- Авар!

Авар вошёл тенью, как будто он стоял невидимый тут же и только ждал моей мысли о нём.

- Авар. Ты пойдёшь сейчас с тысяцким и он тебе найдёт людей, что были в ту ночь, помнишь, когда мы их резали спящих?

- Да.

- Мне нужны из них двадцать человек, не больше и не меньше. Через час они должны быть у меня здесь. С оружием. Всё.

Авар исчез так же, как появился.

Я прислушался к себе, и мне показалось, что та власть, тень которой я ухватил, может прочесть мои мысли и исчезнуть. Я пытался не думать о ней, но мысли мои шли фалангой помимо моей воли, они хотели победы, и я не мог их остановить. Скоро они перешли в заклинание: быстрее, Авар, быстрее, Авар, быстрее... И он не подвёл, Авар. Он стоял передо мной, согнувшись и глядя в пол, а за ним, так же согнувшись и так же глядя в пол, стояли двадцать героев; часть из них верила Богу, часть была отборными подлецами, кто-то постоянно признавался в любви своим жёнам и после этого со спокойной душой шёл к продажным девкам, но все они верили мне, тогда, когда я их выбрал, и они сделали своё дело, каждый по-своему, но все одинаково. И сейчас они стояли перед государем, втайне надеясь, что он, может быть, ещё Бог. Эта надежда читалась в их фигурах, и лишь Авару было всё равно, Бог я или государь, или оборотень, он повидал всякое.

- Авар.

- Да, государь?

- Уйди. Сделай так, чтобы нас никто не услышал. Потом ты выведешь их, и...снова впустишь. Ты их запомнил?

Авар поклонился и исчез тенью тайны, которая ждала его.

- А вы выпрямитесь, вам теперь нужно стоять в полный рост, и смотрите прямо мне в глаза - я не хочу вас обмануть.

Я дождался их глаз и продолжил:

- Я уже не Бог. Он ушёл, а я не смог. Но вы можете привести Его ко мне. Вы готовы?

- Мы сделаем всё, - был глухой ответ.

Они стояли прямо. Это было всё, что мне нужно, неважно, сделают ли они, что я хочу или здесь же, за порогом, сговорятся убить меня и выбрать Спасителя. Главное, чтобы они стояли прямо, всегда.

- Вы пойдёте к воротам, к главной башне, вы найдёте тех, кто был в дозоре в ту ночь, когда ушёл государь и жрецы, и всех их приведёте сюда, немедленно и тайно. Живых. Это главное - живых. Если не найдёте их, ведите их жён, детей...

Они ждали.

- Это всё. Авар проводит вас. Авар!

Снова появилась тень, Авар. Я кивнул ему. Странно, но тени всегда слушаются нас, словно знают, чего мы хотим. Авар увёл их.

А я снова был один и снова боялся мыслей. Мне казалось, что даже шорох их может сейчас всё испортить. Я взглянул на себя со стороны и понял, что глаза мои безумны. Да. Я ждал, а ждать - это всегда безумие в каком-то смысле. Кого я жду? Сейчас их приведут ко мне, и среди них будут Его наместники. Сколько их будет? Трое? Четверо? Неважно. Я найду способ заставить их спасти Город. В конце концов, - я усмехнулся, - ведь именно они поручили мне его, так что пусть видят в этом свою волю. Я разговаривал с ними, так, словно они были рядом. Я разговаривал с ними до тех пор, пока не понял, что это не моё безумие, что они - действительно рядом, здесь, что я не один. Я медленно повернулся.

- Твои люди придут ни с чем, - сказал он. - Ты зря выдал тайну.

- Значит...вы услышали меня...мои мысли.

- Мы слышим всех.

-...Город...обречён.

Он вздохнул тихо.

- Мы предлагали тебе уйти.

- А я остался! Отсосите!

- Трой, я здесь, чтобы сказать тебе слово.

Его голос был ласков, но твёрд. Так говорят не с детьми, так говорят, когда уходят, уходят навсегда. Мне стало жалко себя, я стиснул зубы, чтобы слёзы остались тому, кто...кому угодно, только не ему.

- Я слушаю, - я хотел сказать громко, но вышел шёпот.

- Монсегюр.

- Монсегюр...- повторил я. - Что это?

- Это город.

- Где он?

- Его ещё нет.

- Города нет, а имя есть?

- Так бывает. Вехи расставлены, а имя...имя - это всего лишь судьба.

