Работа кипит в бурном водовороте, работают до изнеможения с раннего утра до поздней ночи. Время пребывания „Седова“ в этих водах исчисляется часами, в любой момент может надвинуться или крепко застыть непроницаемая ледяная стена, и тогда путь отступлению „Седова“ будет отрезан.

Зарываясь в волну, с приподнятым вверх острым носом, быстро полетел катер к берегу, таща на канате нагруженный сверху ящиками консервов, мешков муки, обмундирования, угля, баркас. Прорезав вековую девственную тишину, с берега донесся размноженный эхом первый звенящий удар топора.

…Северная Земля стала советской.

Сколько усилий, средств, жизней стоило людям преодоление непроходимых льдов, чтобы увидать восточный ее берег! Западная же сторона всегда оставалась мировой загадкой. Как велика Земля, куда тянется, где граница — вот вопросы, которые старались разрешить лучшие, испытанные мировые полярные исследователи. Покойный Нансен на „Фраме“, наконец, Нобиле во время последнего трагического полета дирижабля „Италия“, старательно искали неизвестный берег, но все попытки оказывались бесплодными.

В течение многих десятилетий Северная Земля была недоступна. И впервые в истории завоевания Арктики эту задачу удалось разрешить экспедиции Советского Союза. С невероятными трудностями, с отчаянным напряжением команды, с риском застрять во льдах и быть раздавленным, донес ледокол „Седов“ к далеким неприветливым берегам красное знамя Союза.

1 сентября. Был пасмурный холодный арктический день. Хмурые седые облака клочьями висели по темному, небу. Резкий порывистый ветер взмылил поверхность океана, гнал волны на прибрежный размытый припай льда.

В этот неприветливый день мы покидали наших друзей — колонистов Земли Северной. На берег съехали все.

Заботливым хозяйским взглядом в последний раз окидывает Шмидт новые постройки: чистенький, крепко слаженный домик с длинным шпилем на крыше, фанерный амбар, груду угля, штабеля дров.

Маленький, короткий митинг без красивых речей, несколько простых теплых слов и пожеланий, — и по синему небу быстро скользнул и распустился пышным маковым цветом алый бутон. На Земле Северной открылось первое советское поселение, новая правительственная радиостанция.

Вернулись на ледокол к последнему общему чаю. Все сидят молча, разговор не клеится. Полярники Ушаков и Урванцев внешне совершенно спокойны, ни один мускул не дрогнет. Лишь изредка бросают они друг на друга острый, пронизывающий, участливый взгляд. Промышленник Журавлев, как обычно, весел — он привык бросать семью и детей, зимовать в одиночестве. Лишь у молодого радиста, комсомольца Васи Ходова, насупились брови, нервно подергивается уголок губ.

Третий гудок.

Резким движением первым поднимается Ушаков, окидывает всех быстрым взглядом и решительно протягивает Шмидту обветренную, загорелую руку. Наш милый помор-капитан по очереди трогательно прижимает зимовщиков к груди, словно оставляет на зимовку своих горячо любимых детей. Вот внизу у трапа затрещала моторка, все уже в лодке. Последним осторожно спускается с зеленым растеньицем в банке побледневший Урванцев. „Седов“ дал тихий ход. Медленно в тумане поплыла и скрылась моторка с крошечными машущими фигурками.

Мы снова идем среди льдов и вековых торосов.

Сцена еще пуста. Только Отто Юльевич Шмидт ходит вокруг доски с приколотой к ней картой севера, картой того пути, который проделала экспедиция на „Седове“. Значительная часть карты обязана своим существованием именно этой экспедиции. До „Седова“ здесь было громадное белое пятно неисследованных земель. Тов. Шмидт заботливо устанавливает карту.

В 8 часов торжественное заседание президиумов крайисполкома, крайпрофсовета и городского совета открывает тов. Комиссаров.

— Не во имя честолюбия была отправлена экспедиция. Эта экспедиция ничем не похожа на неудавшееся путешествие за славой Нобиле. Советская экспедиция преследовала только научные цели.

Под аплодисменты всего зала в президиум торжественного заседания избираются: президиумы крайисполкома, крайпрофсовета и горсовета, т. т. Шмидт, Визе, Самойлович, Воронин, Воронцев — предсудкома „Седова“ — и Богачев.

С докладом выступает тов. Шмидт.

— Комитет по изучению Севера наметил пятилетнюю программу работ. Сюда входило — построить станцию на Земле Франца-Иосифа. Этого мы достигли уже в прошлом году. Успех прошлогодней экспедиции дал нам возможность приблизить окончание нашей пятилетки, а именно — достигнуть новой, еще менее доступной земли — Северной — в том же году.

Экспедиция прошлого года должна была закрепить Землю Франца-Иосифа за Советским Союзом. В этом году задачами экспедиции были: сменить зимовщиков на Земле Франца-Иосифа и достигнуть Северной Земли с запада, т. е. с совершенно неизвестной еще стороны.

О. Ю. Шмидт.

В будущем году мы думали оставить зимовщиков и на этой Земле. Однако, достигнув Северной Земли, мы смогли уже нынче оставить там зимовщиков, которые не только изъявили согласие остаться, но даже сами потребовали этого. Для исследования этой Земли остались т. т. Ушаков, Урванцев, радист Ходов и архангельский житель — зверопромышленник Журавлев.

Плывя по пути к востоку от Новой Земли, по которому еще никто не шел, мы вдруг наткнулись на неизвестную землю. Я говорю — вдруг, хотя существование этой земли было, на основании изучения дрейфа погибшего судна „Святой Анны“, заранее предсказано профессором Визе, который, таким образом, открыл новую землю, ни разу не видав ее.

Залп аплодисментов приветствует т. Визе.

— До нашего путешествия пространство на карте между Землей Франца-Иосифа и Северной Землей было пусто. Мы стерли это белое пятно, заполнили его рядом островов.

Надо вам сказать, что вновь открытая Земля Визе, не в обиду будь сказано товарищу Визе, — земля очень мрачная, пустынная и коварная. Сам тов. Визе заявил однажды:

— Ну, и паршивая же земля моего имени!

Эта земля впустила нас, а выпустить не захотела — окружила льдами. Нам пришлось отступить к югу, идти, все время пробиваясь среди льдов. Капитану некогда было спать. Судно находилось в тяжелом положении. Нам уже казалось, что оставить станцию на Северной Земле не удастся. Думали отступить и оставить людей в Сибири, чтобы они на собаках обследовали Северную Землю. Но однажды наш капитан заметил на горизонте голубоватые просветы свободной от льда воды. Мы направились туда и неожиданно нашли хорошее место для высадки. Здесь мы пожали руки четверым, остающимся на два года, товарищам и ушли.

Нам не хотелось уходить совсем. Ведь впервые человек забрался так далеко на север. Надо было использовать это. Мы отправились глубже на север и там нашли еще один остров, покрытый ледяной шапкой. Дальше идти было некуда, и мы решили возвращаться обратно.

„Седов“ снова оправдал нашу надежду. В Архангельск мы вернулись с грузом новых побед.

…Теперь я доскажу конец истории о флейте бодрости.

Смелый Виллем был смел до конца.