— По крайней мере, — прошептал Кристофер, — нам не надо ломать голову над тем, куда идти.

Взяв в руки короткий меч, он смахнул паутину: она провисла, открывая им проход.

Кристофер вошел первым, держа в левой руке лампу, которую он вытягивал перед собой, а в правой руке зажал меч, готовясь нанести удар, как только заметит любые признаки жизни. В груди гулко стучало сердце: ему казалось, что стук подхватывает эхо, отлетая рикошетом от стен туннеля. Неприятный запах все время усиливался.

Проход был недостаточно высоким, и Кристоферу пришлось пригнуться, но он не был и достаточно широк, чтобы спокойно пройти сквозь него. Он был уверен, что они уже выходят за пределы монастыря. Здесь было холоднее, чем в других ходах, которые они использовали после того, как покинули комнату Чиндамани. Холод был ледяным, хотя казалось, что сквозь стены просачивается немного остаточного тепла. Это был какой-то зловонный, неприятный холод, сырой и резкий, и возникало ощущение, словно вот уже много веков ничто живое не дышало этим воздухом.

Нога Кристофера коснулась чего-то твердого и вместе с тем хрупкого. Он медленно опустил лампу, стараясь повернуть ее так, чтобы она осветила землю перед ним.

Сначала он не мог понять, что это. Это походило на узел тряпья — он был примерно полтора метра длиной, местами угловатый, пыльный и серый. Затем он поднес лампу ближе и сразу осознал, что это... точнее, чем это когда-то было.

Маленькое тело невообразимо усохло, словно что-то в течение долгого времени высасывало из него всю кровь, пока не высосало полностью. От тела осталась только туго натянутая на кости сухая кожа. Тонкие пальцы, походившие на когти, вцепились в горло. Голова была запрокинута назад, словно смерть была мучительной. Труп был с головы до ног покрыт пыльными полосками какой-то гниющей ткани, напоминающей уже виденную Кристофером паутину. Труп напоминал кокон, аккуратно упакованный и оставленный здесь, в туннеле, для обезвоживания. Тело пролежало здесь долгое время. Возможно, целых пять веков. Кристофер содрогнулся и поднял лампу.

— Что там, Ка-рис То-фе? — прошептала Чиндамани. — Почему ты остановился?

— Ничего. Просто... какой-то завал в туннеле. Примите вправо, и вы его обойдете.

Он пошел дальше, уже не так решительно, готовясь к тому, что может наткнуться еще на что-нибудь. Страж, о котором говорила Сонам, выскользнул из туманной легенды и начал материализовываться. Он услышал позади испуганные вскрикивания — теперь завал как следует разглядели и остальные.

Следующее тело лежало в нескольких метрах от первого. Этот человек встретил смерть сидя, прислонившись к стене. Руки были вытянуты вперед, словно он защищался от чего-то, выходящего из тьмы. Как и первый труп, этот был сморщенным и усохшим. Сквозь покрывавшие тело слои пыльной ткани видна была темно-коричневая кожа. Кристоферу показалось, словно кто-то сначала связал еще живого человека обрывками ткани, а потом высосал его досуха.

— Кто они, Кристофер? — раздался прямо позади него голос Чиндамани.

Она стояла, обняв одной рукой Самдапа и глядя на маленький труп. Самдап выглядел взволнованным, но не испуганным. Кристофер вспомнил, что их культура безбоязненно относится к смерти и всем ее атрибутам. Стены комнаты, в которой появился на свет Самдап, наверняка были украшены изображениями мертвой плоти и гниющих костей — в отличие от английских детей, на стенах комнат которых красуются крошка Бо Пип и Шалтай-Болтай. И у кровати его стоял не плюшевый мишка, но статуэтка Ямы.

— Я думаю, что это был ребенок, — ответил он. Но это было лишь предположение, основанное на оценке величины тела. — Оно кажется... менее давним, чем первое. Менее пыльным. — Он остановился. — Возможно, дальше будут еще трупы. Ты хочешь идти дальше?

— Конечно. Ведь у нас нет выбора — ты сам это сказал.

