- Зачем?

- Чтобы души умерших могли гулять там, где захотят... Чтобы не мешать им, если те надумают поселиться в другом теле - человека, а может, и зверя... И так легче разговаривать с ними. А хочешь, я тебе раскрою маленькую тайну?

- Это страшная тайна?

- Совсем нет. Здесь лежат кости людей для любопытных туристов! А на самом деле жители деревни Труньян не бросают останки своих сограждан, а...

- ...Хоронят их, - закончила фразу Катя.

- Не угадала. Они кладут трупы в бамбуковые клетки. Смотри, чуть подальше валяются прутья.

- Странно, так это - дырявые гробы? И какое зловоние, видимо, идет от них... Да и здесь тоже... - Катя повела носом, как настоящая ищейка.

Кости, обмытые дождем, ветром и - временем, с едва уловимым зеленоватым оттенком, просачивающимся как бы изнутри, лежали аккуратными штабелями, будто кто их специально для такого обозрения и разложил. А на переднем плане, как на витрине, красовались человеческие черепа с оскаленными проемами для рта, из которых торчали далеко не все зубы, и с дырками для глаз и для носа.

- Можешь не принюхиваться. Запаха не почувствуешь. Бали-ага считают, что бамбук предохраняет трупы от разложения. А дерево... Оно вообще легендарное...

Буди спросил что-то у старухи, и та утвердительно кивнула. Она преспокойненько сидела с закрытыми глазами на корне дерева, высунувшемся из-под земли, как корявый палец, и перебирала бусы. Мальчишка отдыхал на корточках в стороне, он с интересом разглядывал что-то в траве, может, какого кузнечика или лягушку... А вдруг кто из туристов обронил золотое кольцо?

- Пока она там разговаривает с духами, у нас есть время. Только, Катя, говори потише, ей нужно слышать шелест листьев... - Буди перешел на шепот. - Так вот... Бали-ага оставляют на обозрение туристов кости своих предков и этим отвлекают внимание приезжих от самой главной местной достопримечательности - огромной статуи Рату Джагата[226] - небесного покровителя этой деревни.

- Значит, кости - отвлекающий маневр? - переспросила Катя тоже шепотом.

- В какой-то степени и так.

- И где сейчас эта статуя?

- Ее они хранят в своем храме[227] и никому не показывают. А выносят Рату Джагата из помещения только раз в год, на Берутук[228]... Это местный праздник, когда проводится ритуал очищения юношей перед женитьбой.

- Всего один раз? Странные обычаи... - удивилась Катя. - Впрочем, и само дерево тоже странное. Буди, ты назвал его легендарным...

- Об этом баньяне есть много красивых легенд. Рассказывают, что еще в стародавние времена заметил Рату Джагат, что появился в окрестностях удивительный аромат. И приказал он людям узнать, откуда же идет такой чудесный запах. Те сбились с ног, но не обнаружили источника аромата... А нашел его сам Рату Джагат, когда однажды подошел совсем близко к чудесному дереву. У этой истории совсем не страшный, и даже - счастливый конец: дерево превратилось в богиню, а богиня стала женой небесного правителя[229].

- И легенда имеет какую-то связь с историей деревни?

- Самую прямую. Ароматное дерево называется Тару Меньян[230], от него и пошло название деревни - Труньян... Кстати, этот аромат и нейтрализует запах гниющих трупов...

- Сеоранг - сетан, сеоранг - дева. Дан иту бенар[231], - отчетливо произнесла гортанным голосом старуха.

Катя вздрогнула. Ей показалось, что это вовсе и не старуха сказала, а невидимый демон. А может быть, он вошел в тело этой древней "аги" - Бабы Яги? Старуха повернулась к ним лицом, но смотрела сквозь них, словно там, дальше, стоял невидимый экран, а на нем мелькали сцены из фильма ужасов с субтитрами.

- Кутукан баги семуа янг датанг ке танах ками, унтук меменанкан хатинья... Кутукан анак-анак мерека, чучу дан чичит! Семуа оранг кутукан! Мерека тидак акан медараткан мааф селама тига ратус тахун! Дан анда харус менчари Альберт[232]...

- Что она бормочет? - испуганно зашептала на ухо Буди Катя.

- Подожди, я потом тебе скажу...

