— Вы только что говорили мне, что необходимость становится крайней, — осознавая это или нет.

Квик ухватился за ручки кресла. «Нападение!»

— Что, если вы выразитесь конкретнее, сэр? Макаров взмахнул сигареткой.

— Ну хорошо, — голос его оставался деловитым. — Как вы понимаете, я думал об этом и переговорил с людьми из нашей команды. До вас очередь не дошла, но простите, в этом нет оскорбления. Ваши действия и сам факт вашего лидерства демонстрирует наклонность к реализму.

Можно уничтожить «Чинук» и его экипаж. А потом выслать доверенное подразделение и вывести в расход персонал Колеса, в том числе Трокселла.

Что касается «Фарадея»… не знаю, можно послать «Ломоносов» и уничтожить его у Гадеса. Потом придется объяснить все потери прискорбной серией несчастных случаев, происшедших в столь тесной последовательности. Но в отношении «Фарадея» можно не торопиться. Пожалуй, я бы предпочел пощадить его, поскольку экипаж слышал намеки на чудовищ со звезд.

В идеальном случае мы объясним происшедшее в Колесе тем, что чудовища поработили экипаж «Эмиссара», а потом взяли верх и на карантинной станции. Ну а когда Бродерсен явился к ним со своим частным расследованием, они приманили «Чинук» к себе, захватили людей и отправились в корабле на родную планету, к счастью возбудив подозрения на «Ломоносове», который разнес их на куски.

— Невзирая на общность намерений — фантазии, мой друг, фантазии. — Квик счел необходимым ответить шепотом. — Вы серьезно предполагаете, что мы сумеем заставить человечество проглотить подобную чушь?

— Слопают, — отвечал Макаров. — Когда правительство что-нибудь утверждает, граждане не станут оспаривать.

Имейте в виду, я не утверждаю, что подобная стратегия легко осуществима, это нам еще следует выяснить. Например, захочет ли Стедман в полной мере помочь нам? Самообладание может и отказать этому человеку, когда он представит себя перед лицом своего Бога. А если он или кто-нибудь еще окажется ненадежным, тогда как поступить с ними? И еще: как вообще объяснить и оправдать тот факт, что многие высокопоставленные члены Совета не были приглашены на консультацию? Какие свидетельства мы можем сфабриковать? Что посоветовал бы умный человек?

Проще всего достичь цели можно с помощью воображаемого вторжения со звезд. Скажем, что охране обеих Т-машин было приказано истребить инопланетные корабли в тот самый миг, когда они появятся. Общественное мнение поддержит нас и потребует закончить исследования, но следует считаться с угрозой разоблачения.

Быть может, безопаснее всего уничтожить «Фарадей» вместе со всеми остальными, причем так, чтобы его гибель могла показаться несчастным случаем или результатом действий террористов. В таком случае нам придется найти другой политический маршрут к нашей цели, быть может более длинный.

Поверьте мне, сеньор Квик, следует забыть про застенчивость. У нас должно хватить мужества, чтобы рискнуть многим. Поверьте, неопределенность сулит нам еще более грозные опасности. Да, я безусловно обязан находиться рядом с вами в ближайшие часы, — закончил Макаров.

— Вы говорите ужасные вещи, — запротестовал Квик. — К тому же некоторые из тех, кого вы собираетесь убить, убежденно помогали нам.

— Я слыхал одну английскую пословицу, — возразил Макаров. — Не разбив яиц, омлета не сделаешь — точная мысль.

Мне случалось в прошлом подписывать смертные приговоры своим последователям, прежде исполнявшим важные роли. Это случалось тогда, когда они обнаруживали некую независимость в выполнении моих приказов. Или же у них заводились сомнительные помощники, или… поймите, мне приходилось возрождать государство из хаоса, и каждый отдельный случай просто нельзя расследовать.

