своей значимости обычную любовь между родителем и ребенком — некое

ощущение тонкой, но поразительно крепкой связи на уровне выше

тривиального родства по крови…

— Ну, и что было потом?

Маленькая эльфа охотно продолжила рассказ:

— Она была такая желтая-желтая! И она залетела и села на шкаф.

— И что?!

— И стала смотреть на меня — вот так!..

Она склонила вбок голову и несколько раз хлопнула глазами, показывая,

как именно смотрела желтая птичка.

— И?!..

— Я захотела ее поймать — я хотела взять большой стул, на котором ты

обычно сидишь, но он был такой тяжелый! Я его только подвинула чуть-

чуть и дальше не смогла…

Нетерпеливый голос — уже другой — снова позволил себе вмешаться в

беседу:

— Кравой! Тут все горит!

— Да иду уже, иду!!! — он снова обернулся к дочке. — Так что там было

дальше?..

— Тогда я залезла на нижнюю полку, а оттуда на среднюю, а потом на

верхнюю, и… — эльфина опустила глаза и виновато засопела, — в общем,

я разбила ту красивую вазу, которая стояла на шкафу…

Кравой нахмурился.

— И ты пришла сюда, где все горит, только для того, чтобы мне все это

сообщить?

Крошка кивнула, не поднимая глаз. Жрец солнца несколько мгновений

внимательно, почти с удивлением смотрел на дочь; языки пламени то и

дело выхлестывались из костра, пытаясь достать до его спины.

— Молодец! — заключил наконец он. — А что птичка?..

— Она улетела…

— Кравой! Тут твоя мантия загорелась!!! — отчаянно донеслось из-за рева

огня.

Жрец солнца поднялся в полный рост, с досадой вздохнул, затем слегка

развернул голову в сторону, откуда только что кричали.

— Тогда сделайте так, чтоб я вас долго искал! — крикнул в ответ и,

развернувшись, чтобы идти вглубь храма, ворчливо добавил себе под нос:

— Вам только ежей в тазу пасти, а не в храме служить...

Его взгляд упал на все еще стоящую перед ним девочку — открыв ротик от

удивления, та с интересом наблюдала за родителем. Жрец солнца

смутился.

— Никогда так не говори, мое перышко. Хорошо? — поспешил исправиться

он.

Эльфина послушно кивнула; на ее личике застыло сосредоточенное

выражение, губки чуть заметно шевелились, тщательно запоминая то, чего

не нужно было говорить.

Кравой ласково подтолкнул дочь к выходу и, проследив, что она ушла, развернулся в сторону полыхающей подсобки; выражение его лица было

уже совсем иным. Решительно и быстро подойдя к месту, где бушевало

пламя, он остановился, наклонив голову и строго глядя перед собой

странно потемневшим взглядом. Губы коротко прошептали что-то;

выставив ладони вперед, он медленно, твердым шагом двинулся на языки

пламени. Огонь хаотично заметался, потом свернулся, точно змея, и с

недовольным шипением нехотя отполз от подсобки.

Глава 1

Жрец солнца сидел в своей комнате перед столом, заваленным бумагами

до такой степени, что сам краантль был едва различим за ними. Такой же

хаос царил и во всей остальной комнате: свитки, книги, одежда и вещи

громоздились на стульях, на полу вокруг стола, а также почти на всех

поверхностях, что были в помещении, являя странное противоречие

собранности и сосредоточенности своего хозяина во всем, что касалось

дел. К счастью, размер комнаты позволял разводить беспорядок почти без

ущерба для удобства: просторная, с высокими потолками, она была

больше похожа на зал, чем на жилые покои. Это сходство усиливали и

огромные, от пола до потолка окна, полностью занимавшие дальнюю стену

комнаты, — именно они и стали одной из причин, по которой старший жрец

солнца облюбовал это помещение. Раньше здесь располагалась

библиотека, однако Кравой так любил бывать в этом наполненном светом,

просторном зале, что много лет назад выпросил его для себя у Лагда —

князя лунной столицы и старшего жреца богини Эллар, приютившего

Кравоя еще мальчишкой после падения солнечного города, когда народ

краантль вынужден был покинуть родные места и беженцами прийти в

твердыню Луны — Рас-Сильван, или Синий город.

