Музыка взвизгнула и на секунду притихла. Послышался другой голос — по-видимому, голос Халфрунта. Он сказал:

— Тело в том, тшто Зафод — он такой… — но больше он не успел сказать ничего, потому что через пространство сенсора выключателя радиоприемника пролетел электронный карандаш. Зафод обернулся и сердито посмотрел на Триллиан — это она бросила карандаш.

— Эй, — спросил он. — В чем дело?

Триллиан постучала пальцем по экрану, полному цифр.

— Я тут подумала кое-о-чем, — сказала она.

— Вот как? И из-за этого стоило обрывать новости обо мне?

— Ты и так слышишь о себе достаточно часто.

— У меня проблемы с самоутверждением, ты же тоже это знаешь.

— Можно, ты оставишь на минутку в покое свою драгоценную персону? Это очень важно.

— Если есть что-то, более важное, чем моя драгоценная персона, я должен немедленно поймать его и застрелить! — Зафод посмотрел на Триллиан и рассмеялся.

— Слушай, — сказала она. — Мы подобрали эту парочку…

— Какую парочку?

— Ту, которую мы подобрали.

— Ах, эту парочку…

— Мы подобрали их в секторе ZZ9 Плюральная Z Альфа.

— Ну? — спросил Зафод, зевнув.

— Тебе это ни о чем не говорит? — тихо спросила Триллиан.

— Хм-м-м… — задумался Зафод. — ZZ9 Плюральная Z Альфа, ZZ9 Плюральная Z Альфа…

— Ни о чем? — повторила Триллиан.

— Э-э… а что означает «Z»? — спросил Зафод.

— Которая?

— Любая.

Пожалуй, самым трудным в отношениях с Зафодом для Триллиан было научиться различать, когда он притворяется идиотом, чтобы усыпить бдительность, когда он притворяется идиотом, чтобы не думать самому, а заставить кого-то другого подумать за него, когда он притворяется идиотом, чтобы скрыть свое непонимание происходящего, и когда он просто ведет себя как идиот. Его считали человеком в высшей степени себе на уме, и таким он, вполне очевидно, и был — но не все время, и это его весьма беспокоило; отчего он и вел себя так. Ему больше нравилось ставить людей в тупик, чем дать им повод не уважать себя. Это в первую очередь казалось Триллиан полным идиотизмом, но спорить на эту тему с ним она больше не собиралась.

Она вздохнула и вызвала на экран звездную карту, чтобы Зафоду стало понятнее — каковы бы ни были причины его непонятливости.

— Вот здесь, — указала она. — Вот здесь вот.

— Да? Точно! — сказал Зафод.

— Ну? — требовала Триллиан.

— Что «ну»?

В голове у нее одни мысли завопили на другие изо всей мочи. Она сказала очень спокойно:

— Это тот самый сектор, в котором ты когда-то встретил меня.

Зафод смотрел то на нее, то на экран.

— Э-э… точно, — сказал он. — Но это же чушь. Мы должны были попасть точно в центр Туманности Конской Головы. Как мы оказались здесь, в этой глуши?

Триллиан пропустила эти слова мимо ушей.

— Невероятностный двигатель, — сказала она терпеливо. — Ты сам мне рассказывал. Мы проходим любую точку во Вселенной. Ты же знаешь.

— Ну, да… но это же невероятное совпадение!

— Именно так.

— Изо всей вселенной подобрать кого-то именно в этой точке… Это, пожалуй, перебор. Я хочу разобраться. Компьютер!

Бортовой Компьютер, детище Сирианской Кибернетической Корпорации, который контролировал и охватывал собой каждую детальку на корабле, перешел в интерактивный режим.

— Привет! — сказал он с воодушевлением и выплюнул кусочек телетайпной ленты — просто так, для проформы. На ленте было написано «Привет!»

— О, блин! — сказал Зафод. Он не так давно познакомился с этим компьютером, но уже успел возненавидеть его.

Компьютер продолжал, оживленно и весело, словно реклама стирального порошка:

— Хочу, чтоб вы знали: какие бы проблемы ни появились у вас, я здесь для того, чтобы решить их!

— Ясно, ясно, — проворчал Зафод. — Слушай, я лучше посчитаю на бумажке.

— Конечно-конечно, — сказал компьютер, сплевывая свое сообщение в мусорную корзинку, — я понимаю. Если вам только захочется…

— Заткнись! — прорычал Зафод и, подняв карандаш, подсел за пульт к Триллиан.

