блестящие глаза, и морщинки у глаз, так что нельзя было не улыбнуться в

ответ.

— Ну так у каждого свои секреты, — живо отозвался он, усаживаясь

глубже на подоконнике и застывая какой-то кошачьей неподвижностью. —

Начнем с того...

— Спасибо, не стоит продолжать, — буркнул Кравой, но старший всадник

уже оседлал любимую тему:

— Начнем с того, что эльфочки ведь все — сладкоежки: десерт для них

важнее даже, чем основное блюдо!

— И ты, стало быть, пичкаешь их сладким, а обедом пусть кормят другие?

— саркастично бросил Кравой.

— Я лишь позволяю им делать со мной все, что им вздумается!

Жрец солнца скроил недоверчиво-скептическую мину.

— Кроток, но неуловим… — покачал головой он. — И что же ты им такое

может вздуматься, чего им не даст будущий кейнар?

К его удивлению, выражение лица старшего всадника вдруг стало

совершенно серьезным, даже слишком серьезным:

— Ты знаешь, я кое-что заметил, — начал он нетерпеливо-оживленным

тоном, точно высказывая мысль, над которой он много думал, — я заметил,

что в каждой женщине — той, которую мы видим и с которой говорим,

всегда есть как будто вторая, скрытая женщина…

— Значит, вот как? — заметил Кравой, иронично поднимая красиво

изломленные брови.

— Да — ее трудно увидеть, но она есть, и у нее есть свои, тайные желания,

которые она никому не открывает. Можно прожить рядом с ней хоть тысячу

лет и думать, что ты ее знаешь, и при этом даже не догадываться о них! —

говорил он, все больше волнуясь. — И тот, кто сможет увидеть, понять и

удовлетворить эти желания, тот сделает ее счастливой!

Жрец солнца подозрительно посмотрел на друга и фыркнул. Старший

всадник продолжал:

— Вот, взять, к примеру, эту птичку, которую ты сейчас спугнул…

— Это, кажется, одна из храмовых веллар?

— Очень может быть — нигде в мире нет таких женщин, как там! — с

искренним восторгом признал Коттравой. — Эллар — просто искусница!

Они удивительные — точно хрустальный ларец с углями, снаружи холод, а

только открой его — обожжешься! Вот и эта, на вид скромница, а в глаза

глянешь — огоньки так и пляшут! И смотришь в них, а жар так и пробирает

— не удивлюсь, если из всех видов массажа ей больше всего понравится

хорошая порка…

Жрец солнца сокрушенно покачал головой.

— Слышали б тебя в храме Эллар!!!

— Меня и там уже слышали, — поспешил заверить Коттравой, — там есть

одна веллара — не эта, другая…

Кравой закатил глаза.

— О великий Краан! И ЭТО — старший всадник! Так, ладно — думаю, на

сегодня с меня хватит лекций по соблазнению лунных эльф; давай

рассказывай, зачем ты меня позвал — не о своих же любовных успехах

говорить.

Коттравой поспешно вскинул к лицу руку с вытянутым указательным

пальцем.

— Точно! Спасибо, что напомнил!

— Пожалуйста…

Стремительно сорвавшись с места, старший всадник с почти

сверхъестественной скоростью очутился у стола: подобные резкие

переходы от выжидательного, застывшего покоя к звенящему напряжению

мышц и нервов были еще одной из отличительных черт Коттравоя.

С буйством урагана разбросав лежащие грудой бумаги, он вытащил из-под

них нечто, похожее на комок не самой чистой ткани — когда он поднес это

Кравою, тот увидел, что на самом деле это была сумка.

— Где вы раздобыли эту красоту? — поинтересовался старший жрец

солнца, брезгливо разглядывая странный предмет в его руке.

— Понимаешь, мы сегодня с девятым клином — ну, тем, который в лесу

как-то потерялся всем составом, помнишь? — поехали на поле в группе

работать. Я как раз перед тем велел оседлать себе Стрекозу — такая

светло-гнедая, ее отдали в Дом, потому что она сбросила уже пятерых.

Замечательная кобылка!..

— Ты там что-то про поход рассказывал… — прервал его Кравой,

возвращая в изначальное русло разговора.

