- Альберт, мы с тобой друзья и потому, думаю, поймешь меня... - громко произнес кто-то, и она по голосу узнала Эрвина Хеллинга, одного из служащих Ост-Индской компании, который частенько заходил к ним.
- К делишкам Дика я не имею никакого отношения, - продолжал он говорить четко и убедительно, - совершенно случайно оказался тоже там... И что мне теперь делать? Одно прошу: не говори Крезье, он только рад будет поставить мне подножку в карьере...
- Подожди, Эрвин, а почему ты оказался там? - перебил его Альберт, делая особый упор на слово "там", словно оно таило в себе страшную черную тайну. - Ведь твое дело - нести службу в крепости, а не разъезжать по островам. Или захотел приключений на свою голову?
- Альберт, не кипятись! - кто-то третий, его Катарина не узнала, говорил чуть хриплым низким голосом. - Это я пригласил Эрвина...
- Дик! - в интонации голоса Альберта появились металлические нотки. Понятно было, что он осуждает какой-то поступок своего друга. - Значит, история повторяется? Сначала твой дед повырубал там леса мускатников... Истребил всех местных жителей... Только для того, чтобы держать под контролем... цены на европейском рынке. А теперь и ты?
- Альберт, я не собирался, - начал оправдываться Дик, - мы же ставили перед ними такое условие: никому из белых не продавать ни черенки, ни семена пряных деревьев. Сами виноваты, что нарушили этот запрет... вот и...
- Что "вот и"? Ты спалил всю деревню, а говоришь такие обыденные слова!
- Альберт, я - на службе в армии, в отличие от тебя, и у нас могут возникать подобные обстоятельства: мы можем погибнуть сами, а можем и кого-то убить...
- Дик, ты что подпалил? Деревню с мирными жителями или склад с боеприпасами своих врагов, а?
- Ни то, ни другое, а всего лишь избыток пряностей, чтобы неповадно было... Да не думал я, что вся округа загорится! Альберт, никто не узнает, что это произошло не случайно - на мелких островах всегда что-то происходит... Главное - не проболтаться, что был там и Эрвин, ведь он - не военный... Да и ты только поэтому в курсе дела, что он - твой друг.
Катарина услышала звуки чего-то рассыпавшегося по столу.
- Альберт, это тебе, здесь жемчужное ожерелье, золотое колье... и так, по мелочам... - голос Дика стал еще более хриплым.
- Ты что, убил? - вопрос Альберта прозвучал резко и холодно.
- Нет! Я ведь не рядовой солдат, чтобы убивать...
Катарина похолодела. Она лежала без движения на кровати и не дышала. Только сейчас девушка начинала понимать, что голландцы - совсем не желанные гости, и то относительное спокойствие, которое царит в крепости, куплено ценой жизни людей.
На следующий день Альберт подарил ей жемчужное ожерелье. Видимо, другие украшения пока припрятал. Она смотрела на иссиня белые жемчужины, и казалось ей, что отсвечивают они красными бликами. И если дотронуться до бусинок - руки испачкаются кровью. Но мужу ничего не сказала, приняла подарок молча, со смирением.
С той ночи он сильно изменился - стал угрюмым и замкнутым, а порой даже агрессивным, если в такие минуты пыталась с ним заговорить. Иногда Альберт задерживался на работе, а потом стал и вовсе пропадать - на целые сутки, а то и двое, ссылаясь на сильную занятость. Понимая, что дело здесь совсем в другом, она закрывалась в спальне под предлогом головной боли или уходила в сад и там часами сидела с книгой в руках в небольшой беседке. Но строчки разбегались, не в силах складываться в фразы, слова ускользали, а буквы переворачивались...
Однажды Катарина сидела в беседке и, не в силах сосредоточиться на книге, бросила рассеянный взгляд на сад. Чуть поодаль стояли два дерева, усыпанные бледно-желтыми цветами с пятью толстыми сочными лепестками, по местному, кажется, джипун. В доме всегда стояли несколько блюд с такими лепестками, издавая необычайный, ни с чем не сравнимый, аромат: и экзотических фруктов, и фантастических цветов. Посыпанная мелкими камешками дорожка уходила в глубь сада с молодыми фруктовыми деревьями. Плоды на них еще не появились, и Катарина не особенно интересовалась, что за фрукты созреют там через несколько лет. А нравились ей цветочные клумбы. На одной из них распустилась ярко-малиновая гортензия, а на той, что разбита ближе к беседке - нежно-сиреневые колокольчики, названия которых она не знала. Садовник, его она здесь иногда мельком видела, срезал их сейчас для вазы.
