– Мам, я поел. Спасибо за завтрак!

Он слышал легкое потрескивание оттаивающего на кухне пластика вакуумной упаковки. Морковные котлеты? Нет, рыбные, другой теплообмен.

– Мам, не готовь для меня сегодня ничего. Смотрящий меня не выпустит после слушаний.

Лежащий на столе коммуникатор с отключенным звуковым оповещением завибрировал и попытался отползти к его краю. Над ним появилось туманное облачко входящей картинки по защищенной служебной линии.

– Старый идиот вызывает молодого идиота. Хох. Давай жми кнопку!

Пальцы рук были покрыты тонким слоем вкусно пахнущего жира от только что приговоренного завтрака. Хоаххин ткнул в коммуникатор обратным концом чайной ложки.

– На связи…

– Не убегай рано, я сам за тобой залечу. И матери скажи, что переночуешь у меня. Посидим после комитета, вечером. Все. Жди. Я скоро.

Реста, спустившись вниз и дослушав конец сообщения, покачала головой, протягивая сыну одежду.

– Спасибо, мам. Сейчас, только руки помою.

– С каких это пор тебя стали заботить такие мелочи, как мытье рук?

Майор на ходу ловко вывернул голову и чмокнул ее в щеку.

А еще он слышал, как поскрипывают черные ремни обмундирования роты охраны Смотрящего, незаметно и ненавязчиво расположившейся вокруг дома, метрах в ста от его периметра. Как отщелкивается крышка бинокля, открывая его перламутровую оптику. Как лейтенант спецгруппы шипастым ботинком раздавил хрустнувшего жука-носорога, успевшего заползти под его подошву. Охрана – это хорошо. Охрана – это вовремя…

Площадь Совета арханов, на которой возвышалось одноименное здание, представляла собой большую каменную восьмиконечную звезду, окруженную по периметру зелеными парковыми аллеями. Для того чтобы подлететь к ней на дисколете на расстояние менее двух километров, требовалось иметь на этот дисколет гербовый пропуск. А для того, чтобы приземлиться на этой площади, необходимо было быть Смотрящим на Два Мира. Они прибыли сюда минут за десять до начала слушаний и заняли самые удобные места в партере большого и пафосного Зала Правосудия. Хоаххин ни разу не был в Зале Изгнания в мире Могущественных, но говорили, что многие его копии располагаются на сотнях планет. И что Зал Правосудия также несет на себе отпечаток этой традиции. Скамьи, поднимающиеся по окружности вверх ряд за рядом без спинок, зато с небольшими углублениями вместо них, круглая площадка в центре под поднимающимся высоко вверх куполом поражали не столько грандиозностью, сколько лаконичностью. Члены комиссии, приветствуя друг друга поднятой вверх ладонью, все еще рассаживались на свободные места, когда на место председательствующего поднялся архан Детей Чести Гарнак Рука Грома. Но почему-то вместо того, чтобы огласить формулу начала слушаний, он присел чуть в стороне от трибуны и молча начал рассматривать собравшихся, как будто видел их всех первый раз в жизни. От неожиданности подобного эндшпиля присутствующие перестали шептаться на отвлеченные темы, и зал погрузился в гробовую тишину. Тишину, которая была нарушена тяжелыми шагами и шелестом крыльев существа, спускающегося от входа в зал к трибуне. Поднявшись, Фиолетовый повернулся к залу и, слегка приподняв крылья, соприкоснулся их кончиками. Если Хоаххину не изменяла память, этот жест обозначал призыв к всеобщему единению. Затем он галантно указал архану на его исконное место, предлагая занять его, и только после этого Гарнак, четко выговаривая каждое слово, наконец произнес:

– Пусть сегодня рука Творца направит нас по пути истины, и пусть этот путь будет прямым.

Слова эти пронеслись по залу и, многократно отражаясь от его каменных стен, приобретали жесткость и тяжесть самого монолита, а присутствие за спиной говорившего огромной крылатой фигуры придавало им какой-то новый, еще не осознанный присутствующими смысл.

– И давно он у вас тут подпрыгивает и бормочет?

