На правой штанине, в области икры, темнело небольшое влажное пятно. "Неужели кровь? - застучало в голове. - И почему на ноге?"
С трудом перевалив его на кровать, благо та оказалась совсем низкой, Катарина приподняла штанину и увидела небольшую рану от ножа или другого режущего предмета. Она принесла свечу, чистую тряпку и какое-то спиртное, оставшееся в бутылке, обработала и перебинтовала рану. Альберт уже отключился и мирно посапывал, уткнувшись головой в одеяло.
Неожиданно хлопнула входная дверь. "Да он не закрылся!" - Катарина вздрогнула от резкого стука и потянулась за еще горевшей свечой. На пороге стоял Дик.
- Не ожидала?
Она молчала, лихорадочно прокручивая возможные дальнейшие события, но он опередил эти мысли:
- Не волнуйся, все будет хорошо... Тебя Альберт проиграл в карты... Мне...
- Нет!
- Да!
- Не верю! Ты пьян!
- А я тебе сейчас расписку покажу...
- Все равно не верю! Чем ты его запугал?
И тут ее осенило: да это же Дик шантажировал Альберта за те драгоценности, которыми поделился в тот вечер! А может быть, когда-то и Альберт снимал с туземцев украшения? Ведь пропадал на сутки, да и возвращался озлобленным...
- Вот моя расписка!
Дик начал судорожными движениями выгребать содержимое карманов. Из них вывалились какие-то бумаги, а потом... упали на пол и покатились в разные стороны жемчужные бусинки. Звуки падающих предметов показались ей до умопомрачения громкими и глухими, словно это были вовсе не бусинки, а тяжелые металлические шары. Дик продолжал выворачивать карманы, а потом... протянул к ней руки:
- Ну же, идем ко мне!
Она оттолкнула его и попыталась выбежать из комнаты, но твердая мужская рука легла на плечо и резко развернула ее.
- Не нужно суетиться! - низкий хрипловатый голос Дика звучал требовательно, видно, он привык к тому, что все его задумки осуществляются. - И кричать необязательно, здесь никто не услышит... А если будешь сопротивляться - завтра же сдам твоего Альберта со всеми потрохами Крезье, так что арестуют его...
- А тебя? - еле выдавила из себя Катарина.
- Я - военный, у меня другие правила игры...
Он резко дернул ночную сорочку, и тонкая ткань разорвалась на груди почти без звука. Потом он навалился на нее тяжелым телом, и в нем был уже не один, а уж точно - два мешка с овощами... Катарина, почти приплюснутая к кровати, не в силах сбросить с себя эту тяжесть, протянула руку к подставке для напольной вазы и резко дернула ее на себя. В лицо плеснуло прохладной водой, а из падающей тяжелой цветочной вазы посыпались белые лилии. Что первым коснулось головы - плотные влажные цветы или же тяжелая керамическая емкость - этого она уже не знала.
...Однажды ей, совсем еще маленькой девочке, рассказали дети постарше страшную историю про фокусника, который отрезал людям головы, но потом совершал ритуальные действия и... голова опять прирастала к телу. И вот однажды появился в этих краях странник. Он подошел к зрителям и тоже стал наблюдать за фокусником. И обратил внимание, что каждый раз, когда тот отрезает голову, в стакане с водой, что стоит на столе, вырастает белая лилия. "Это, наверное, и есть лилия жизни", - подумал странник и решил проверить свои предположения. Когда чародей в очередной раз кого-то обезглавил, незнакомец подошел к столу и незаметно подрезал ножом тонкий стебелек цветка. Фокусник стал приращивать голову, но у него ничего не получалось. И тогда его схватили стражники и закрыли в темном подземелье, а вскоре и казнили - сожгли на костре. С тех пор никто не стал показывать таких фокусов, а белую лилию назвали цветком печали.
- Да, это так! - зазвенели голоса цветов. - Мы выросли из слез Евы, когда она покидала рай... И нет цветов более печальных...
- Да нет же, мы - символ надежды и благополучия, - вступил в спор тонкий голосок откуда-то сверху. - Мы - цветы Пресвятой Девы Марии, поэтому из нас плетут венки девушкам перед их первым святым Причастием...
