Из приемной Смотрящий вылетел так, как будто у него у самого выросли крылья. Капелька пота стекала у него по высокому лбу. Такого он за собой раньше не замечал.

Спустя полчаса пришло сообщение от командира группы захвата. Майор был блокирован в одном из коридоров «Старого Дворца», так Дети Чести именовали давно покинутый и утонувший в джунглях обширный дворцовый комплекс последнего Тирана планеты. Это была хорошая новость. Смотрящий вывел на свой коммуникатор схему расположения помещений его подземной части. Блокированный беглец находился в коридоре, уходившем в сторону глубокого горного озера Пиканга. Считалось, что там был один из потайных выходов из дворца. Насколько эта информация была правдоподобна, никто не проверял, просто в этом до сих пор не было никакой необходимости. На всякий случай Смотрящий приказал перебросить к озеру всех еще не задействованных в операции гвардейцев и блокировать весь его периметр.

«Аварийный выход» представлял собой тонкую полоску пиронеритовой взрывчатки, приклеенной по периметру лобового стекла капсулы и обеспечивающей направленный взрыв, которым лобовое стекло плавилось и выбивалось из капсулы. Управление этим выходом обеспечивалось автоматикой «вагона», обесточенного назойливыми преследователями. Однако использовать столь радикальное средство для того, чтобы покинуть снаряд капсулы, застрявший в коридоре всего в пятистах метрах от конечной остановки, не имело смысла – боковая дверь легко сдвигалась в сторону, и между кабиной и стенками трубы оставалось немного пространства, как раз столько, чтобы выбраться наружу. Если бы капсула была приподнята магнитной подушкой вверх, Хоаххин непременно застрял бы в этом узком лазе, но в обесточенном положении вылезти не составило труда. Оторванную от стекла пиронеритовую ленту он прихватил с собой.

Проход из «пузыря» с платформой монорельса в шлюз корабля был намертво заблокирован охранной системой. Видимо, ее питание обеспечивалось автономно, и проникнуть за эту преграду можно было, только приложив к сканеру сетчатку глаза давно истлевшего Тирана. Хоаххин почувствовал себя запертым в западне. Пока майор рассматривал возникшую перед ним преграду, пара довольно крупных рыбин рассматривала сквозь стекло подводного коридора самого майора, видимо, так же как и он, сожалея о невозможности познакомиться с ним поближе. Вдруг эта парочка, махнув на прощание хвостами, быстро ретировалась в тень звездолета, а майор услышал многочисленные торопливые шаги приближавшейся со стороны дворца погони. «Ну и ладно, – подумал он, – доплывем, поди, до кормового люка, только бы его не заклинило». Ленты как раз хватило на всю окружность трубы, активировать ее можно было и от блока питания коммуникатора, который лежал в кармане бывшего когда-то белым парадного френча Хоаххина. В качестве проводника сойдут и расплетенные, покрытые металлическим напылением шнурки аксельбантов.

Раздалось ядовитое шипение, ничем не напоминающее грохот от взрыва, и разрезанная труба под напором хлынувшей в нее воды разорвалась поперек. Нижний, уходящий ко дну озера длинный рукав стремительно наполнялся, разгоняя застрявшую в нем капсулу навстречу гвардейцам, вряд ли они преследовали его в герметичных автономных скафандрах. Вода, ринувшаяся было вверх по туннелю, в сторону платформы, выровняв давление в герметичном корпусе, приподняла Хоаххина на три-четыре метра от разрыва, и на этом ее поток успокоился. Вынырнув из этого обрезка, Хоаххин быстро преодолел расстояние, отделяющее его от кормы древнего катера. Руки быстро нашарили под слоем ракушек и водорослей металлические скобы внешнего замка. Толчок. Еще один толчок… Шлюз не открывался.

