Келей замотал головой, но сказать в ответ ничего не смог, потому что разрушать надежды людей было выше его сил. Прислуга быстро навела во дворце порядок, и юноша, наконец, увидел свой дом среди всего этого хаоса. На кухне закипела работа, главную залу надраили до блеска, и все остальные комнаты, которые загадили люди Дардана, тоже. Ладон скрылся посреди самого разгара праздника, к удивлению Келея оставив его одного. Он думал, что дракон теперь ни на секунду с него глаз не спустит. Ладон безошибочно нашел по запаху его комнату. За три года он должен был выветриться, но Келей так долго там прожил, к тому же в ней ничего не трогали, что присутствие ее хозяина впиталось в стены и потолок этой спальни. Повалившись на постель сифносского принца, дракон уснул мертвецким сном с приближением рассвета. Видимо, он так быстро летел, что вымотался окончательно, а потом еще эта схватка и суматоха. Конечно, после тихого спокойствия Астипалеи столько людского шума утомило его.

Келей остался со своим народом. В главной зале яблоку негде было упасть. Слух о золотоглазом незнакомце уже прошелся по всему острову, и теперь люди ждали от своего законного правителя, так внезапно вернувшегося, подробных объяснений. Поскольку они не знали, что Келей прибыл раньше Ладона, то думали, что они вернулись вместе. Келей вкратце без подробностей рассказал им, и матери, вышедшей из своих покоев, о том, как прибыл на Астипалею и познакомился с «легендарной мифической личностью». Люди еще не настолько закостенели в своем безграничном скепсисе, чтобы не поверить рассказу юноши. К тому же многие из них видели из окон своих домов огромную крылатую тень. Когда они поняли, что дракон «за них», они сразу же успокоились и несказанно обрадовались. Келей стал народным героем, так как сумел не только вымолить у дракона Ладона прощение, но и упросить его помочь им в горе, постигшем Сифнос в виде варваров-захватчиков. Келей не стал их ни в чем разубеждать, предоставив народу верить в то, во что он хочет. Люди желали увидеть легендарного дракона своими глазами.

Келей обещал, что попросит Ладона показаться им, а сейчас он объявляет праздник. Его подданные сразу же согласились отпраздновать свое внезапное освобождение, и вино снова полилось рекой, только уже без разврата. Царица Лавртиона, казалось, пришла в себя, она все не выпускала Келея из объятий и плакала без остановки. Келей же начал угрызаться новыми тяжкими мыслями, ведь ему предстояло сказать всем, и матери, которая так плакала сейчас, стискивая его в объятиях, что он не останется на Сифносе и что не сможет занять престол. Только к вечеру следующего дня, усталый и измученный он сумел юркнуть в свою комнату, надеясь, что застанет там своего дракона. Но Ладона там не было. Проспав целый день в постели принца Сифноса, Ладон ускользнул никем незамеченный на морской берег. У Келея уже не оставалось сил переживать и искать его, а потому он просто уснул.

К ночи юношу разбудило ощущение привычного жара рядом и того, что чья-то рука легко скользит по его бедру. Ненавязчиво лаская, давая почувствовать свое присутствие, Ладон лежал позади него, думая о чем-то своем. Видимо, рука его действовала сама по себе, не управляемая его волей. Келей некоторое время лежал, прислушиваясь к его равномерному дыханию, а потом медленно обернулся и робко улыбнулся. Ладон задумчиво улыбнулся в ответ, юноша, осмелев, потянулся к нему за поцелуем. Он почувствовал себя спокойно только тогда, когда вновь ощутил во рту желанный язык дракона, по-хозяйски, но в то же время привычно ласкавший его язычок. Обвив его шею руками, Келей прильнул к нему всем телом, чувствуя, как в нем просыпается горячее желание. Но Ладон отстранился прежде, чем позволил поцелую перерасти в нечто большее. Он сел на постели, и тут Келей заметил в его золотом взгляде недовольство.

- Что? – прошептал он.

- Ты пахнешь им. – Ладон поморщился. – И выглядишь ты, как…

Келей покрылся краской от самой шеи и до корней волос.

- Прости… - виновато пробормотал он, опуская голову.

