Себастьян глянул на него бесстрастно. Опустил кончик клинка вниз, выпрямившись. Стоял посреди плаца в окружении четырех перевозбужденных громил, обнаженный по пояс, с капельками пота, стекающими вдоль шеи и груди, и холодно смотрел на них.
— Конечно. Думаю, лучше сразу все прояснить, — спокойно кивнул он, едва заметно пожимая плечами.
Уже через пять минут все было кончено. Переломав медведям их загребущие, похотливые лапы и другие… конечности, после чего матросы неделю в лазарете отлеживались, Себастьян одним махом убил двух зайцев: заставил всех остальных уважать себя, заложив фундамент своего будущего авторитета, и раз и навсегда пресек все сексуальные поползновения по отношению к своей личности. Или, скорее… телу.
Этот урок оказался очень кстати, так что теперь он мог спокойно спать по ночам и есть в компании своих солдат. Только Себастьян не думал… В его планы никак не входило, что найдутся такие эксцентричные личности, которые умудрятся влюбиться в него. Что делать с Лойтом и Рэмом, он не знал. Как справиться с похотью и вожделением, знал прекрасно. Тут у него никогда не возникало проблем. Еще с юности. А вот как справиться с любовью… С чувствами… Нет, он понятия не имел. Разве что игнорировать? Так ему было легче всего.
Но вот если Рэм послушно любил и восхищался издалека, то Лойт явно не был любителем пассивного обожания. Он был любителем действий. Очень активных действий. И вот это уже Себастьяну сильно мешало. Если бы этот здоровяк, как те четверо, просто банально хотел трахнуть его, он смог бы с чистой совестью успокоить его душеньку, отправив в лазарет на недельку-другую. Но вот дилемма… Рыжий этого явно не хотел. Как ни смешно, но на второй неделе пребывания в форпосте Себастьян обнаружил у себя под дверью букет полевых цветов. А Рыжий-то романтик… Он сначала не понял, от кого, а потом догнал. Легче ему от этого не стало.
«Эх, Лойт, Лойт… Ну что мне с тобой делать?» — тоскливо подумалось капитану, пока он пережевывал внушающую опасения клейкую массу, что по недоразумению называлась кашей.
— Любить, — неожиданно весело произнесли прямо над его ухом.
Себастьян резко обернулся. За его плечом стояла Смерть собственной персоной.
— Что-то не так, капитан? — заметив его жест, поинтересовался Лойт, только что закончивший выражать свою позицию по отношению к солдатской пище и поварам, которые эту зубодробильную жрачку готовили.
— Нет, все в порядке, — процедил Синдарилл, раздраженно покосившись на Айлина.
Отвернувшись от Лойта в другую сторону, он, едва шевеля губами, шепнул:
— Ты вовремя, как, впрочем, и всегда.
— А я только тогда и появляюсь, — рассмеялся юноша. Небрежно усевшись на край стола, почти перед лицом капитана, рядом с его подносом, Айлин с любопытством обмакнул палец в его тарелку и сунул себе в рот, тут же скривившись.
— Проклятье, что это за дерьмо?!
Себастьян мрачно ухмыльнулся и едва заметно пожал плечами. Отвечать он не собирался, иначе его бы точно забрали в лазарет к штабным лекарям на проверку умственного состояния. Разговоры с самим собой — признак сумасшествия.
— Как странно, что я не вижу тут больше Жнецов, — придя в себя, хмыкнул Айлин. — Будь я смертным, давно бы уже умер от отравы. Как вы едите эту гадость каждый день?
Словно подтверждая эффективность его слов, рядом поперхнулся Лойт и выругался, с отвращением отодвигая от себя тарелку.
— Не могу больше! Капитан, как ты умудряешься жрать это дерьмо с таким пафосным и спокойным лицом? — почти простонал он.
— Так пафосным или спокойным? — вскинул брови Себастьян, спокойно сунув ложку с бурой жижей себе в рот.
Лойт проводил ее взглядом и с сожалением вздохнул.
— Есть вещи гораздо вкуснее…
— О чем это он? — Айлин захлопал ресницами.
Причем сделал это так натурально, что не поверить было невозможно. Впрочем, зачем проявлять недоверие? Вряд ли Смерть умела кокетничать или флиртовать. Разве что насмехаться и ехидничать… Да хихикать. Очаровательно так хихикать.
Себастьян подавился и свирепо уставился на Лойта. Его шуточки и демонстративные вздохи ему уже порядком поднадоели.
— Не делай из завтрака фарс, Лойт, — холодно произнес он.