– Уже восьмой цикл подряд. Сейчас как раз фаза быстрого сна. Пришлось даже вот его зафиксировать к кушетке, чтобы не свалился.

Профессор наа Ранк подтянул широкий ремень, которым была зафиксирована правая нога пациента.

– Ну, вы же смогли реализовать возможность передачи внешних образов через обзорные камеры, встроенные в очки, прямо ему в область распознавания, неужели обратная передача принципиально отличается от прямой?

Смотрящий недовольно вертел в руках лазерную указку профессора, лежащую до этого у него на рабочем столе в углу лаборатории.

– Положите указку, герцог, это вам не игольник, у нее нет предохранителя. И таки да. Принципиально. Вы ведь не хотите, чтобы я вашего подопечного разобрал по деталям, даже при том, что меня интересует только одна из них.

Лаборатория, в которой происходил данный диалог, находилась непосредственно на исследовательском корабле Смотрящего, но даже здесь сауо не позволял ему устанавливать свои правила, что несколько раздражало герцога. Корабль мчался в центральную систему Таира. Профессор выкатил целый список оборудования и сообщил, что если хотя бы один из указанных в нем элементов не будет предоставлен в самые сжатые сроки, незачем даже браться за поставленную ему задачу. Поэтому Смотрящий целые сутки вел непрерывные переговоры с четырьмя университетами и только теперь смог вырваться на полчасика, чтобы взглянуть, не уморил ли еще сауо Хоаххина.

– Пока могу вам доложить, любезнейший герцог, что у нашего пациента наблюдается скоротечное гипертрофированное развитие лобных долей. А активность мозга в период сна больше напоминает период активного бодрствования. И пока вы не соберете мне все, о чем я вас попросил, ничего нового я вам сообщить не смогу.

Смотрящий исподлобья посмотрел на лежащего перед ним на кушетке Хоаххина и, повернувшись на каблуках, вышел из лаборатории. Через полчаса у них намечалась стыковка с экспрессом из САК, а потом снова нырять в подпространство. Он быстрым шагом вышел на мостик своего «мобиле ин мобилис», бурча себе под нос что-то про удивительно нахального и совершенно не желающего общаться позитивно сауо, когда капитан, тоже, кстати, сауо, указал ему на десяток отметок, так же, как и они, выходящих из подпространства «Скорпионов» Могущественных. Эта новость обескураживала. Так глубоко в пределы человеческой зоны они никогда еще не заходили, по крайней мере, на его длинной памяти. «Скорпионы», выскакивая из подпространства, тут же выстраивались в боевой ордер, и хотя Смотрящий не сильно в этом разбирался, целью этого перестроения, видимо, был именно тот корабль, с которым они должны были встретиться.

– Смею предположить, что они готовятся атаковать курьера САК, ну или как минимум имитировать атаку.

Капитан неотрывно наблюдал за перестроениями боевых кораблей потенциального противника. Отметки «Скорпионов», расползаясь на главном экране рубки, быстро меняли свои характеристики скоростей и векторов направлений движения.

– Совсем обнаглели, даже не пытаются прикрываться маскировочным полем.

Они были еще слишком далеки от сектора встречи с курьером. У них в запасе было как минимум минут двадцать для принятия решения, как вдруг ряды «Скорпионов» неожиданно смешались и они, разгоняясь, один за другим бросились врассыпную, словно зайцы, завидев голодного волка. Объяснение такому поведению обнаружилось по встречному курсу корабля Смотрящего. Прямо навстречу им, на полном ходу, вываливалась в пространство огромная черная туша рейдер-стратега. Судя по маркерам автоматического распознавания, это был крейсер шестого флота Его Императорского Величества «Рюрик». Его предупредительный залп из носовых орудий задел край защитного поля последнего, самого нерасторопного «Скорпиона» уже в момент его гиперперехода.

– Долго они его будут теперь искать, – кивнув на потухшую отметку «нерасторопного», констатировал капитан Смотрящего. На голограмме внешней связи появилось ошарашенное лицо пилота курьера со сдвинутой на правое ухо фуражкой с околышем, весьма популярной в торговом флоте САК.