Поднялся с кровати и вызвав служанку, велел приготовить ему горячую ванну. Ее принесли двое слуг и Феба, тащившая стопку чистого белья и мыло с полотенцем. Увидев Ладона, лежавшего на постели ее господина с самым небрежным и расслабленным видом, она вмиг покрылась краской и, покончив со своими обязанностями, юркнула за дверь вслед за двумя мальчишками, принесшими ванную. Естественно, на следующий же день по всему Сифносу разнесся слух, что принц крутит шашни с драконом. Однако мысль эта нисколько не вызвала неприязни среди простого люда, учитывая что этот самый дракон спас их от рабства, был самим Ладоном да и вообще – драконом, и простил их, даровав вновь благополучие прибрежным и островным странам. Так что ничего против они не имели, да и к тому же, Ладон был чересчур прекрасен, чтобы предъявлять ему какие-либо претензии.

Келей разделся и залез в ванную, уже не смущаясь пристального взгляда своего любовника. Да и, в конце концов, чего Ладон там не видел? Он там уже все изучил, потрогал, облизал, пощупал, проверил и поимел сотни раз.

- Так все-таки, ты правда закинул крышу в море? – спросил он, только чтобы разогнать эту гнетущую тишину между ними.

- Да позади дворца она валяется, крыша твоя… - проворчал дракон, лениво растягиваясь на кровати и пялясь в потолок.

- А как ты избавился от обручей? Ты попросил отца снять их? – полюбопытствовал юноша вновь.

Ладон пожал плечами.

- Нет. Даже Посейдон не в состоянии сделать этого после моей Клятвы. Я ходил к первоисточнику того материала, из которого сделаны мои оковы. Для создания этих обручей Посейдон взял воду из Стикса.

Глаза Келея расширились от изумления.

- Ты спускался в подземное царство? – прошептал он ошеломленно.

- Угу. – Ладон зевнул и приподнялся, автоматически оглядывая комнату в поисках еды. На Астипалее нимфы всегда предусмотрительно оставляли поднос с пищей на столике, а здесь такого не было, потому что Келей никогда не ел в комнате. – Я окунулся в реку, и мои обручи растаяли в первородном материале, из которого были сделаны.

- То есть теперь ты свободен? – прошептал Келей.

Ладон не ответил, но ответ был очевиден.

- Знаешь… а мне ведь теперь получается, почти девятнадцать… - задумчиво произнес юноша, нежась в горячей ванне.

Ладон неслышно соскользнул с кровати и присел позади него, откинув в сторону пряди каштановых волос и легонько прильнув к обнаженной шее губами.

- На Астипалее время течет медленнее, - продолжал Келей.

- Ты хочешь остаться и править или вернуться? – напрямик спросил Ладон ничего не выражающим голосом.

Келей вздохнул и откинул голову ему на грудь.

- Я… разрываюсь. Я не могу бросить свой народ. Хотя правитель из меня никудышный… Но с другой стороны, оставшись здесь, я состарюсь быстрее и…

Ладон неслышно фыркнул.

- Твоя естественная физиологическая особенность не имеет никакого значения. Если ты хочешь вернуться на Астипалею только из-за того, что там ты не состаришься, то делать этого не нужно.

- Нет. Я хочу вернуться туда, потому что там ты. Ты ведь не захочешь остаться здесь? А я без тебя не смогу жить. – Слова сорвались с его губ так легко и просто, что Келей даже удивился.

Ладон пожал плечами.

- Мой дом – там, где ты. – Произнес он в ответ так же просто.

- А что будет, когда я состарюсь и умру? – прошептал юноша, закрыв глаза, чтобы скрыть свою горечь, вдруг нахлынувшую на него при осознании этого грустного но, увы, неоспоримого факта.

- Я умру тоже.

- Но я не хочу, чтобы ты умирал из-за меня!

- К тому времени это уже не будет иметь значения, - безэмоционально отозвался Ладон.

Келей всхлипнул.

- Я буду стареть прямо на твоих глазах. Я так не могу. Уж лучше убей меня сразу!

- Прекрати молоть чушь! – процедил Ладон, вскакивая на ноги и гневно глядя на него.

- Я просто… люблю тебя, - прошептал юноша, смиренно опуская взгляд.