— Так это ж разве завтрак, капитан?! — возмутился тот. — Отрава… Да я бы лучше каждый день тебе отс…
— Лойт! — предостерегающе произнес Себастьян, сцепив зубы.
Он и сам не понимал, почему до сих пор терпит эти пошлые намеки и шуточки в свою сторону? Любому другому он бы давно уже накостылял по первое число. Хотя… Понимал. Со вздохом, положа руку себе на сердце, Синдарилл вынужден был признаться себе, что терпит их потому, что совсем не ощущает во всех этих пошлых шуточках и намеках вульгарности. Они все, несмотря на их грубость и пошлость, были искренними… и чистыми, что ли? Они не оскорбляли и не унижали его достоинства. Потому что Лойт, простой солдат и грубый моряк, не знал иных способов выразить восхищение и любовь своему капитану.
До Айлина, кажется, дошло, о чем толкует Лойт, и он хмыкнул. Подавшись вперед, к уху Себастьяна, шепнул ехидно, обдав своим дыханием, и у капитана волосы на затылке встали дыбом, хотя и так стояли:
— Надолго ли тебя хватит, Лорд Каменное Сердце? Этот парень горячий, отказа не потерпит…
Себастьян упрямо сжал челюсти. На языке вертелось что-то колкое и язвительное, но ответить он не мог. Впрочем, его мысли Смерть видела ясно, как на ладони, так что вполне могла узнать, что он думает по поводу его слов.
— А что Лойт?! — с наигранным возмущением воскликнул здоровяк. — Чуть что, так сразу Лойт! Уж на других вы так не рявкаете, капитан! — И тут он выдавил такие обиженные нотки, что Себастьян чуть не поверил. — Я ж к вам с открытой душой, искренне…
Вроде бы и шутливо говорил, однако Себастьян ощущал за его дурашливым тоном настоящую обиду, отчаяние, легкую горечь и безумное… желание. От этого сумасшедшего коктейля чувств ему становилось крайне неловко. И свое незнание того, что с этим делать, бесило его. Но не бегать же ему от Лойта, в конце концов?!
Сцепив зубы так, что желваки на челюстях заходили, Себастьян предпочел промолчать. Да и нечего ему было на это сказать. Над ухом ехидно захихикала Смерть. Ну не Смерть, а наказание прямо!
Отодвинув от себя тарелку с недоеденной кашей и залпом опрокинув в себя стакан с безвкусным чаем, Синдарилл поднялся из-за стола.
— Вот и я говорю, дерьмо, — закивал Лойт, замяв разговор шуткой. — Нечего в рот всякую гадость тянуть, капитан.
Себастьян хмыкнул.
— Син, ну ты что, действительно каменный? — снова дала о себе знать Смерть. — Ты же посмотри, как он тебя глазами пожирает… Вот я бы не устоял, будь на твоем месте…
Тут Себастьян не выдержал и прошипел:
— Так сам с ним и трахнись!
— Капитан? — Лойт смотрел на него круглыми от удивления глазами.
Айлин пакостно захохотал.
Себастьян начал медленно закипать. Не сказав ни слова ошеломленному Лойту, он развернулся и быстрым шагом направился к выходу из зала. Айлин неотступно следовал за ним по пятам, продолжая гаденько хихикать. Лойт поднялся из-за стола, намереваясь пойти за ним и выяснить, в чем дело, но тут случилось неожиданное для всех троих.
Со своего места решительно поднялся Рэм, сжимая кулаки и отчаянно краснея. Видимо, набирался храбрости.
— Капитан! — тоненько пискнул он и тут же испуганно захлопнул рот.
Но дело уже было сделано, и теперь Себастьян медленно оборачивался ему навстречу.
Прикусив нижнюю губу, паренек, ссутулившись и отчаянно робея от сотен взглядов, устремленных на него, сделал несколько неуверенных шагов к Себастьяну.
Он шел всего несколько секунд, но Рэму казалось, что целую вечность. Так безумно стучало его сердце. Не спать ночами, ловить его взгляд, краснеть, мучиться, страдать, терпеть чужие насмешки и ехидные подколки и жутко ревновать к этому… медведю! К Лойту. Это выматывало. Так выматывало… А когда дошло до того, что от одного только воображаемого Себастьяна он начинал жутко возбуждаться, Рэм вовсе отчаялся. Все. Это был конец его терпению, предел его скромных возможностей… И еще эта мнимая смерть капитана… Проклятье, а ведь он мог умереть, так и не узнав о его чувствах! Нет, он должен, он обязан, иначе другой возможности могло больше и не представиться… И плевать, плевать на всех этих здоровяков, что сидели сейчас за столами и насмешливо наблюдали за ним! Он скажет, сейчас или никогда…
