Он не может уплыть. Он не может оставить Ладона. И Ладон не отпустит его. А если отпустит, то ему будет плохо! Келей закусил губу. Где же его отчим? Почему он не позвал на помощь другие дружественные ему государства? Почему они не дали отпор? И кто эти варвары? Откуда они? Это ведь не спартанцы, правда? У них совершенно другие доспехи. Что же делать?

Он закусил губу в отчаянии и украдкой посмотрел на Ладона. Дракон не видел его, отвернувшись в другую сторону. Он казался таким безразличным к происходящему…

Келей поднялся, подошел к нему и робко коснулся его руки.

- Ладон?.. – прошептал он.

- Я не отпущу тебя. – Почти мгновенно отозвался Ладон, резко поворачивая к нему свою голову и жестко посмотрев в его глаза. Безразличной маски и след простыл.

Дракон схватил его за запястье, рванув на себя, и прижал к своей груди.

- Слышишь? Я не отпущу. – Почти прошипел он.

Келей постарался не поморщиться от боли. Он резко со свистом выдохнул и через силу улыбнулся ему.

- Я… знаю, - прошептал юноша, подняв свободную руку и успокаивающе коснувшись щеки Ладона.

Ладон пристально всмотрелся в его глаза. А потом, внезапно притянув к себе за затылок, жадно впился в его губы, уже не нежно, а грубо и властно, явно демонстрируя свою власть. Келей охотно подчинился, обвив его шею свободной рукой, и покорно разжал губы, позволив Ладону творить все, что он хочет. В конце концов, задыхаясь, он с трудом отстранился от него.

- Ты только мой, ясно? – почти прорычал дракон. Золотые глаза его вспыхнули собственническим яростным пламенем, и сквозь человеческую оболочку явственно проступила драконья сущность. Вертикальные зрачки сузились и запульсировали, а зубы оскалились.

На миг Келею даже стало страшно, но всего лишь на миг. Он прижался к дракону всем телом и жарко зашептал ему на ухо:

- Я знаю, знаю… - с трудом высвободив онемевшее запястье из его хватки, он обвил его шею второй рукой и на секунду прильнул губами к его рту. – Я только твой. Успокойся. Твой, - шептал он, опасаясь, как бы Ладон совсем не утерял над собой контроль.

Дракон вздохнул и закрыл глаза. Пламя в его взгляде угасло. Он расправил плечи и бережно обнял юношу за талию, словно прося прощение за свое поведение.

- Я не могу отпустить тебя, - прошептал он едва слышно.

Келей ничего не ответил, лишь прижался теснее.

- Ты можешь пойти со мной… - неуверенно пробормотал он. Этого говорить ему не стоило. Огромная ошибка, о которой он пожалел почти сразу же, в следующие мгновения. Пламя в золотых глазах угрожающе вспыхнуло с новой силой.

Ладон резко отстранился от него, отступив на шаг. Глаза его расширились, выражая не удивление, а какое-то недоверие и ярость.

- Пойти с тобой? – почти прорычал он. – Я не могу пойти с тобой по нескольким причинам! Первая! – он вскинул перед собой руки, демонстрируя свои золотые обручи, и злобно сверкая глазами. – И вторая! Я видеть не желаю твой народ снова!

Келей невольно отступил на шаг. Когда Ладон злился, он становился словно выше ростом и шире в плечах. Его золотые глаза яростно сверкали, узкие ноздри гневно раздувались, а губы раздвинулись, обнажая свирепый оскал.

- И ты отсюда не уйдешь! Ты принадлежишь только мне!

Словно в подтверждение серьга в ухе полыхнула таким обжигающим пламенем, что Келей чуть не вскрикнул от мгновенной острой боли. Он расширенными глазами смотрел на Ладона. Впервые он видел его таким разгневанным. Сквозь человеческие черты проступила сущность дракона. Лицо стало хищным, опасным, устрашающим. Рев, вырывающийся из горла, почти оглушал. Человеческие голосовые связки не смогли бы выдержать такое напряжение. Серьга жгла так, что у Келея от боли подгибались колени. Она отражала гнев дракона, словно зеркало.