Не тронутый водой объем коридора был никак не меньше двадцати кубометров, этого, с учетом постепенного отравления выдыхаемой углекислотой, ему хватит минимум на двое суток, вот только вряд ли его бывшие «друзья» будут все это время сидеть сложа руки. Подняться на поверхность озера реально. Но это означало сдаться на милость победителя, и еще вопрос, лучший ли это вариант гибели. И второй, и третий заплывы к корме были столь же безрезультатны, как и первый. В четвертый «поход» Хоаххин пошел, прихватив с собой длинный стержень металлических перил, с трудом вручную вывинченный из опор, ограничивающих подход с платформы к монорельсу. Этот «аргумент» стал последним и решающим в борьбе с люком кормового шлюза. Скобы сдвинулись с места, и вода ринулась в щель, которую удалось расшатать все тем же стальным рычагом. Заполнив небольшое пространство шлюза на треть, вода больше не мешала задраивать оказавшийся теперь под ногами люк, а исправно действующая автоматика тут же удалила жидкость, как только герметичность внешнего корпуса была восстановлена.

Чем древнее и примитивней любая система, тем больше шансов у нее на то, что через сотни лет ожидания она окажется во вполне приемлемом для использования состоянии (при условии соответствующего хранения, конечно). Разобраться в том, как отстегнуть это «корыто», имеющее неплохой запас плавучести, от якорей, не составило труда. А как только обросший местной флорой и заселенный местной фауной корпус корабля всплыл на поверхность, начался разогрев реакторов и самоудаление герметичных заглушек, предохраняющих от пагубного влияния внешней очень любопытной среды имеющиеся на его поверхности технологические отверстия. Планетарные движки запустились почти без запинки. БИУС доложил о готовности к старту на низкую орбиту через семь минут сорок три секунды и настоятельно порекомендовал получить разрешение диспетчера, контролирующего движение кораблей в данном секторе околопланетного пространства.

– Ага, сейчас! Никаких запросов! Никаких внутренних и внешних орбит!

Нужно было успеть разогнаться и нырнуть в подпространство задолго до того, как катер окажется в пределах досягаемости плотного оборонительного кольца планеты. Ну да, как раз здесь штурман-навигатор был полностью в своей стихии. Быстро щелкая по клавишам консоли управления режимами старта, Хоаххин закладывал предельные для лоханки параметры нагрузок, не хватало еще развалиться где-нибудь в атмосфере планеты. А такой шанс был, стоило только вывести маршевые двигатели на форсированный режим в ее плотных слоях.

Гвардейцы Смотрящего, разинув не то от удивления, не то от отчаяния рты, смотрели, как поверхность озера сначала вскипела и покрылась толстым слоем пара, а потом из этого пара поднялась в небо и резво рванула вверх обросшая ракушками и водорослями волосатая туша дождавшегося своего часа корабля. Дружный, но совершенно бесполезный огонь по его защитному полю из легких плазмобоев и станковых лазеров двух приданных команде патрульных дисколетов только увеличивал плотность паровой завесы. Доклады и распоряжения, передаваемые по цепочке руководству Отдела Спецопераций и далее, через Совет арханов, руководству Планетарными Системами Обороны, заняли, к сожалению, гораздо больше времени, чем это было необходимо для побега пусть древнего, но все еще очень скоростного корабля.

Наа Ранк сидел, вытаращившись в небольшой монитор, установленный на утыканном оборудованием стеллаже, и в замедленном темпе прокручивал только что расшифрованную мнемограмму, переформатированную в голографическую форму.

– Вот это да! Вот это квест! Я бы и сам после такого с удовольствием навешал вам, уважаемый герцог, хороших тумаков. Тем более что, как я понял, ваша личность там представлена, я бы сказал, в несколько негативном амплуа.

Голограмма Смотрящего возвышалась рядом с профессором, как раз между его креслом и лежащим на кушетке телом офицера разведки.

– Вот поэтому я, дорогой вы наш наа, и не вижу необходимости присутствовать рядом с вами лично. Лучше бы вам побеспокоиться о собственном здоровье, тем более что капитан, кажется, начал приходить в себя.

И в самом деле. Хоаххин зашевелился и, потянувшись руками к голове, сделал два или три глубоких вздоха.