— Окей, окей… — ответил компьютер обиженным голосом и снова выключил свой речевой канал.

Зафод и Триллиан склонились над цифрами, которые молча расстилал перед ними трассировщик невероятностного полета.

— Мы можем прикинуть, — спросил Зафод, — с их точки зрения, какова была вероятность, что их спасут?

— Да. Это известная константа, — ответила Триллиан. -2276709 против одного.

— Это много. Везучие ребята.

— Точно.

— А какова вероятность того, что это сделали бы именно мы?

Триллиан поворошила цифры. Они показали 2oo-1, иррациональное число, имеющее смысл только в физике невероятности.

— Это маловато, — закончил Зафод, присвистнув.

— Точно, — согласилась Триллиан и поглядела на него вопросительно.

— Где-то прячется мощный выброс невероятности. Где-то в расчетах случилось что-то очень невероятное, иначе не получилась бы такая кругленькая сумма.

Зафод посчитал, затем перечеркнул расчеты и отшвырнул карандаш.

— Тысяча чертей, у меня не сходится.

— Что будем делать?

Зафод со злостью стукнул друг об друга свои головы и скрипнул зубами:

— Ну, ладно, — сказал он. — Компьютер!

Речевые цепи ожили вновь.

— О, привет, привет! — произнесли они (и напечаталось на вылезшей из щели ленте телетайпа). — Моя работа — сделать ваше настроение как можно более прекрасным!

— Отлично, заткнись и сосчитай-ка мне кое-что.

— Нет проблем! — воскликнул компьютер. — Вам нужен прогноз вероятности на основе…

— Да, да, невероятностных данных.

— Окей! — продолжал компьютер. — О, кстати! Знаете ли вы, что большая часть жизни людей управляется номерами телефонов?

Сначала скривилось, как от зубной боли, одно лицо Зафода, а затем и второе.

— Рехнулся ты, что ли? — спросил он.

— Нет, но вы и вправду можете рехнуться, если я скажу вам, что…

— Номер телефона? — Триллиан ахнула и рванулась к кнопкам трассировщика невероятностного полета. — Эта штука сказала «номер телефона»?

По экрану понеслись цифры. Компьютер выдержал вежливую паузу и продолжал:

— Я только хотел сказать, что…

— Не надо, — оборвала его Триллиан.

— Эй, в чем дело? — спросил Зафод.

— Не знаю, — ответила Триллиан. — В любом случае, эти ребята идут на мостик в сопровождении нашего злосчастного робота. Мы можем получить их на экран монитора?

Марвин шагал по коридору и жаловался, не переставая.

— …Ну, и, конечно же, эти ужасные боли в диодах по всей левой стороне тела…

— Ну да! — мрачно говорил Артур, идя вслед за ним. — Не может быть!

— Может, может, — отзывался Марвин. — Сколько раз уже я просил их заменить, но никто не слушает.

— Представляю себе…

Форд издавал нечленораздельные присвистывания и хмыканья. «Вот, значит, как!» — говорил он себе. — «Значит, Зафод Библброкс…»

Внезапно Марвин остановился и поднял руку.

— Вы, конечно, уже догадались, в чем дело?

— Нет, — сказал Артур, не желавший этого знать. — В чем?

— Мы подошли к еще одной из этих дверей.

В стене коридора была раздвижная дверь. Марвин посмотрел на нее с ненавистью.

— Ну? — нетерпеливо спросил Форд. — Заходим?

— Заходим ли? — переспросил Марвин. — Да. Это вход на мостик. Мне было велено привести вас на мостик. Вероятно, это была самая значительная нагрузка на мои интеллектуальные мощности за сегодняшний день. Но я не удивляюсь.

Марвин подошел к двери медленно, как кот к спящей мыши. Дверь неожиданно раскрылась.

— Спасибо, — сказала она, — вы сделали простую маленькую дверь счастливой.

Где-то в груди Марвина тихо взвыл мотор.

— Забавно, — сказал он похоронным тоном. — Именно тогда, когда ты решаешь, что хуже быть уже не может, перед тобой внезапно открываются новые горизонты.

Он перетащил себя через порог двери, оставив Форда и Артура за своей спиной переглядываться и пожимать плечами. Из-за двери они снова услышали голос Марвина.