Справа от пещеры уходила в лес еле приметная тропка, по ней мы и направились. Трава мягко пружинила, приятно массируя ноги, было слышно щебетание птиц и жужжание насекомых. Свет, пробивавшийся сквозь листву и разгоняющий зеленые сумерки, довершал картину умиротворенности, наполняя и насыщая ее цветом. Даже не верится, только вчера была боль и кровь, а теперь это. Впереди, не спеша, двигался Иргель со свертком под мышкой, странный он все-таки, живет один, в пещере, отшельник? Вокруг сплошной лес, больше похожий на джунгли, к обычной зелени и драчливым деревьям добавилась уйма лиан, а где лианы, там джунгли, ведь так? И кроме себя и его я больше никого не видел и не слышал, да и обстановка в пещере подразумевает проживание одного человека. А как он умудрился в одиночку расправиться с теми аскхами, они ведь почти с теленка размером и в холке мне почти по грудь. Вопросов не один десяток, а спросить не могу, не хватает словарного запаса.
Вскоре тропинка вывела нас к небольшому озеру, и Иргель подался вправо, где был более удобный спуск, пришлось следовать за ним. Спустившись, он первым делом стащил с себя всю одежду и, в чем мать родила, зашел в воду. В глаза сразу бросились старые рваные шрамы через всю спину, то ли следы чьих-то зубов, то ли еще чего. Выходит - веселенькая у него была жизнь.
- Ансу! - спутник уже вовсю изображал помывку и жестами приглашал присоединиться, - Ансу, - и опять те же жесты, что ж, плюс в словарный запас. Раздевшись, а, скорее, избавившись от единственной части своего туалета, я с непередаваемым наслаждением вломился в воду. После всего случившегося мне жутко хотелось помыться, но было не до этого, да и негде, так что сегодняшние водные процедуры оказались в самый раз. Эх, еще бы кусочек мыла, да видно его тут заменяют обычным песком, судя по тому, как Иргель прошел чуть дальше и у обрыва на берегу начал неистово натираться. Что ж, выбор не велик, придется и мне так же. Спустя минут двадцать мы оба выбрались из воды, и мне в руки полетел сверток.
Это оказалась одежда, как у Иргеля, верх и низ, с тем лишь отличием, что вместо мешка был мешок с рукавами - рубаха, в общем, а штаны были залатаны не один раз, и с большим количеством завязок.
- Спасибо, - кивнув, начал облачаться. Довольно удобно, должен заметить, материал напоминал кожу, да и был, по сути, ею, завязки позволяли регулировать размер и подгонять под свои формы без особого дискомфорта для владельца. Про свои джинсы, футболку и кроссы я решил все же пока не уточнять.
На обратном пути нарвали таких же фруктов, какой у меня выклянчил Барут, и простота способа меня несколько уязвила. Иргель так же залазил на нижнюю развилку и рвал фрукт, но только с соседнего дерева, и буйство последнего его нисколько не задевало. Полазить довелось и мне, при некоторой сноровке тут справлялся и один человек без посторонней помощи. Встречало же нас радостное вэканье и смешные прыжки Барута, не спускавшего глаз с горок фруктов у нас в руках. "Есть, есть, мне, мне, есть, есть". Словно отдаленное эхо прошло в голове - так, на будущее, разобраться с глюками! А пока взял фрукт и бросил нетерпеливо прыгающему головастику. Тот в полете умудрился извернуться и в одно мгновение заглотнуть подачку еще в воздухе, приземлился он уже опять с голодным взглядом, а прыжки возобновились. Только теперь около меня. Иргель как-то странно посмотрел на нас, но ничего не сказал и ушел в пещеру. Мне же, атакованному настырной зверюгой, пришлось прямо-таки изворачиваться, чтобы пробраться внутрь. Свалил фрукты на стол, где уже лежали остальные, и перевел взгляд на Иргеля. Тот в странной задумчивости перебирал содержимое мешка у стены, что-то бубнил, отвечая сам себе и периодически замирая на несколько секунд, словно прислушиваясь к чему-то.
Ладно, раз гора не идет к Магомету, Магомет пойдет к горе. Мне нужно знание местного языка, это стартовая точка, без этого никак.
- Иргель, туалет, спать, да, нет, холодно, больно, идти, есть, один, два, - я произнес часть выученных слов, думаю, любой поймет, о чем идет речь. Тот опять как-то странно глянул на меня и кивнул, потом поднялся, держа в руках какой-то узелок и, кивком предложив выйти наружу, пошел вперед.
