До завершения "пяти" минут оставалось еще минут десять, и этого вполне хватило, чтобы познакомиться и договориться о встрече.

- А вот и я! - Со стороны входа стремительно приближалась к ним фигура дивы Паулы, как всегда, неотразимой - высокой и стройной, с распущенными блондинистыми волосами. Красный кардиган мягко подчеркивал формы, а блестящие лосины, выглядывавшие из-под высоких сапожек, ну, словно помазаны медом: они притягивали взгляды...

- Паула! Ну наконец-то! Знакомься, это - Буди[50]. Он прилетел на международный симпозиум из Англии. Его самолет приземлился почти одновременно с моим... Кстати, преподает в Лондонском университете Метрополитен[51]...

- О-о-о! - в глазах Паулы скользнул огонек интереса. - Паула, корпоративный психолог...

Она чуть наклонила голову вправо, словно собирая свои мозги в этом полушарии, и торжественно произнесла длинную фразу на английском, которую Катя сказала бы коротко и просто: "Ну, и мы не лыком шиты", если бы ее собеседники знали такое слово - "лыко".

- Вам в город, Буди? - Паула разжала кулак, демонстрируя ключи от "Ягуара". - Могу подбросить!

- Нет-нет! Я уже вижу своих коллег!

Перед выходом из зоны паспортного контроля стояли двое с табличкой "Symposium culturologists"[52].

- До свидания, девушки! Катя, завтра - опера, не забудь...

Дверь возле указателя "Выход в город" почти бесшумно закрылась за их спинами. В лицо ударил прохладный свежий ветерок с запахами совершенно незнакомого для Кати города. Было в нем что-то от морского бриза, который тянулся на Питер с Балтики, но гораздо мягче и теплее, а потом пахнуло пряным ароматом вишни. "Странно, в ноябре с Северного моря дует такой теплый ветер, да еще и с плодовым привкусом... - подумала Катя. - А вишня откуда? Да конечно! Из ближайшей кондитерской..."

Морской бриз вернул ее в прежнее состояние. Катя словно стряхнула с себя нечто невидимое, прилипшее к ней там, в самолете.

По дороге в отель Паула перешла на русский язык. Удивительно, но знала она его отлично, видимо, когда-то была прилежной ученицей:

- И что это за "фрукт" прицепился к тебе? Нужен он? Сегодня идем в ночной клуб! Закадришь себе...

- Паула, я с ним должна в оперу пойти...

- Так ты уже и "должна"! Запомни: в этой жизни никто никому ничего не должен! Понятно? Я говорю тебе не как подруга, а как психолог.

- Ты знаешь, что-то я не хочу сегодня в ночной клуб, - прервала начавшийся монолог Паулы Катя. Она знала, что если речь зашла о профессиональных вопросах, то это - надолго. Паула не успокоится, пока не прочитает лекцию.

- А хочешь, просто посидим у меня дома?

- Это удобно?

- Вполне! Быстро соглашайся, пока я не передумала! Я ведь никого домой не приглашаю...

Паула Янсон жила в престижном районе Амстердама в четырехкомнатной квартире, оставшейся от мужа - Томаса Янсона, известного шоумена. Три года назад, до рождения сына, счастье застилало ей глаза. Быть женой популярной личности плюс делать карьеру самой, плюс... В общем, были у нее только плюсы. Когда родился Вилли, вместе с ним появился всего один, но очень жирный минус. Сразу же после этого события Томас ушел из ее жизни. Сначала - хлопнув дверью квартиры, а потом - когда захлопнулась перед его лицом крышка гроба: творческий полет закончился быстро и трагически - в прошлом году он умер от передозировки... Пауле остались шикарная квартира, "Ягуар" нового поколения, как и положено в этом случае - цвета свежей крови, и маленький Вилли....

Когда они вошли в квартиру, в просторной детской еще горел свет. На бежевом ковре с высоким ворсом сидел мальчик лет трех в голубой пижаме. Видимо, он готовился ко сну. Малыш складывал из конструктора башню, и потому по всему ковру были разбросаны "стройматериалы" - кубики. Рядом с ним расположилась совсем юная худенькая девушка, больше похожая на девочку-подростка лет тринадцати.

- Вилли!

