Литмир - Электронная Библиотека

– Если так, то лучше тебе пойти наверх, он ведь может позвать тебя.

– Я оставил там Григора. Когда князь вернется в комнаты, меня позовут.

Так больше часа беседовали муж с женой, но Григор не показывался. Тогда Хурен поднялся наверх и увидел Гургена, ужинавшего вместе с Григором. Старик сердито подошел к Григору.

– Оставь, братец Хурен, это я велел юноше сесть за стол, – сказал Гурген и, потянув за рукав старика, посадил его по другую свою сторону.

Гурген сам удивлялся, как мог он есть после стольких волнений, но могучий организм его нуждался в подкреплении. За ужином он думал о том, что ему предстоит еще много одиноких ночей и тяжелых дум. Еда не доставляла ему удовольствия и, быстро насытившись, Гурген встал из-за стола.

– Что, князья Арцруни часто навещают свое новое поместье? – спросил он у Хурена.

– После отъезда княжны прошло вот уже четыре месяца, и пока никто из них не показывался. Мне поручили охрану крепости. Сегодня я впервые открыл двери этих покоев и затопил камин.

– Значит, и ключи от спален у тебя?

– Ты, князь, верно, хочешь отдохнуть, – сказал Хурен и, достав связку ключей, прошел вперед.

– Братец Хурен, – сказал князь, – ты знаешь, когда я был мальчиком и жил у князей Рштуни, в замке у меня была своя комната. Нельзя ли мне переночевать в ней?

– Как пожелаешь, князь. Но после твоего отъезда княжна взяла ее себе, а с того дня, как она уехала, нам так тяжело, что мы и не входили туда.

– Нет беды, братец Хурен, воспоминания детства у нас с ней общие. Так пойдем же туда и еще раз вспомним те счастливые дни.

Хурен со светильником в руке прошел вперед. При входе в комнату внимательный взгляд заметил бы сразу, что здесь чувствовалась женская рука. Повсюду ковры, диваны, дорогие ткани, сундуки, ларцы. Все здесь дышало уютом и ласкало глаз.

– Так я пойду за постелью, князь, – сказал Хурен.

– Нет надобности, – решительно сказал Гурген.

Хурен окинул взглядом постель княжны и высокую фигуру князя, сравнил их мысленно и покачал головой. Он поставил на стол два светильника и кувшин с водой, пожелал князю доброй ночи и оставил его в печальной радости от мысли, что он должен провести ночь в комнате Эхинэ.

И мы покинем князя в этой комнате с его противоречивыми, горькими думами, где мешалось все – любовь и ненависть, месть и прощение, презрение и сладкие воспоминания детства. Мешалось и боролось, как бушующее море, пока, наконец, всемогущая природа не взяла свое, и Гурген уснул глубоким сном.

Глава шестая

Крестьянин

Мы оставили в дороге наших путников, которые вскоре, следуя примеру Гургена, погнали коней и скрылись из виду. Вахрич остался один и, испугавшись, что его навьюченный конь совсем застрянет, спешился и медленно пошел дальше, ведя лошадь в поводу. Уже затемно он перешел реку Туха и правым берегом озера дошел до села Харзит. Продрогший, усталый, мучимый жаждой, ибо бурдюк с вином Святого Карапета совсем опустел, он продолжал идти, рассуждая сам с собой: «Если князя не окажется здесь, тем лучше. Он, верно, уже отдыхает. Кто не захочет служить у князя Арцруни, да еще у такого князя, который ласков и слаще меда, когда доволен тобой, и гневен, как огонь небесный, когда недоволен? Пожалуй, и я сегодня заслужил свой отдых. Переночую в этом селе, слава богу, кумовьев у меня тут хватит. Пойдем же поищем себе пристанища, а может, и князь отдыхает уже здесь…»

Когда Вахрич вошел в село, собаки с лаем набросились на него. Он остановился и постоял немного, раздумывая, куда бы пойти, где его лучше примут, и, наконец, направился к куму Геворку.

Не успел Вахрич дотронуться до двери, как она сама открылась но, к его удивлению, в доме никого не оказалось. «Ну, окажем, кум Геворк уехал или умер, – подумал он, – а жена, дети? Неужели все умерли?» Тогда Вахрич решил пойти к своему старому приятелю Карапету. Тут ему пришлось долго стучать, пока кто-то подошел и, недовольно бурча под нос, открыл дверь.