- Зачем мне знать это имя?

- Тебе не надо его знать, просто ты должен был его услышать.

- Зачем?

- В нужное время оно отзовётся в тебе.

- И?

- И ты сделаешь то, что должен.

- Хорошо. Я его услышал. Теперь я хочу, чтобы ты услышал имя.

- Говори.

- Город. Это имя не отозвалось в тебе?

-...Трой...мы предлагали тебе уйти.

- Нет. Вы обманули меня, чтобы увести государя...без греха.

- Трой. Ты не веришь нам. Жаль. Предложения наши идут в порядке старшинства. Ты был старшим. После тебя - государь. Но ты выбрал.

- А если бы я согласился?

- Всё для тебя было бы по-другому.

- Что, например?

- Например, ты бы никогда не услышал этого имени - Монсегюр. Разве что когда-нибудь, нескоро, прочёл бы о нём в каких-то исторических хрониках. И для нас это было бы лучше.

- Почему?

- Потому что ты знаешь царицу морей, коротко. Такими связями не бросаются.

- Хорошо. - Я согласился, я сник, его любовь была очевидна, она была сильнее моего неприятия судьбы, но я хотел знать, хоть краем, - ради чего всё это? - Скажи, ради чего всё это? Ради чего?

- Не понимай буквально то, что я скажу.

Я ждал, глядя на него.

- Далеко на севере есть страна, она велика и красива. Там полгода цветут деревья и травы, а полгода лежит снег.

- Что такое снег?

- Это как фата, белый дождь, под которым можно стоять веками. Страна эта важна для нас - для нас и вас.

- От неё что-то зависит?

- Уже да.

- Как она называется?

- Тебе этого не надо знать...пока.

- Что там за люди?

- Люди?.. Можно сказать, что пока она безлюдна.

- Хм. Это...как Монсегюр?

- Да. Но с другой судьбой. Эта страна родится, когда падёт Город.

- И ради этой страны...

- Нет. Если бы ты принял предложенное тебе, то - да. Ты выбрал другое.

- Монсегюр?

- Не печалься, Трой. Монсегюр - твой последний город. Других не будет.

- Странно.

- Что странно, Трой?

- Я хотел пытать ваших жён и детей на ваших глазах, пока вы... А теперь...

- Трой. Ты можешь просить о чём угодно. Твои просьбы будут рассмотрены серьёзно, и что возможно, будет сделано.

Да, конечно. Лучше это, чем ничего.

- У меня всего две просьбы.

- Я слушаю.

- Первая - чтобы одна женщина забыла обо мне.

- Твоя девушка о тебе забудет. Вторая?

- Девушка?

- Для тебя она всегда останется девушкой.

-...Хорошо.

- Вторая? - напомнил он.

- Город не должен пасть.

Он вздохнул терпеливо.

- Это невозможно.

- Это возможно.

- Ты хочешь предложить что-то конкретное?

- Да.

- Говори.

- Там, в старом городе, есть могильник. Он не старый ещё, ещё всё живо.

- Что живо?

- То, что там. Чума.

Он молчал, ожидая, что я скажу дальше.

- Сколько вас?

- Что ты хочешь?

- Вы провели незамеченными два десятка людей. Значит, вы можете так же незаметно бросить в колодцы, там, за стеной - там всего лишь девять колодцев, - чуму.

- Это не спасёт город, он погибнет от той же чумы.

- Но это не будет поражение, нас не будут резать и насиловать.

- Не спасётся никто.

- Я готов пойти на это.

-...Трой...тогда Монсегюр минует тебя.

- Почему?

- Там нужны воины, а не жертвы.

- Это важно?

- Только для тебя.

-...Я ненавижу их, ожидающих за стенами минуты нашей агонии, я хочу истребить их...крыс...

- Они не крысы, Трой. Они всего лишь варвары. И Город - их трофей.

- Он ещё не их.

- Да. И чем дольше это продлится, тем лучше. Постарайся, Трой. Твоя услуга не будет забыта. Как мы и обещали, Монсегюр будет твоим последним городом.

Мне было страшно. Последний город - это как последний день. Вот наступает день, и ты знаешь, что он последний. И никто не знает про себя, как он примет этот день - будет ли он, стиснув зубы, смотреть в глаза смерти, или будет кататься по земле, воя молитвы и проклятия. А есть ещё много чего между этим.