Буквально распластавшись в воздухе, проскочил над обломками, в конце таки задев край горящего комода и своротив его в сторону, а затем пронесся до поворота за считанные секунды. Жажда убийства буквально заполонила все мысли, и лишь отголоски разума нет-нет, да и проблескивали где то в глубине. Я летел сеять смерть, неважно где, неважно кому, важно лишь когда, и как долго. Но как только миновал первые ступени, в мозгу будто щелкнуло - ларрити! И в следующее мгновение чуть не споткнулся, заныло сердце, на душе стало хреново так, что захотелось взвыть и броситься головой о стену, грудь стало буквально разрывать от переполняющей грусти и ненависти к себе самому. Глаза безумно шарили перед собой, пытаясь найти опору и задержаться хоть на миг, но все тщетно, слезы бежали по щекам немым укором и капали на пыльные ступени. Согнувшись в три погибели, приник головой к прохладе обтесанного камня и жадно хватая ртом воздух, руки бессильно давили на стену, пытаясь оттолкнуться, но сил не было, я был жалок, и ненавистен сам себе, горечь возможной утраты просто убивала, заставляя испытывать то, что не испытывал никогда ранее. И в какой-то момент душа не выдержала - схватившись за голову, я просто взвыл, громко, надсадно, неистово, горло разрывало от сдавливающего его рева, грудь и легкие пекли огнем, мука выходила из меня с жутким, нечеловеческим криком, сминая любые запреты и моральные устои. На ступенях спуска стоял и рыдал зверь, убиваемый терзаемыми его изнутри чувствами, безумная ярость столкнулась с чем-то незнакомым, но столь сильным и породившим такую волну горечи и печали, что столкновение таких чувств вызвало настоящий взрыв, настолько перегрузивший внутренний источник, что в какой-то момент существо просто не выдержало и в беспамятстве осело на ступени бездыханной грудой.

Легкие поглаживания были так приятны, что открывать глаза совсем не хотелось - пусть они продолжаются вечно, не хочу, что бы они прекращались. Было настолько хорошо, что невольно подставлялся под очередную ласку, угадывая направление нежных пальцев и подстраиваясь под их движение. В ухо легонько подули, и я поморщился, мотнув головой - нет, так не хочу. Легкий смешок, раздавшийся где-то сверху, прозвучал довольно знакомо и показался таким родным и близким, что невольно захотелось открыть глаза и посмотреть на его хозяйку. Но сладкая дрема была столь хороша, что пересилила внезапный порыв, и решение отдаться продолжавшейся неге было принято за единственно верное.

- Хватит притворяться, я же вижу, что ты уже пришел в себя.

Какой знакомый голос, вот только почему я никак не вспомню того, кому он принадлежит? Напрягаемое сознание недовольно заворочалось, пытаясь отыскать в себе нужные ассоциации, а потом плюнуло и подсказало единственно верное решение - пора просыпаться. Открыть глаза оказалось не такой уж и легкой задачей, они будто слиплись, склеились сонной негой и напрочь отказывались повиноваться. Но, в конце концов, бунт был подавлен и на меня уставились два изумительных озера неизмеримой глубины, затмившие остальные черты прекрасного и такого родного лица. Черт, да у меня даже дыхание перехватило, что со мной?

- Ну, наконец-то, очнулся, - и уже не мне, - Искар, он пришел в себя.

Надо мной тут же склонилось другое лицо, отстранив предыдущее - я недовольно скривился.

- Ты как, брат? Как себя чувствуешь?

Брат? Этот Искар мне брат? А потом я вспомнил сразу все, до последней мелочи, каждое мгновение и каждый свой вздох, тело дернулось, напрягшись, но руки Иссиль прижали меня обратно, не позволяя вскочить. Господи, как же мне хреново, закрыл глаза, по щеке покатилась слеза.

- Эй, эй, ты чего? - Искар обеспокоенно потряс меня за плечо, - все ведь в порядке, все живы, ты чего, брат?

Открыл глаза, помимо склонившихся надо мной двоих, в комнате ощущались и остальные, занятые кто чем и ничего не подозревавшие.