Ладон начал терять над собой контроль. Еще немного и он совсем сорвется. Ракушка на его груди задрожала, и Келей со страхом увидел, что по ней побежала тонкая трещина. Она не выдерживала драконьего гнева. Еще немного и она лопнет, из какого бы материала ни была сделана. Может быть, Ящик Пандоры и мог удержать все человеческие пороки и болезни, но только не ярость морского дракона.

Юноша с трудом подавил желание развернуться и броситься прочь. Вместо этого он смело шагнул вперед и осторожно взял Ладона за руки, с дрожью увидев, что на длинных аристократических пальцах, что дарили столь чистое наслаждение, проступили острые кривые когти.

- Ладон! Ладон! Держи себя в руках! – воскликнул он. – Ты потеряешь Дар Посейдона, слышишь?

- Мой! – ревел дракон.

Келей понял, что сейчас он его не слышит. Он был в это мгновение именно тем, кем и являлся. Жадным, страшным, алчным, грозным драконом.

Боги, помогите ему! Что же делать!

В отчаянии Келей сделал единственное, что было ему доступно. Он поднялся на носочки, с удивлением осознав, что сейчас не достает Ладону даже до груди. Он действительно вырос за какие-то короткие мгновения. Обхватив его за плечи, Келей прильнул к его губам. Человеческая оболочка трещала по швам, а дракон рвался наружу, в яростном желании сохранить то, что ему принадлежало.

«Твой, только твой», - мысленно твердил юноша, стараясь успокоить Ладона через их связь, пока отчаянно прижимался к его губам, мягко скользя по ним языком. Опасно возбуждать дракона, взвинченного донельзя, разгневанного, раззадоренного и озлобленного. Тем более, когда он находился на грани двух своих воплощений. Образ Ладона метался и волновался, зыбко колеблясь. Он весь светился тем золотым сиянием, которое предшествовало его перевоплощению. Ракушка была готова вот-вот хрустнуть и разбиться.

Но хотя слова не дошли до сознания Ладона, прикосновения возымели эффект. В следующую секунду Келей оказался распростертым на траве. Тунику с него попросту сорвали, распоров на несколько жалких клочков. Губы оказались захвачены в зверский жестокий плен, терзаемые губами Ладона. Было почти больно, но он терпел. Сомнительно, чтобы такое вынес даже Иокаст. Вряд ли ему когда-либо приходилось иметь дело с драконом, а не с человеком.

Золотые глаза с вертикальными зрачками пылали неугасимым пламенем ненависти и ярости. Казалось, что Ладон его сейчас просто разорвет. Руки сжали беспомощное хрупкое тело в жестоком захвате, оставляя на белоснежной коже огромные синяки. Юноша постарался максимально расслабиться. Перепуганный, взволнованный, растерявшийся, он покорно позволял дракону насиловать его. Кажется, Ладон совсем не осознавал, что делает. Келей понимал, что он сейчас не контролирует себя, и что его действия являются результатом его страха перед возможным его отплытием. Отстраненно он подумал, что если кто-то попытается забрать сокровище у дракона, то тому очень не поздоровиться. Интересно, что будет, если Ладон застанет его в объятиях другого? Другого он точно убьет. А с ним что сделает? Растерзает, чтобы никому не достался?

- Ааах! – сдавленный стон боли вырвался из его горла, когда дракон вошел в него без подготовки, сильно, мощно и яростно. Доказывая свое право на обладание им.

Келей упрямо закусил губу до крови и больше не позволил вырваться ни звуку из своей груди. Он только до боли сжимал бледные плечи Ладона, впиваясь в них со всей силой и сдерживая слезы. Было зверски больно. Больнее, чем даже в первый раз. Как же это ужасно, когда тебя берут против воли, силой, грубо, намеренно с жестокостью. Но он терпел и не жаловался, понимая, что Ладон просто ослеплен своей драконьей алчностью. Если он ревновал его даже к скамейке или вилке, что говорить о возможном отплытии? Конечно, он взбесился и озверел. Отпустить его с острова на родину… Позволить вернуться к людям… Немыслимо! Об этом невозможно было даже и думать.

Дракон никогда, никогда не отпустит свое сокровище по собственной воле.

Юноша вскрикнул от боли, чувствуя, что его просто раздирает изнутри. Если Ладон сейчас же не успокоится… О боги, даже страшно подумать, что произойдет. Только бы ракушка продержалась еще немного. Зевс, помоги ему!