Руководствуясь несколько другими причинами, чем вы, сеньор Квик, мы тоже считаем необходимым, чтобы человеческая раса оставалась дома, выполняла свое природное дело и отгоняла всех посторонних по крайней мере до тех пор, пока не сумеет организоваться настолько, чтобы справиться с ними. Вот что жизненна важно. В дни, не знавшие клеточной терапии, какая женщина не решилась бы удалить пораженную раком грудь? Красота — красотой, но, если хочешь жить, выбора нет! Более того, сеньор Квик, — Макаров наклонился вперед. — Более того. Вы призваны к этому, как и вся наша крохотная организация. У нас был идеал, мы, оступаясь, продвигались к нему, совершали ошибки, как свойственно людям. И сегодня мы близки к гибели. Тем не менее неужели наш идеал ложен? Потом, как можно служить человечеству из тюрьмы?

А тюрьма будет, если наружу вырвется хотя бы намек на факты. Внимание публики не закончится расследованием. Наши подчиненные будут спасать собственную шкуру, переваливая все на нас. «Чинук» вынуждает нас действовать за пределами всех законных возможностей. Нас, безусловно, можно посчитать заговорщиками, не считающимися с дарованными Обетованием правами экипажа корабля. Мы уже нарушили их, преднамеренно сфабриковав необоснованный ордер на арест. Ну а отсюда следует бесконечное число обвинений в злоупотреблении служебным положением. Нас запрут надолго… если не нанести удар немедленно и жестоко.

Частично Квик припомнил эссе, которое читал несколько лет назад, утверждавшее, что интеллектуалов очень интригует насилие как метод — притягивает, отталкивает, вновь притягивает, — словно перспектива сексуальных взаимоотношений с едва зрелой девочкой или разумным нечеловеческим существом; род ксенофилии, и когда возникает конфликт, который интеллигенция одобряет (а она одобряет большую часть конфликтов), интеллектуалы возглавляют толпу, требующую боеголовок, солдат Иных, чтобы бросить их в печь войны. Тогда Квик счел писанину реакционной чушью. Позже, культивируя свое прекраснодушие, ему пришлось признать известную справедливость этого тезиса. Этот сукин сын прав: нельзя изготовить омлет, не разбив яйца. Ну почему не удается поддерживать порядок в цивилизованном обществе, время от времени не расколотив чью-то буйную голову!

Христос Всемогущий, а ведь действительно приходится продвигаться вперед. Иначе арест… обвинение… и тюремное заключение? Психиатр-реабилитатор (приземистый, пухлый, с прожилками на щеках и мясистым носом) исследует психику Айры Квик, которую его грубой породе не понять даже за геологическую эпоху. А потом далекое освобождение, серая старость, которая ждет его после погубленной карьеры и общественной жизни. Сыновья, жена, друзья, любовницы… все вокруг будут считать его похитителем и убийцей, это его-то — борца за общечеловеческое благо.

«Известно, что я скор на руку».

Квик провел языком по губам.

— Сэр, я не считаю возможным согласиться со всеми вашими предложениями. — Как хорошо, как спокойно он говорит, невзирая на барабанный бой в груди. — Тем не менее, когда говорит государственный деятель вашего масштаба, я слушаю. Не перейти ли нам к подробностям? — Он отважно улыбнулся. Надо было скоротать ожидание.

Голоса, окружавшие изображение кафедрального собора, шествовали к триумфальному финалу.

«Чинук» находился более чем в миллионе километров от цели и уже тормозил, когда на корабль обрушилось первое сообщение. Бродерсен принял его в кабинете.

На экране появилась угловатая физиономия, заговорившая на британском английском.

— Винсент Лоуэс, командир корабля «Альхазен» со специальным поручением. Вы «Чинук» с Деметры, так? — Это был едва ли вопрос. — Дайте мне капитана.

— Слушаю, — отвечал Бродерсен. — Скажите, чем я могу вам помочь?

Текли секунды, пока световые лучи летали вперед и назад. Кейтлин, сидевшая возле Бродерсена, положила руку на его обнаженное предплечье. Он весьма четко осознавал теплое прикосновение, торопливое дыхание, слабый и сладкий запах женского тела.

— А теперь слушайте меня внимательно, капитан Бродерсен, — сказал Лоуэс. Голос его был резок, дергался правый глаз. — Вы разыскиваетесь по серьезному обвинению. Ваш корабль вооружен. Мне приказано проводить вас в систему Феба, где вы будете взяты под арест. Я считаю вас опасным преступником и рисковать не собираюсь. Вы поняли?