Поток речи выливался изо рта резкими, обрывистыми фразами. Старуха действительно читала "субтитры"! И в некоторых местах даже запиналась, если слово было трудное...

Катя почувствовала, как к горлу подкатил комок и стал постепенно наполняться страхом. Как будто бы в нем начали собираться все ее тревоги, что копились годами. По телу пробежала легкая дрожь, а в ногах появилась слабость. Девушка прислонилась спиной к корню дерева, выступавшему из-под земли, и закрыла глаза.

- Что с тобой? - сквозь кокон туманной дымки услышала она голос Буди. - Тебе плохо?

- Не знаю...

Буди сказал что-то старухе, и та замолчала. И тогда Катя услышала шепот листьев. Они шуршали на разные голоса - каждый листочек свою партию, а вместе походили на многоголосый хор. И этот хор продолжил читать "субтитры", написанные чьей-то властной рукой, с того самого места, на котором остановилась старуха. Незнакомые слова убаюкивали, затягивая в паутину сна. И вдруг отчетливо прозвучала фраза на русском языке: "Когда Катарина пройдет с Альбертом по тропе очищения к центру земли, на вершину мировой горы, которая соединяет подземный и небесный миры..."

Когда она открыла глаза, увидела удивленное, и даже немного испуганное, лицо Буди.

- Очнулась? Это пройдет... У нас часто европейские девушки теряют сознание, когда кто-то входит в транс.

- Буди, я слышала...

- Посидим немного, шелест листьев успокаивает...

- А листья - это души умерших?

- Катя! Ты тоже - анимистка?

Когда на небе полыхал закат, расцвечивая синий купол фантастическими красками - от оранжевого до бордового, они уже подъезжали к Денпасару. Катя молчала всю дорогу, и Буди не мешал ей думать о чем-то своем, видимо, очень важном для нее. Наконец, она произнесла:

- Надо же, совсем забыла об отце! И еще забыла... А это вообще непростительно... Буди, я забыла о том, что на носу - Новый год.

- На чьем носу? - Буди засмеялся, довольный тем, что с Катей все в порядке. - Надо сегодня позвонить Георгию Дмитриевичу по скайпу.

Надо же, какое умное изобретение - скайп! Десять тысяч километров - все равно что два соседских дома, слышимость прекрасная, еще лучше, чем по телефону, и почти даром! Катя захлебывалась от восторга, рассказывая отцу о своих впечатлениях о Бали. Дошла очередь и до последней поездки, в Труньян.

- Папка, а мы тут еще и к колдунам ездим!

- Про одного из них я уже успел прочитать в Интернете...

- И про кого там пишут?

- Про балийского колдуна... кажется, его зовут Кетутом. Он прославился тем, что стал героем романа Элизабет Гилберт "Ешь. Молись. Люби", а потом еще - и героем фильма. Да не с кем-нибудь снимался, а с Джулией Робертс...

- Я знаю, пап, она была на Бали, и фильм действительно здесь снимали. Но мне кажется, что многое люди и напридумывали... После того, как побывала я не у него, а у нее - у Бабы Яги, стала сомневаться в способностях других колдунов, в том числе - и Кетута.

- Неужели такая кудесница?

- Кудесница - это я. А Баба Яга... ну, одна старуха из общины бали-ага - это, выражаясь вашим языком, профессор черной магии.

- Не удивительно: профессора есть во всех сферах... Расскажешь?

- Конечно! И очень подробно, когда приеду. А сейчас лучше скажи: что еще узнал по нашему основному вопросу? Для меня это очень важно...

- Дочка, оказывается, у Ваяна с Анной родился сын, которого они назвали... Как, думаешь?

- Петр?

- Нет! Петр будет сыном Павла. А этот - Альберт, видимо, в честь отца Ваяна, тьфу ты, не отца, а... Ведь он его полюбил, как отца... Так теперь уже два Альберта... А если второй Альберт и стал прародителем пра-пра... кого?

- И кого?

- Буди!

- Да ладно, папа... Ты уже с головой ушел в свою родословную, да так, что больные фантазии возникают...

- В нашу родословную, дочка, в нашу... Хорошо, мне некоторые факты надо перепроверить. Что там еще у тебя? Что-то в голосе появились грустные нотки. Соскучилась?