- Нет, лилия - символ страха и позора, особенно когда нас выжигают на левом плече грешницам! Мы - самая горькая участь! - послышался пугающий шепот со стороны входной двери.
- Не спорьте со мной, - попытался их переубедить голосок, похожий на перезвон колокольчиков. - Лилия - это символ загробной жизни. Мы растем на могилах самоубийц и всех людей, которым кто-то помог умереть... А если появляемся на могиле грешника, значит, он прощен, а грехи ему отпущены...
Цветы с плотными белоснежными лепестками, наполненными живительной влагой, и с мохнатыми от ароматной пыльцы тычинками на длинных тонких ножках закрыли лицо Катарины.
Глава 4. КАТАРИНА И СУХАРТО. ПОБЕГ
Январь 1698 года.
Она пришла в себя так же внезапно, как и потеряла сознание. Первое, что увидела - потолок из бамбуковых прутьев, даже не потолок, а внутреннюю часть крыши. Потолок, как таковой, здесь отсутствовал. Прутья казались настолько плотно сплетенными, что не оставляли никакого просвета. А может, это черная ночь висела над домом?
- Очнулась? Вот и прекрасно... - прозвучал знакомый голос, и Катарина перевела взгляд на человека, сидящего рядом с ней, на краешке кровати.
- Нет-нет, не двигайся! Полежи еще немного! - садовник Сухарто произносил слова громко и отчетливо. Или все звуки казались ей сейчас такими оглушительными?
- Где я?
- Ты в моем доме, если можно назвать так эту конуру...
- А... этот... - у Катарины не поворачивался язык произнести имя Дика.
- Я его оглушил сзади.
- А как ты попал в наш дом? - удивилась она.
- У вас что-то упало... Я услышал грохот и решил заглянуть... Показалось странным, что входная дверь не на запоре, поэтому подумал, что нужна моя помощь... Зашел, смотрю - ваза с цветами разбилась... Ты лежала на кровати, а Дик... Он навалился на тебя... Короче, я его сзади...
- Что теперь нам делать?
- Меня в любом случае утром убьют, я - раб.
- Пожалуй, меня не убьют, но в рабство загонят, это уж точно...
- Послушай меня, Катарина... И принимай решение. Я хочу бежать. И побег готовил уже давно... Есть человек, который перевезет в лодке на другой остров. Тебе оставаться в моем доме очень опасно, впрочем, как и в Батавии... А за пределами крепости еще рискованнее: ты - белая...
- Что же делать? Я не могу оставить Альберта! Он совсем плох...
- Подумай о себе! Он жалел тебя, когда проигрывал в карты?
- Подожди... А откуда ты знаешь про карты?
- Да он же так громко говорил...
"Не может быть! - подумала Катарина. - Домик Сухарто не так близко... Неужели подглядывал?" Вслух же она произнесла:
- Хорошо... Думаю, что мне нужно отсюда уехать. А смогу ли я вернуться с того острова на родину?
- Конечно! Правда, придется долго ждать корабль...
- У меня есть деньги! И - драгоценности... - Она вспомнила про жемчужное ожерелье, и к горлу подступил ком.
- Нет-нет! - прервал ее Сухарто, - сейчас не нужно так рисковать. Дик может очнуться в любую минуту... Да и здесь задерживаться тоже нежелательно. Я немного подкопил, и моих денег хватит на то, чтобы заплатить перевозчику. Если ты приняла решение, пойдем!
Она сделала попытку приподняться и вдруг увидела, что лежит в разодранной на груди ночной сорочке. Поэтому-то Сухарто и прикрыл ее какой-то накидкой.
- Мне нужно одеться...
- Вот, я захватил... - он подал ей длинное темно-бордовое бархатное платье с корсажем, надо же, то самое, в котором она приехала в Батавию, и летние закрытые туфли.
- Мое любимое! - обрадовалась она. - Но оно такое тяжелое...
Катарина с трудом натянула на себя платье - в руках и ногах оставалась слабость, а по телу бежал мелкий озноб.
Как же это она не замечала в глубине сада его домик? А впрочем, прогуливаясь среди аллей, разве можно обратить внимание на такую маленькую, почти незаметную постройку вроде шалаша?