По знакомой уже тропинке мы прошли примерно половину, когда он резко свернул влево и некоторое время мы лавировали в густом кустарнике с мелкими синими ягодами. Иргель только раз обернулся и сказал: "Не есть", - и жестом показал удушье. Дальше мы топали молча, каждый думая о своем. Не знаю, чего он там для себя решил, но явно неспроста мы куда-то идем, обучаться языку вполне спокойно можно и в пещере, значит, что-то планирует. Ладно, посмотрим на месте. А идти пришлось довольно-таки долго, возможно, мы слишком много петляли, но, думаю, на то были причины. В какой-то момент он поднял руку, интуиция подсказала - жди, замер, видимо, была какая-то опасность, но потом он все также, спокойно, двинулся вперед и я последовал за ним. А где-то существенно правей раздался неприятный утробный рык, вызвав рой мурашек по коже. Как он его учуял, ума не приложу. По сравнению с ним я слеп и глух. Через некоторое время мы вышли из леса и начали взбираться по одному ему видимому пути в гору. Склон был не слишком крут, обошлось без приключений, если не считать содранной кожи на руках и ногах, терпимо, в общем.
Завершением похода стала небольшая, закрытая почти со всех сторон скалистая площадка, обрывом выходящая к озеру. Вид, кстати, изумительный. Голубая гладь воды, в окаймлении зеленого моря, солнце почти в зените, цвета яркие, насыщенные - красотища! Но это я уже потом разглядел, а пока не сводил глаз со стоявшей по центру площадки скульптуры. Почему-то сразу понял, что это человеческих рук дело, хотя внешне оно напоминало обычный булыжник, но форма...
Наиболее подходящим описанием станет "вытянутое яйцо". Каменное изваяние имело форму вытянутого за тупой и острый концы яйца, причем не было обтесано и ничем другим не выдавало своей принадлежности к полету человеческой мысли, очередная каменюка. Но вот просто знал, чувствовал - не природа это сделала, и точка. По цвету, фигура полностью соответствовала местности и в высоту достигала мне почти до подбородка. Пожалуй, посередине я еще бы смог обхватить ее руками, но ниже к основанию уже никак.
Иргель все это время внимательно наблюдал за мной, делая какие-то свои выводы. Я, как говориться, подобрал челюсть и вопросительно посмотрел на него, мол, что дальше? Он вздохнул, подошел к изваянию, и жестом попросил приложить руку к фигуре. Так, а это уже интересно, я начал лихорадочно перебирать варианты. Или к худу, или к добру. Со вторым все путем. С первым же, что я могу противопоставить - а ничего, только если сверзиться вместе с ним вниз, это если удастся, при его-то силе и ловкости, или просто отказаться, а там будь что будет.
- Нет! - я отрицательно покачал головой, не знаю, зачем тебе это нужно, но я уже не настолько тебе доверяю, слишком уж странно ты себя ведешь после озера.
Он грустно улыбнулся, видимо, ход моих мыслей было не так уж и сложно просчитать, и приложил руку к изваянию. Ничего не произошло. Или произошло, но для него это не существенно, а для меня? Интуиция молчала, что ж, рискнем. Я уставился ему в глаза и, продолжая смотреть, опустил руку на камень. Он чего-то ждал, не отводя от меня взгляда. И я ждал, готовый при малейшей же опасности отскочить вбок, оставив изваяние между нами, и схватить один из лежащих повсюду каменных обломков, какое-никакое, но оружие. Два не мигающих взгляда, два ожидания, только вот чего? И вот тут-то меня встряхнуло...
Нет, это было совсем не похоже на удар тока, да и вообще не было ударом. Встряска, если ее можно так назвать, произошла у меня в голове. Не знаю, как описать, но мир перед глазами вдруг заиграл всеми мыслимыми и немыслимыми оттенками! Я вдруг ощутил множество неизвестных и непонятных мне запахов! Слух просто взорвался какофонией звуков! Неведомые до сих пор ощущения, словно из маленького зернышка, выросли в нечто огромное, многократно превышающее по объему мою черепушку! И все это слилось в один миг, в один мощный удар, встряхнувший не столько тело, сколько разум, сознание, не знаю, как выразиться. Хотя кровь прямо-таки брызнула из ушей, носа, глаз, сочась, наверное, даже сквозь поры. Но мне было плевать на одеревеневшие конечности, плевать на струящийся по груди карминовый поток, мне просто было не до этого. Я был шокирован взрывом разума, по-другому не скажешь. Миг шока, мгновение, за которое кровь стала капать на скальную поверхность, и в следующий миг я уже мешком оседаю наземь. Не прошло и секунды, а меня уже нет.