- Я шел вас убивать, - взглянул в глаза Искару, - понимаешь - я, шел, вас, убивать, - не выдержав, сморгнул, породив еще одну дорожку на щеке.

- О чем ты говоришь? - Иссиль встревожено сжала мою руку.

- Я убил тарсинха, а потом совсем слетел с катушек и пошел убивать вас, - лицо скривила мука раскаяния, - понимаете, вас, намеренно, - прерывистый шепот слетал с губ и пудовыми камнями падал на грудь, сдавливая ее непереносимой тяжестью.

- Успокойся, все ведь нормально, мы живы, - брат Ильсы участливо улыбнулся, - все хорошо.

- Я очнулся в последний момент, еще один этаж и...

- Мы слышали, - он кивнул, - и, должен признать, перепугались порядочно.

- Забудь, - на лоб легла нежная ручка, - просто вошел в раж боя, не думай об этом, скоро ужин, поешь немного, успокоишься, - голос Иссиль действовал умиротворяющее, я постепенно приходил в себя, но пережитое насмерть вбилось в память, и забыть это я просто не смогу, вечное напоминание, вечная мука, вечное раскаяние.

- Ты лежал на ступенях, весь в крови и без чувств, перетащили тебя сюда, Иссиль кое-как отмыла, но ты не приходил в себя в течение двух суток, мы уже и не знали, что думать. Завал, кстати, возводить пришлось заново, вы его там просто разнесли. Ладно, - он хлопнул себя по колену, - оставлю вас вдвоем.

- Что снаружи? - у меня наконец-то получилось совладать с собой.

- Тишина, и, думаю, это, скорее всего, не из-за мертвого тарсинха.

- А из-за чего? - я смотрел на нее и не мог отвести глаз.

- Знаешь, тот вопль, думаю, ты напугал не только нас, все время пока ты спал, к нам никто так и не спустился, - она улыбнулась, - ты чего так смотришь?

- Да вот, глаза будто приклеились к тебе, никак не могу отвести.

- Что, так нравлюсь? - довольно поправила выбившуюся прядку волос.

- Очень.

Она вдруг посмотрела совершенно серьезно.

- Ты изменился, что случилось?

- Просто... - запнулся, - понял кое-что.

- И что же? - все тот же серьезный взгляд.

Я улыбнулся.

- Не хочу, что бы ты пострадала.

- И только?

Ну да, ну да, видит меня насквозь.

- Не только, - усмехнулся, - я не равнодушен к тебе, но делать какие-либо заявления в нашей ситуации не считаю разумным.

Она вздохнула.

- Ты такой... нерешительный, - взъерошила мне волосы.

- Отнюдь, - в животе забурчало, - черт, когда уже ужин-то?

- Лежи, я принесу.

Проводив ее взглядом, задумался, пока велись все эти разговоры, я постоянно получал оценку своего состояния, и оно абсолютно не соответствовало тому, каким помнилось мне ранее. Элементарный отклик сердца был другим, незнакомым, чужим, будто его подменили, пока я был не в себе, и точно так же дело обстояло с другими органами. Схожесть была настолько минимальна, что на нее можно было просто закрыть глаза, тело было моим, но я не узнавал его. Это тревожило не на шутку, но каких-либо других отклонений замечено не было, и в целом организм был полностью здоров. Даже рана в боку почти не давала отклика - значит, уже зажила, про кисть вообще молчу, и только ребра были отмечены сетью исчезающих трещин, а так все в норме.

Подошедшая Иссиль протянула миску с какой-то кашей, попробовав, даже причмокнул - шеф-повар сегодня был явно в настроении, по крайней мере, ел я с удовольствием. Вскоре к нам присоединился и Искар:

- Ну как, съедобно?

- Очень вкусно, - Иссиль довольно облизнула ложку.

- Это из особых запасов, семена качи, достал всего два мешка, но полезные жуть, их для армии, в основном, и выращивают, так не купить почти нигде.

- Ну, ты же купил.

- Знал бы ты, сколько мне пришлось заплатить, качи ведь растет только с помощью маэр, - он улыбнулся, - так что ешь, набирайся сил.

- Вкус действительно бесподобный, - я уже доедал, но чувство сытости так и не приходило.