Глава 2. ПОЕЗДКА К БАБЕ ЯГЕ

На следующий день Катя проснулась в полдень. Она бы еще посмотрела этот красивый сон, если бы не прервал его Буди. Во сне не было ни чудовищ, ни их масок, ни их теней, а висели на светло-голубом небе нежные, разукрашенные розовой пастелью, облака. И наблюдала их Катя почему-то не запрокинув голову, а наклонившись вниз. На фоне этих розовых облаков царствовала круглая, налившаяся жизненными силами, желтая луна. Она смотрела на Катю снизу широко распахнутыми глазами, словно удивляясь тому, что эта девушка так высоко забралась. А вокруг летали бабочки... Их крылья так напоминали мягкий шелк или крепдешин - белоснежный с синими ободками, нежно-желтый с красными крапинками и светло-зеленый с черными точками-горошинами. Катя понимала, что бабочки не могут залететь так высоко, с другой стороны, они казались настолько реальными... одна даже коснулась легким крылом ее руки и сказала голосом Буди: "Катя! Просыпайся..."

- Мы опаздываем?

- Почти. Если не выйдем из дома через тридцать минут...

- Мне опять надеть платье для коктейля?

- Да. Форма одежды не меняется - мы можем вернуться очень поздно, а вечерами в лесу прохладно...

- Опять в лес?

- Как там у вас... - Буди чуть задумался, припоминая. - И днем, и ночью кот ученый...

- Все ходит по цепи кругом? Идет налево - песнь заводит, направо - сказку говорит... Там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит... - подхватила Катя.

- Вот к ним и поедем, - пояснил он, делая вид, что не замечает округлившихся, как шоколадные медальоны, Катиных глаз.

Примерно через полтора часа они добрались до деревни Кедисан[222], оставили там машину во дворе одного из домов и пешком подошли к озеру Батур, где их уже поджидал перевозчик. По озеру на моторной лодке им нужно было пройти еще километров шесть на северо-восток.

- Каждый раз, когда я бываю здесь, вспоминаю о той трагедии... Помнишь, я рассказывал про извержение вулкана?

Буди задумчиво смотрел в сторону гор. Словно нарисованные, стояли они в голубой дымке тремя пиками, пронзающими ясное небо. Две из них - восточнее озера, а третья - на западе, и чуть подальше.

- Вон там, южнее, во время извержения вулкана в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году накрыло потоком лавы всю деревню... Триста человек погибли... Это только в одной деревушке... А храм Пура Бесаких остался нетронутым! Вот он, самый великий и самый высокий, Гунунг Агунг - виновник трагедии! Посмотри направо...

- Отсюда его плохо видно.

- Он далеко от нас... Ничего, дойдем и до него... История повторяется. Еще раньше, в тысяча девятьсот семнадцатом году, во время извержения вулкана Батур, ты сейчас видишь этого красавца слева, погибла тысяча балийцев... А сколько домов было разрушено! Говорят, более шестидесяти тысяч... И думаешь, где остановился поток лавы? Да, именно - у храма... У Пура Улун Дану[223], построенного в честь богини озера Деви Дану![224]

- Так удивительно это... - тихо сказала Катя, любуясь голубой дымкой над горами. Трудно представить, что эти каменные великаны, такие добрые со стороны, могут обрушить на людей зло.

- А почему, Буди?.. Почему вулкан не уничтожил эту постройку?

- Во-первых, храм - это святое место. Ну, а во-вторых, его охраняет сам Гаруда - возле входа стоит его каменная скульптура...

За разговорами Катя не заметила, как лодка причалила к берегу.

- А куда мы приплыли? Не вижу никаких достопримечательностей... Разве что деревенские дома виднеются...

- Самая большая достопримечательность здешних мест - сами люди. В этой деревне, она называется Труньян[225], живут бали-ага.

- Почти что Баба Яга! - улыбнулась Катя.

- Что поделаешь, так это звучит. На Бали в основном потомки индуистов, приехавших с Явы во времена империи Маджапахит, а вот бали-ага обитали здесь и до этого. Так что они претендуют на звание коренных жителей...

- А что, они отличаются от других балийцев?