– Добрый вечер, братец, – сказал Вахрич.

– Да благословит тебя бог, добро пожаловать! – ответил хозяин и приказал домашним: – Ребята, несите свет и разожгите очаг.

Когда принесли свет, старые друзья узнали друг друга и крепко обнялись.

– Братец, что же ты не назвал себя? – спросил Карапет.

– Не назвал, чтобы проверить, сохранилось ли еще армянское гостеприимство. Слава богу, вижу, что все по-старому. Верно, хозяин дома что-то бормочет за дверью, но все же говорит гостю: «Добро пожаловать». Да здравствует Армения и армяне! Да, братец ты мой, за Евфратом и Чорохом с деньгами в кармане и то негде преклонить головы… А на нашей благословенной земле в полночь тебе и дверь откроют, а если понадобится, то в буран опустятся из села в ущелье и вытащат тебя из-под снега. Помоги, боже, армянам!

– Да услышит тебя господь, братец. Но вот уже сколько времени, как он наказывает нас за грехи наши. Ты был на чужбине много лет и не знаешь, чего мы натерпелись от этих нечестивых арабов. Мы про греков и персов уже и думать забыли. Всюду, куда ни ступит араб, сплошная гибель.

– Как не знать этих неверных? Позавчера в Муше я сам нескольких зарезал, как кур.

– Да не убавит бог тебе такой работы. Ребята, спустите поклажу, отведите лошадь в конюшню!

– Скажи-ка, друг Карапет, не видел ли часом, не проехали ли через село князья?

– Мы, братец ты мой, князей здесь не видали.

– Сегодня в полдень проехал через село высокий, величественный молодой князь, – сказал сын Карапета. – Постоял немного у церкви, собрался было спешиться, да, видно, раздумал, выпрямился и погнал коня. Конь был белый, в яблоках, хороший конь.

– Это князь Гурген, теперь он, должно быть, в Мохраберде.

– Что ты говоришь, братец, возможно ли это?

– Гурген и невозможное делает возможным. Вы бы видели его при дворе греческого императора, как все его там любили. Наши армяне пользуются большим почетом в греческих войсках. Двадцать лет тому назад греческий император был из рода князей Арцруни, а спарапетом25 при нем – князь Мамиконян. Мы в Тортуме узнали о смерти спарапета. Вот умный и храбрый был человек!

Между тем очаг разгорелся и осветил комнату. Вахрич, произнеся: «Слава тебе, господи!», растянулся у огня. Хозяин дома приказал сыновьям принести еды, достать вина, накормить лошадь.

– А теперь, братец, расскажи, – сказал Вахрич, – где протоиерей Саак, жив или умер где вся наша родня? Вижу, ты что-то грустный. Где кум Петрос, кум Геворк, живы, здоровы?

Вахрич тут схитрил, не назвав первым кума Геворка, – Карапет не должен был знать, что сначала он стучался к Геворку.

– Что ты, Вахрич, неужели тебе неизвестно, что мы перенесли за эти годы? Господь отвернулся от нас. Бессовестные арабы разоряют страну, грабят, режут, убивают, уводят в плен наш народ. Бедный Геворк распродал все, что имел, и уехал в Багдад, чтобы вызволить из плена жену и двадцатилетнего сына, если только они еще живы. Половина села разорена, мы сами не знаем, что будет с нами весной. Удивительно еще, как ты жив-здоров добрался до нас, вы же едете из греческих земель. Я удивляюсь, как вы проехали через Тарой, а мы слыхали, что арабы перебили там всех. О тебе ведь тоже слуха не было. Я два раза был в Моксе, мне сказали, что ты на чужбине. Поужинай теперь и расскажи, где ты был, что видел. Каков твой князь Гурген, поможет ли он нашим горестям или сам станет для нас напастью?

Гость и хозяева поужинали, выпили вина, а когда отдохнули, Вахрич начал свой рассказ о том, как он в Моксе убил несколько курдов и, испугавшись мести их родичей, почел за лучшее уехать в Спер и как он в пути встретился с Гургеном. Увидев неопытного знатного юношу, который ехал искать счастья по свету, Вахрич решил, что имеет дело с наивным мальчиком и что хорошо бы поступить к нему на службу. Сам человек зрелый и плутоватый, Вахрич прикинул в уме и нашел для себя эту службу подходящей.

вернуться

25

Спарапет – полководец, верховный главнокомандующий.

8
{"b":"581956","o":1}