Накатывающая волнами, а то и рывками, боль в левой ноге.

Опять этот белый лист. Теперь на нём угадываются кресло, стойка с какими-то приборами. Молодая женщина, в, таком же, как белоснежный лист, одеянии. Что-то говорит. Но не услышать ничего, когда в ушах стоит гул.

Боль внутри головы, в лобной доле.

Из-за валуна выскакивает человек в камуфляже расцветки "лес". Он замахивается. В руке зажата граната. Надо стрелять, но сил нажать на курок нет. Страх. Сейчас он бросит гранату и всё кончится. Страх.

Опять этот проклятый белый лист. Только теперь на нём нарисовано всё контрастней, чем раньше. Группа людей переговаривается у стойки с приборами. Ничего не слышно из-за боли в голове.

Кажется, что левая нога сейчас просто отвалится.

Боль, боль, боль.

Господи, когда же это всё закончится? Никогда бы не видеть больше этот белый лист. Жить бы без боли.

Кажется, тело невесомо и можно летать. Можно подняться немного над землёй. Вот он, я, Скиф, лежу среди камней. Левая штанина камуфляжа в крови. Вся. Из-под шлема по щеке и по подбородку сочится кровь. Всё лицо в кровавых насечках от каменной крошки. Поднимусь ещё выше. Вот за камнями лежит Грег и прицеливается в кого-то внизу под стенкой. Немного дальше Чаки, ворочая стволом, стреляет в перебегающие склон фигурки. Ниже него, привалившись спиной к валуну, Брен отстреливает патронташ гранат из "подствольника". Он спешит, пытаясь поддерживать хоть какую-то плотность огня. Сверху Скиф видит как, среди цепочки поднимающихся по склону людей поднимаются облачка взрывов. Его группа воюет. И над всем этим кружит пара "апачей", периодически ныряет вниз и грохочет своими пушками. И вот, когда Скиф пытается подняться ещё выше, картинка пропадает.

И опять боль, вспышка белого и боль.

И наступил день, когда Скиф пришёл в себя. Оказалось, что за окном - стена деревьев с зелёной листвой , у медсестры из-под шапочки выглядывает локон тёмно-рыжих волос, а кресло в углу у столика с голубой обивкой.

Скиф попытался сесть на кровати, но вспыхнувшая в голове боль, уложила его обратно. Один из приборов на стойке отозвался на движения Скифа ритмичными звуковыми сигналами. На их зов в комнату заглянула рыжеволосая медсестра. Тихо ойкнув, она исчезла за дверью и через несколько минут вернулась с двумя врачами.

И началась для Скифа длинная череда разных медицинских проверок. Энцефалография, томография и прочие прелести. Вспышки белого стали реже. Немного отступила боль.

На третий или на четвёртый день после "возвращения" пришёл врач. И рассказал Скифу, как будет выглядеть его, Скифа, ближайшее будущее. Осколочные ранения левой ноги особой опасности не представляли, но требовался реабилитационный период для полного восстановления коленного сустава. Совсем другое дело было с контузией. Здесь никто никаких гарантий не давал. При бережном отношении к голове, осложнения могли пройти сами. Но на смену им могли прийти другие. Опасность контузий в том и состоит, что предсказать их последствия крайне сложно. И можно запросто остаться на всю оставшуюся жизнь человеком с ограниченными возможностями. С погремушкой вместо головы.

Прошла ещё неделя. Скиф уже сам вставал с кровати, передвигался в пределах палаты и даже доходил до лифта. Правда, первый поход в душ больше напоминал переползание между укрытиями. Вдоль стеночки, периодически отдыхая и пережидая боль.

Теперь оставалось только спуститься в вестибюль и дойти до небольшого парка на территории госпиталя. Чтобы не провоцировать головную боль, всё приходилось делать медленно и осторожно.

Однажды утром в комнату к Скифу вошли Чаки и Грег.

Скиф по очереди обнял их и принялся расспрашивать о том, что было дальше, после того, как для него наступило небытие.

