Литмир - Электронная Библиотека

- И вы подтвердите, что знали о записке? - оживлённо спросил Дибич. В словах Нальянова ему и вправду померещился выход.

- Что мне, подлецу, стоит солгать следствию? - язвительно рассмеялся Юлиан. - Да, дорогой Андрэ, я готов это подтвердить.

Дибич облегчённо вздохнул. Он понимал, что Нальянов проявляет по отношению к нему высокомерное великодушие, но сейчас решительно всё заслонило беспокойство о себе. Подобная история, всплыви она во всех подробностях в свете, могла бы здорово уронить реноме и стоить карьеры. Не говоря уже о том смешном положении, при котором он, незадачливый Казанова, ловил в сети утончённую красотку, а получил чужие объедки.

- Благодарю вас, - сказал дипломат почти искренне.

Однако заняться лжесвидетельством им довелось не скоро: Елены нигде не было. Ростоцкий был бледен, к нему вызвали врача. Эмансипированные девицы недоумевали, Лизавета и Анна испуганно жались друг к другу, Белецкий метался по даче генерала как помешанный, но только путался у всех под ногами. Харитонов, Гейзенберг, Деветилевич, Левашов и Осоргины отправились в Старую Сильвию, обошли весь парк, выкрикивая имя Елены, но никто не отозвался. Собака Ростоцкого и полицейский пёс Вельчевского взяли след, но явно вчерашний, и Валериан Витольдович с Вениамином Осиповичем, прометавшись несколько часов по поляне и местам пикника, тоже ничего не нашли, убедившись, что девица пропала бесследно.

"Холодный идол морали" в центре всего этого сумбура был воплощением ледяного спокойствия: он заказал кухарке бефстроганов и послал за бутылкой роскошного вина, потом прогулялся по чалокаевскому парку и сел обедать в одиночестве, ибо Лидия Витольдовна и Дибич ушли в Сильвию узнать об итогах поисков. Когда они вернулись - вместе с Вельчевским и Валерианом Витольдовичем, Юлиан допивал уже последний бокал.

Дибича безрезультатность поисков всё же сильно обнадёжила, к тому же он был уверен, что убийца, кто бы он ни был, никогда не стал бы нападать на Елену в то время, когда рядом были её дядя и тётя. Она жива, просто... просто... он не знал, что предположить, но верил, что Елена непременно найдётся. Она забрела в какой-нибудь храм или старую церковь в Павловске, заблудилась или повредила ногу...

- Ничего не нашли, Валье? - осведомился Юлиан тоном, который ясно говорил, что в ответе он не сомневается.

- Её нигде нет, - ответил младший Нальянов, приступая к трапезе. - А ты чем занимался, Жюль?

- Меня господин Дибич обвинил в равнодушии к следствию, - любезно улыбнувшись Андрею Даниловичу, светским тоном сообщил Нальянов, - всего-то за то, что часок понежился в ванной. Между тем, - Юлиан вытер губы салфеткой и положил её на стол, - девицу я нашёл.

Дибич в изумлении выронил вилку, звякнувшую о край тарелки, Вельчевский замер, Лидия Витольдовна усмехнулась, а Валериан, сохраняя каменное спокойствие, осведомился:

- И где она, Жюль?

- Вам всем лучше дообедать, а после сопровождать меня.

- Какого чёрта? - вспылил Дибич, с досадой отбросив салфетку. - Вы всё это время знали, что с девушкой?

- Не знал, - покачал головой Нальянов. - Она могла быть в Сильвии, заплутать в незнакомых улицах, упасть в обморок, наконец. Есть и ещё один вариант - попала в воды Славянки, и тело её кануло на дно. Однако, прогулявшись в ваше отсутствие по округе, я отверг это допущение. А теперь, когда ваши поиски окончились безуспешно, я могу с весьма большой точностью предположить, где она пропала.

Лидия Чалокаева единственная не придала большого значения словам племянника. Она с аппетитом ела, заботливо спросила Юлиана, что он будет на ужин, приказала принести ещё вина. Дибич заставил себя успокоиться и снова принялся за еду. Валериан поднял глаза на брата.

- Значит, она мертва? - он, казалось, утверждал это.

Дибич обмер, в глазах его потемнело. Вилка снова со звоном ударилась о тарелку.

Юлиан уверенно кивнул.

- Да, Валье.

- Это... это ваши догадки! - Дибич почувствовал, как рывками заколотилось сердце. - Чушь!

Нальянов усмехнулся и промурлыкал:

- "Белый саван, белых роз деревцо в цвету, и лицо поднять от слёз мне невмоготу..."