Нигде в замке он не любил бывать так, как здесь, и неудивительно, ибо

она как нельзя лучше соответствовала характеру хозяина — широкая и

светлая, бывшая библиотека располагалась в самом восточном конце

замка, как бы вынесенная полуостровом в пространство. Из-за

специфической формы строения — здание замка лунных князей, где

обитали также знатные краантль, имело форму изогнутого полумесяца —

одна из стен комнаты была более узкой, нежели другая, что еще больше

усиливало ощущение свободы и некоторой неделовитой беспечности,

создаваемое остальной обстановкой. В глубине комнаты, под самыми

окнами, стояла широкая кровать без спинок, на которую также, несмотря

на все старания прислуги, каждый день распространялось нашествие книг,

одежды и прочих предметов. Слева от нее под стеной находился

массивный стол из темного дерева — за ним и сидел сейчас владелец

комнаты, корпя над бумагами.

Склонившись над одной из них, Кравой внимательно перечитывал

написанное, то и дело внося исправления. Сосредоточенное лицо

выглядело усталым, между изогнутыми бровями пролегла складка. Он

казался старше своих лет — безбедная юность солнечного эльфа

закончилась на берегу Ин-Ириля, Северного моря. Великая битва у Моря,

сплотившая народы всего Риана на борьбу с темным магом Моррогом и его

приспешниками гарвами, унесла ее — резко, и, как казалось Кравою, навсегда. Слишком много навалилось на него в одночасье: после ухода

Лагда, добровольно отошедшего в мир-без-времени ради спасения всего

живого, он принял на себя управление делами в смятенном войной городе

— до тех пор, пока юный Иштан, наследник Лагда, не сможет вступить в

лунный круг, став законным правителем Рас-Сильвана. Увы, не самыми

веселыми оказались эти несколько лет для столицы Эллар…

Славной страницей в истории эльфийского народа стала победа в Великой

битве, однако ее последствия были далеко не столь радостными. Война

унесла с собой много жизней, а вместе с этим и много средств. Вместо

былого изобилия вернувшиеся домой воины застали пустые амбары и

кладовые, а правители — оскудевшую казну: несметные богатства Луны и

Солнца были принесены в жертву перед походом к Морю, а рудники в

Бурых горах, принадлежавшие лунным и солнечным эльфам, стояли

закрытыми еще с осени: реки, в которых мыли золото и серебро, сковал

лед, и возобновить работу можно было не раньше мая, да и тогда металл

будет поступать лишь небольшими партиями… Сейчас же снег лишь только

начинал сходить с темнеющих полей, а до будущего урожая еще надо было

как-то дожить.

Примерно в таком невеселом состоянии старший жрец солнца принял

правление Рас-Сильваном. Многие эллари — лунные эльфы — скептически

относились к резкому возвышению Кравоя — слишком молод он был, да и

где это видано, чтобы солнечный эльф управлял городом Луны! Время от

времени раздавались тихие подстрекательства к бунту против такого

солнечного самоуправства: среди лунных велларов — жрецов храма Эллар

— было много тех, кто тайно хотел занять место еще не вошедшего в

возраст Иштана, однако дальше слов дело не шло, так как толкового

выхода из сложившегося бедственного положения не мог предложить

никто. К тому же по никому не известной причине именно Кравою Лагд,

уходя в другой мир, отдал ключ от храма Луны — а это много значило в

Рас-Сильване…

Была и еще одна причина, по которой недоброжелатели молодого краантль

держали свои возмущения при себе — это его сила, которая уже

впечатляла и продолжала расти с каждым днем. За годы, прошедшие с