- Да. Живут закрытой общиной, строго соблюдая традиции... Но главное, бали-ага - анимисты - верят в существование души и поклоняются духам. Они одушевляют все явления и предметы, и даже... - смерть.

Перед невысоким плетеным заборчиком лежал ствол бамбука. На нем сидела совсем древняя старуха в длинном саронге. Он обтягивал худые бедра и спускался почти до пят, оставляя для обозрения лишь потемневшие от солнца ступни босых ног. Плоская грудь, обмотанная шарфом, оставляла открытыми костлявые плечи. Старуха перетирала в небольшой ступе пряности - на Катю пахнула волна запаха уже знакомого ей мускатного ореха.

Буди спросил что-то у местной жительницы, и та, бросив взгляд на Катю, видимо, речь шла о ней, встала с насиженного места. Продолжая помешивать пестиком, старуха исчезла в доме.

Катя молча посмотрела на Буди. Уж такой странной показалась ей эта бали-ага...

- Она проводит нас к их духам, - Буди пристально посмотрел на Катю, пытаясь уловить реакцию, однако та сохраняла спокойствие, значит, все в порядке, "лекарства" от страха уже дают результат.

- А зачем?

- Прежде, чем просить богов о благополучии, я должен понять причины трагедий, которые происходили с моими предками... Много лет назад моя мама ходила к известному колдуну, и он открыл ей тайну: триста лет наш род должен отрабатывать свою карму за прошлые воплощения, а чтобы завершить эту отработку, мне нужно найти девушку по имени Катарина Блэнк и подняться с ней по тропе очищения к богам... Вот почему я так разволновался, когда узнал, что ты и есть Катарина Блэнк...

- Буди, а мне слышались во сне голоса... Птица с зеленым клювом говорила о тропе очищения...

- Вот видишь... - он замолчал, раздумывая над словами Кати. - Колдун сказал маме, как избавиться от темной кармы, но не сказал, за что мы ее получили. Думаю, бали-ага знают об этом...

Из дома вышла старуха с босоногим мальчиком-подростком, одетым в легкие короткие штанишки до колен. Она сказала что-то Буди, и тот легонько взял Катю за локоть, показывая, что нужно идти. Минут пять они молча шагали по утоптанной широкой тропе к озеру, но не туда, куда причалили с перевозчиком, а дальше, на восток. Опять сели в лодку, и мальчик взялся за весла, все равно что за руль детского велосипеда - настолько это было ему привычно. Старуха смотрела на воду, задумавшись, будто вспоминая что-то, и перебирала длинную нитку костяных бус. И показалось Кате, что сидит перед ней настоящая Баба Яга и бормочет что-то про себя... Или это морщинистая гладь озера с каждым взмахом весла нашептывает вековые тайны, хранящиеся на дне?

Дорога оказалась совсем короткой, с полкилометра. Катя ступила на плоскую гряду песчаного берега и так захотелось ей снять туфельки и, как в детстве, побегать босиком...

- Можешь и разуться, здесь не поранишься, - опять прочитал ее мысли Буди. - Только осторожнее - камни нагрелись под солнцем...

Катя сбросила с ног туфли и испытала истинное блаженство, погрузившись в песок по щиколотку. Он был горячим, но не обжигающим. Правда, через несколько шагов песчаная гряда заканчивалась, и с небольшого склона, куда они поднялись, тянулась к виднеющемуся лесу. Уже отсюда бросалось в глаза огромное дерево с горбатой, раскидистой кроной и несколькими стволами, поддерживающими ее. Этим оно и отличалось от других исполинов и напоминало силуэт великана, который присел передохнуть.

- Странное дерево, да? - Буди взял ее за руку, чтобы успокоить, если вдруг опять подступит чувство страха. - Это баньян... Фикус... Он может расти тысячу лет и заслонить своей кроной гектар, а то и два - земли. Сейчас ты увидишь кое-что... Не пугайся, хорошо?

Это "кое-что" Катя уже заметила, потому что ее рука вздрогнула и крепко сжала ладонь Буди.

- Это же... Буди, нет, нет... Это же - человеческие черепа и кости...

- Я тебе говорил о том, что бали-ага имеют свой взгляд на жизнь. Так вот, и на смерть - тоже... Если мы хороним людей или кремируем, то они складывают трупы под деревом...