосом, легко целуя меня за ухом.
Не дождавшись ответа, он вернул меня обратно в кресло. И я была благодарна ему за это, ноги меня абсолютно не держали. Бросив на меня еще один свирепый взгляд, он отдал отрывистый приказ, и веселье враз закончилось.
Некоторое время я сидела в каком-то оцепенении, бессмысленно глядя вокруг. Нури осмелилась посмотреть на меня и улыбнуться. Я не нашла в себе сил вернуть ей улыбку.
Слушая приветственные крики, раздававшиеся в зале, я рассеяно уставилась на свои руки, лежащие на коленях. Рядом с бабушкиным кольцом победно сиял подарок Альдо. Золотой перстень, украшенный тонкой гравировкой. Нападающая хищная птица с ярко-алым камнем вместо глаза. Рисунок обрамляла непонятная надпись.
— Это знаменитый перстень, ноэль, — прямо у меня над ухом раздался голос Бель-шума. — Оно было сделано для Пропавшей невесты, на нем написано: «Тебе я отдал свое сердце». Если ты захочешь, я с радостью расскажу эту историю.
Я с благодарностью кивнула, наконец, хоть что-то прояснится!
Альдо продолжал принимать поздравления своих людей, не обращая на меня ни малейшего внимания. Половина тех слов, что ему говорили, наверняка были сплошной похабщиной. Догадаться об этом было не трудно, стоило только посмотреть на красную, как рак, Нури. Я молчала. А потом он повернулся ко мне.
— Теперь ты можешь идти, на тебя достаточно насмотрелись, — он скривился. — Эти двое, — он махнул рукой, в сторону стоявших около сундуков парней. — Братья Нури, отнесут это, а Бель-шум, проводит тебя.
Альдо замолчал, победно улыбаясь. Его улыбка могла бы быть очень приятной, если бы углы рта не изгибались, придавая ему откровенно циничный вид. Он резко поднялся, увлекая меня за собой.
Я встала, но не успели мы сделать и нескольких шагов по направлению к лестнице, как из-за спин одобрительно улыбающихся мне варваров вперед протиснулся дядечка в мятых брюках цвета хаки и отвратительной жилетке, с многочисленными карманами.