Дибич побледнел, чувствуя, как спирает дыхание: Нальянов безжалостно процитировал песенку утопленницы Офелии. Валериан же спокойно закончил трапезу.

- Я, кажется, тебя понял, - он исподлобья взглянул на брата. - Ты полагаешь, она... в нашем пруду? У меня была эта мысль, но собаки-то не пошли туда.

Чалокаева нахмурилась, бросила встревоженный взгляд на племянников, но ничего не сказала, хоть было заметно, что эта догадка Валериана её отнюдь не порадовала. Она не любила, когда кто-то появлялся в её имениях без её ведома, а уж утопленницам в собственном пруду и вовсе была не рада. Чалокаева внимательно посмотрела на Юлиана. Увы, на сей раз любимый племянник не смог порадовать её.

- Они и не могли туда пойти, - он развёл руками. - Она же вчера вечером промочила ноги. Едва ли у неё была с собой другая обувь. Стало быть, она надела калоши, что стояли у входа.

- Этого не может быть, - Дибичу казалось, что всё, что говорит Нальянов, тот говорит специально, чтобы побесить его. - Это... это просто вздор!

Валериан же явно ни на минуту не усомнился в словах брата.

- Значит, ты уверен, что рано утром убийца выманил её из дома, они пошли через сад Ростоцкого в наш парк, и там он около пруда задушил её и сбросил в воду?

- Думаю, да. Я полагал сначала, что он вывел её к реке, но, когда прошёл туда, заметил, что Савинковы вырубили на подходе к своей даче кусты и берег почти голый, да и глубина там - курице по колено. И видно всё вокруг - на выстрел. Значит, спрятал у нас, тут везде кусты, пруд в пару саженей глубиной.

- Выходит, она не подозревала его в убийстве Шевандиной. - Валериан допил вино и повернулся к Вельчевскому. - Я полагаю, Вениамин Осипович, нам надо проверить догадку брата.

Тот уже стоял на ногах. Чалокаева подозвала к себе лакея и что-то тихо сказала ему. Дибич, которого сильно трясло, тоже поднялся.

- Дорогой Андре, не сочтите за обиду, - Юлиан тоже поднялся, - но мы с братцем и господин Вельчевский - люди, если так можно выразиться, привычные к трупам. Я дела по убийствам ещё в отрочестве почитывал, Валье в уголовном ведомстве семь лет служит, а Вениамин Осипович - и того дольше. Вас же, как я заметил, бездыханные тела... нервируют. Может, останетесь?

- Нет! - Дибич выкрикнул это резко и зло.

Он сильно нервничал, мысль о смерти Елены Климентьевой была нестерпима, и то, что Нальяновы столь деловито и бессердечно обсуждали версию о гибели Элен, раздражало его непомерно, просто убивало. То же, что Нальянов припомнил ему его слабость у тела Анастасии Шевандиной, оскорбило и рассердило. Не менее злил и нарочито мягкий тон Нальянова, точно тот говорил с ребёнком.

Юлиан кивнул и уступил, не став настаивать.

- Ну, не обессудьте. Будь по-вашему.

Вошедший в комнату лакей протянул Юлиану Витольдовичу небольшую бутылку французского коньяка.

- Мерси, тётушка, - повернулся племянник к Чалокаевой. - Такая вещь лишней не бывает.

- Я Семёна за вами пошлю. Что понадобится - присылай его.

Юлиан улыбнулся тётке, любезно поцеловал ей ручку и вышел.

За ним последовали и все остальные.

На дворе по-прежнему моросил дождь. Господский парк, окружавший дом, был длиною около семисот саженей, шириной и того больше. Большой пруд, над которым нависал арочный мост, наполовину скрытый ветвями прибрежных ив, лежал в шестистах саженях от дома и был огорожен со стороны Славянки каменной стеной, но со стороны генеральской дачи ограда была всего лишь живой изгородью в аршин высотой и в нескольких местах была прорежена, а в одном - и вовсе отсутствовала.

Братья Нальяновы двигались одинаково легко, почти по-кошачьи. Вельчевский же снова напомнил Дибичу борзую - он словно принюхивался к воздуху и шёл в болотных сапогах напрямик, минуя выложенные плитами дорожки. Андрею Даниловичу в парке от запаха молодой листвы, яркости свежей зелени и птичьего пения немного полегчало, он чуть пришёл в себя и подумал, что напрасно разозлился на Юлиана. Это всё нервы, мелькнуло у него в голове. Однако чем ближе они подходили к пруду, тем больше он чувствовал усталость и изнеможение и уже почти жалел, что не остался в столовой с Чалокаевой.

53
{"b":"582749","o":1}