— Ну да — я ж и говорю! Едем мы — а там ведь через лесочек сперва

проехать надо; так вот, заехали мы в него, едем, как вдруг — глядь! —

черное что-то в кустах лежит. Ну, я всех своих остановил, спешился,

пошел осторожно смотреть, что оно такое: думаю, вдруг из Цитадели кто —

за нашими пришел охотиться… Гляжу — а на него самого, похоже,

поохотились уже: лежит, красавчик, весь исполосованный, точно когтями…

При этих словах Кравой невольно напрягся.

— Когтями, говоришь…

— Да, когтями! Да еще такими, каких ни у одного зверя я еще не видел! —

Судя по глубине ран, каждый с ладонь, не меньше!

Жрец солнца нахмурился, мысль о хэурах, рысях-оборотнях, была первой, посетившей его.

— Думаешь, хэур?

— Я ничего не думаю… — поспешно произнес старший всадник, однако его

лицо стало вмиг серьезным.

— Я только говорю, что видел, — выразительно продолжал он. — И когти с

ладонь — не самое странное из того, что я видел. Странный был сам этот…

— Ты о раненом?

— Да. Я таких сроду не видывал — вроде как эльф, но не совсем.

— Как это?!

— Ну так…

— Может, из табунщиков кто-то? — продолжал допытываться Кравой. —

Надо гонцов разослать, объехать поселения…

— Да нет! Наших бы я признал. А то совсем другое дело было — будто

краантль сто лет под землей держали!

Кравой вдруг сощурился.

— Почему именно краантль?

— Лицом похож, и волосы, как у наших — только как будто вылиняли… Да

и ростом повыше и эллари и логимэ будет…

Жрец солнца покачал головой.

— Даже не знаю, что тебе сказать…

— Ну, так это ж еще не все! Кинулся я к нему, спрашиваю, мол: живой ты

там или нет? — а он только хрипит. Опоздали мы, в общем — прямо у меня

на руках и умер.

— Я очень сочувствую ему, и тебе тоже. Вот только не понимаю, причем

тут…

— А притом, — перебил его Коттравой, — что мы при нем нашли вот это!

Он одними глазами указал на сумку.

— И что?.. — недоуменно спросил Кравой.

— То, что внутри там любопытная штука лежит; я в таких делах не знаток

— это вы там в храме на таком собаку съели — да только кажется мне, что

это не просто финтифлюшка, и не брошка для красотки. В руки возьмешь,

а она аж горячая! Куда он это тащил, непонятно…

Эти слова были произнесены с таким значительным видом, что заставили

Кравоя насторожиться.

— А-ну, показывай!..

Старший всадник торжественно открыл сумку. На первый взгляд Кравою

показалось, что она пуста; не беря ее в руки, он засунул кисть внутрь,

перебрал ткань: что-то твердое и плоское скользнуло под пальцами и тут

же снова провалилось в складки грубой ткани. — Удивительно, но оно

действительно было горячим, как и говорил Коттравой!

Сдвинув брови, солнечный эльф принялся сосредоточенно рыться в недрах

сумки. Наконец ему удалось ухватить странный предмет; не вынимая руки

из сумки, он разжал пальцы, взглянул. Его глаза вдруг расширились,

сверкнув каким-то безумным блеском, он рывком выхватил сумку и

отступил на шаг назад.

— Э, да ты что?! — изумился Коттравой.

Лицо Кравоя продолжало сохранять все то же опешившее выражение, как

если бы он вдруг увидел призрака. Несколько мгновений он стоял, застыв

с зажатым в руках мешком.

— Мне надо поработать с этим, — странным голосом заявил он наконец и с

не менее странной поспешностью зашагал к двери.

— Эй! Эй! — крикнул ему вслед Коттравой, но жрец солнца уже скрылся за

дверью; опустив голову, старший всадник плюхнулся на одинокий стул. —

Хоть бы поговорить остался — птичка-то все равно упорхнула…

Глава 2

Есть в мире вещи, пережив которые нельзя остаться таким же, как прежде.

Так, Великая битва навсегда изменила многих детей Эллар — недаром те,

кому посчастливилось вернуться с нее, зачастую даже брали себе новые