Услышав голос матери, мальчик от неожиданности выронил пластмассовый кубик. Он медленно повернулся лицом к входящим, и у Кати защемило сердце: сын Паулы был дауном. Она знала таких детей, потому что несколько раз видела их, увлекаясь в студенческие годы благотворительностью. Тогда она посещала специальное заведение для детей с подобными отклонениями и очень удивлялась, как они похожи друг на друга, и мальчики, и девочки. Такой же отрешенный взгляд круглых, чуть заплывших, глаз, такой же маленький нос, такие же пальцы-барабанные палочки...

Вилли посмотрел в сторону вошедших и что-то промычал:

- Мы-мы, м-м-м...

Девчушка сидела молча. Она просто посмотрела на Паулу и улыбнулась. Видимо, нянька должна была идти домой.

- Хелен, давай я тебя провожу домой, уже совсем поздно.

И, словно отвечая на молчаливый вопрос Кати, добавила:

- Не удивляйся, она немая...

- Подожди, Паула, а разве мальчику не нужна нянька с "голосом"?

- Эх, знала бы ты, сколько они сейчас стоят... Да еще и какие засранки! Могут избить ребенка... А Хелен - здесь, по соседству, да и почти даром... Ну все, прекратим, а то еще и слезы хлынут. Вилли сейчас будет спать, видишь, он уже носом клюет, а мы давай-ка с тобой пройдем в гостиную...

...Они сидели в белых креслах из мягкой кожи за квадратным журнальным столиком, который стоял на добротных резных ножках посреди комнаты. Паула приготовила легкий салат, разложила по тарелочкам закуски из полуфабрикатов и достала из бара массивную пузатую бутылку коньяка с темно-зеленой этикеткой, демонстрирующей дороговизну напитка.

- И как у тебя со Стасом? Получается? - она поднесла узкий высокий бокал к губам, словно пытаясь насладиться ароматом напитка на расстоянии. - Ведь он стал вроде бы как последней пристанью для тебя?

- А почему ты так решила? - в голосе Кати появились настороженные нотки. Ей не понравились слова Паулы, но еще больше - интонация.

- Как же! Столько заводила романов, а замуж так и не вышла! Посмотри на себя, подруга, ведь ты из тех, о ком говорят: "Ей уже за тридцать".

Катя поставила на стол бокал, который грела в ладони, и тупо посмотрела в огромное зеркало в такой же резной, как и ножки столика, оправе. Оно висело как раз напротив, занимая добрую половину стены. На нее смотрело лицо миловидной девы с вполне правильным европейским профилем. Обычный прямой нос, пусть и не "греческий", темно-коричневые глаза, чуть вьющиеся, почти до плеч, каштановые волосы... Да и одежда ничего - сама сконструировала. Брючки стильные, укороченные и зауженные, цвета шоколада, под цвет глаз и волос, блузка - цвета пряной горчицы, подчеркивает скрытые под ней достоинства...

- Да я не в прямом смысле... Так ты вроде бы и ничего, но немного надо поработать над собой: повысить самооценку, избавиться от комплексов... Да-с, увереннее надо быть, увереннее...

- Паула, я совсем растерялась... Стаса посылают на стажировку... в Лондон, в Английский банк[53]...

- Хм-м... Это плохо... Для тебя плохо, не для него...

- Вот и я о том же...

- Надолго?

- На год.

- Ну все, считай, потерянный он... Сама подумай, такой видный парень, да еще и банкир, да еще и сын хозяина банка... Эх, Катюша... Давай лучше выпьем, как говорят у вас, "за нас, за бабс"!

- Откуда ты знаешь?

- А у нас ваши девочки работают на подиуме! Да и не только "на", но и "под" - тоже...

На Паулу накатилась волна смеха, как будто вспомнила что-то забавное, и она расхохоталась так громко, что зазвенели на столе тарелки.

- Закрыли тему! - Катя проявила совершенно не присущую ей решительность, и Паула замолчала, а потом и вовсе хлюпнула носом:

- Да, за все в этой жизни нам приходится платить. Вот я - посмотри, какую квартиру имею! А машину? Эта модель два года назад признана в Великобритании самой роскошной![54] А вот в личной жизни - не клеится, да и ребенок... Так что одно получила - другим заплатила...