- Дай мне один цветок! - сказала она почти машинально, не задумываясь, поймет ли он.
- Пожалуйста, - сказал он по-нидерландски, подошел к беседке и протянул ей колокольчики.
Нежное сиреневое облачко на высоком стебле рассыпалось в полураскрытые коробочки необычной, вытянутой формы и настолько изысканные, что Катарина залюбовалась этим чудом.
- А что это за цветок?
- Это голландский ирис ксифиум[165].
- Ты знаешь наш язык? - спросила она.
- Да, - ответил он.
Катарина бросила на садовника оценивающий взгляд. Молодой человек лет тридцати сильно отличался от яванцев: во-первых, ростом - казался гораздо выше, во-вторых, белизной кожи - бесспорно, что гораздо белее.
- Ты не яванец?
- Нет, с другого острова.
- А почему же... тогда ты здесь?
- Я плыл на лодке на соседний остров, на свадьбу к сестре, а голландские солдаты взяли меня в плен и привезли сюда. Как им объяснить, что я не с Явы? Вот так и живу здесь уже почти два года. Мне повезло, что не попал на плантации, видимо, очень помог князь Эка Вахью[166], он увидел меня и что-то сказал голландцам...
- А как же он мог узнать, что ты не яванец, если ты с ним не разговаривал?
- По одежде, она у нас отличается. Да и по внешнему виду мы с яванцами разные.
- И как тебя зовут?
- Сухарто[167].
Уже темнело, поэтому Катарина поспешила в дом. В кабинете Альберта свечи не горели, значит, он успел куда-то уйти. Парадный вход не просматривается из сада, поэтому она не могла видеть, когда он выходил. Сон долго не шел, в голове роились мысли. Их было много, как мелких-мелких, почти невидимых, мурашей, если где-то на кухне завалялась крошка еды. Они возникали словно из ниоткуда и не исчезали, пока от крошки не оставалось даже мокрое место. Бывало, их добычей становилась мертвая муха или же залетевший мотылек. Полчища муравьиного войска облепляли свою жертву и почти молниеносно ее поедали.
К муравьям Катарина быстро привыкла, как и к небольшим ящерицам, которые бегали по стенам и по потолку, возникая тоже как мысли - из ниоткуда. Иногда, особенно поначалу, они пугали ее, но вскоре поняла, что существа эти совсем безобидные. Видимо, тоже прибегают для того, чтобы кого-то съесть. И не было никакого средства, чтобы избавиться от этих муравьев и ящериц. И нет никакого средства, чтобы уничтожить мысли.
Уже сквозь сон услышала она грохот. Что-то упало в прихожей. Катарина осторожно встала с кровати и подошла на цыпочках к двери. Там стояла кромешная темень, но слышно было, как кто-то шевелится на полу. Девушка зажгла свечу и тихонько вышла из спальни. Блики желтого огня высветили темную фигуру - бесспорно, это Альберт. Неужели пьян в стельку? Такого с ним еще не случалось, хотя последнее время частенько приходил навеселе. Он менялся прямо на глазах - галантный кавалер, мягкий и страстный любовник превращался в вечно недовольное всем на свете существо, у которого, к тому же, начали появляться нотки жесткости, переходящие порой в жестокость. Скорее всего, сказывалось влияние Дика, с ним Альберт и пропадал куда-то... Вот и сейчас, наверное, Дик привел Альберта, но, чтобы не попадаться ей на глаза, бросил тело в прихожей.
- Катарина, помоги мне! - видимо, Альберт не настолько уж и пьян, если увидел ее или почувствовал присутствие.
- Что с тобой?
- Кажется, ногу подвернул...
Она поставила свечу на пол и потянула его за руки:
- Вставай!
Потом потащила его волоком к кровати.
Тяжелое, почти безжизненное тело походило на мешок, набитый овощами. И вроде бы не так уж и много их, но овощи уж очень тяжеленные, видимо, год оказался урожайным.