Метров через пять Кристофер уткнулся в плотную паутину, заблокировавшую почти весь туннель. Он смел ее мечом, но за ней была другая, а за той — еще одна. Огромные, плотные кружева паутины висели повсюду. Миазмы все усиливались. Кристоферу казалось, что он начал понимать, кто связывал найденные ими трупы. Но он был уверен, что обычный паук не смог бы высосать из них всю кровь.

Внезапно туннель закончился, и перед ними открылось какое-то огромное пространство. Лампа Кристофера светила слабо, но когда дети и Чиндамани также поднесли свои лампы, они увидели, что их окружает.

Вся комната была завешана паутиной, огромным древним кружевом с фантастическими узорами, простиравшимися от пола до потолка и от стены до стены. Лампы отбрасывали причудливые тени на переплетающиеся нити. Паутина висела поперек комнаты как гамак, свисала со стек, напоминая серые кружевные портьеры. Куда бы они ни посмотрели, паутина была повсюду.

И куда бы они ни посмотрели, повсюду их взгляды натыкались на разбросанные по комнате мумифицированные человеческие останки. И паутины были полны трупов, которые висели в них, как мухи, легкие, серые, обескровленные. Комната была древней подземной кладовой. В некоторых местах были целые кучи наваленных друг на друга тел, их гниющие останки лежали в сшитых пауками мешках. В одном углу лежало тело, казавшееся относительно недавним пополнением паучьих запасов, и целая армия пауков облепляла его, как подрагивающий колеблемый панцирь, выпивая из него последние соки. К своему ужасу Кристофер осознал, что размах ног самого большого паука равнялся расстоянию от локтя до кончиков пальцев у взрослого мужчины.

Повсюду в тенях мелькали черные силуэты. Паутины кишели ими и дрожали, когда пауки переползали с нити на нить на своих мощных бесформенных ногах.

— Господи, нам надо бежать обратно в туннель! — крикнул Кристофер. Он видел жала на конце луковицеобразных тел — и догадался, что пауки побеждали свои жертвы не за счет грубой силы.

Они двинулись обратно на несгибающихся ногах, минуя паутину, которую смели на пути к этой жуткой комнате, вернувшись к первому телу. Уильям трясся от страха и отвращения — даже худшие его кошмары не могли сравниться с этим ужасом. Самдап окоченел от страха.

— Какой ужас! Какой ужас! — без конца повторяла Чиндамани. Она все смахивала и смахивала с рук и тела невидимую паутину, отчаянно пытаясь смахнуть с себя все, что могло прилипнуть к ней. Она словно ощутила прикосновение мягких тел и холодных лапок. Как ужасно быть отравленным, пригвожденным к полу и высосанным досуха такими созданиями...

Кристофер проверил, нет ли возле них пауков. Вроде бы ни один не упал на них и не побежал за ними — пока. Значит, это были стражи, выставленные около сокровищ Оракула. Какая-то разновидность пауков, мутировавших в разреженном воздухе и темноте, где-то обнаруженная и принесенная сюда, чтобы жалить и убивать людей. Но почему они не увидели ни одного паука в комнате, где хранились сокровища? И откуда взялись их жертвы?

— Чиндамани, Самдап, — скомандовал Кристофер. — Достаньте из сумок всю одежду, которая там осталась. Плотно замотайте руки и лица. Проверьте, чтобы не было отверстий — только для глаз. Помогите друг другу. И торопитесь. Мы потревожили их — и скоро они примутся за расследование. — Он согнулся и быстро повторил все Уильяму. Мальчик достал из сумки Сэмюэля и, дрожа, прижал его к себе.

— Убери Сэмюэля обратно, — мягко сказал Кристофер. — Надо, чтобы руки были свободными.

Уильям неохотно повиновался.

Чиндамани и Самдап с лихорадочной поспешностью заматывали друг друга, используя дополнительные шарфы и гетры, которые прихватили на всякий случай. Когда они закончили работу, Чиндамани помогла сначала Уильяму, а затем Кристоферу.

— Мы все еще можем вернуться, — сказал он ей.

Она покачала головой.

— Нет, — ответила она, — там нас ждет Замятин. Смерть ждет нас и впереди, и позади. Но, возможно, здесь у нас хотя бы есть шанс. Здесь их логовище. Ступени Ямы начинаются за ним. Если мы дойдем до них, с нами все будет в порядке.

Кристофер готов был помолиться, только бы она оказалась права.