Оказалось, что дежурную группу подняли по тревоге через пятнадцать минут после того, как с монитора тактической обстановки исчез сигнал со второго "хаммера". Кроме того, тут же связались с военными. В процессе переговоров, выяснилось, что у тех уже была информация о новом формировании. Хорошо вооружённом, подготовленном и соответствующим образом мотивированном. Причём, именно по тому району, куда выехала группа Грега. И никому не пришло в голову, поделиться этой информацией с частной военной компанией, чьи группы патрулировали данный участок нефтепровода и перекачивающую подстанцию. Хотя сами военные частенько опрашивали членов патрульных групп. Мол, что видели, что слышали, как оценивают обстановку. Вот такие вот ведомственные игры.

Дежурная группа, не доезжая до места событий несколько километров, запустила дрон и получила картинку во всей своей красе: и сожжённые "хаммеры", и суету вокруг них, и "тачанки" с пулемётами и миномётами. Вызвали военных. После того, как "апачи" зачистили дорогу, группа пошла вперёд. Тем более, что военные уже были на подходе.

Вторая пара "апачей" сделала только один заход на тех, кто атаковал группу Грега. После чего стрельба прекратилась и "апачи", став в круг, прикрыли место посадки эвакуационного вертолёта. При этом, Чаки вспоминал, что сесть вертолёту на склоне было негде. Он просто завис в футе над землёй. И Скифа, и Брена, и тело Чонга пришлось подымать на "танцующий" в воздухе борт с помощью экипажа.

Военные на месте засады захватили двух пленных. Оба были ранены. В результате оперативной беседы с "махновцами" стало известно, что задачей формирования был захват перекачивающей станции и последующий "отсос" нефти в свою пользу. Так сказать, ничего личного, только бизнес. Ну, так ведь знали же, что нефтепровод патрулируется? Да. Но верили в свои силы и, вообще, хотелось показать "кто в доме хозяин". Показали.

Брен, оказывается, лежал в том же госпитале, что и Скиф. Всё обошлось и его скоро уже должны были отпустить . Чаки не забыл упомянуть, что к Брену, узнав о его ранении, неизвестно каким путём, пробралась его девушка. Да ещё какая! Мол, сам увидишь.

Скиф был тронут посещением своих коллег. Но быстро устал. Говорить было тяжело. Грег и Чаки заметили это и распрощались, пообещав, по возможности, заходить в гости.

Через пару дней Скиф всё-таки добрёл до госпитального парка. И в изнеможении, с растревоженной раненой ногой, присел на ближайшую скамейку. Невдалеке, на другом конце аллеи, он заметил Брена и рядом с ним высокую девушку с длинными светлыми волосами. Они просто сидели рядом и молчали. Дойти до них Скифу было тяжело, да и не хотел он никому мешать своим присутствием. К тому же, опять "белый картон" на несколько секунд закрыл собой окружающую действительность.

Скиф посидел недолго, набрался сил и начал героический обратный переход в свою комнату.

Особенно мучительными были сны.

То ли под воздействием препаратов, то ли просто из-за того, что привычный "напряг" исчез, мозг Скифа синтезировал необычное "кино".

Особенно часто демонстрировался сюжет о гранатомётчике. Из-за громадного валуна показывалась фигура человека в камуфляже. Он становился на колено и начинал целиться в Скифа из портативного гранатомёта. В спешке, Скиф ловил его в прицел и нажимал курок. Но курок не нажимался. Тогда Скиф пытался передёрнуть затвор, но и тот намертво заклинивало. А гранатомётчик тем временем делал своё дело и Скиф чувствовал, что сейчас произойдёт выстрел. А у него ничего не получалось с оружием. И вот - вспышка и облако пыли. И он видит, как приближается к нему длинное тело гранаты. Всё. Смерть.

На этом месте Скиф просыпался и ещё несколько секунд не мог прийти в себя. Медленно вставал, добирался до окна и смотрел в ночное небо на луну и звёзды.