- Портили имущество.
- Употребляли продукты не предназначенные для вас.
- Чем нанесли материальный ущерб.
- В этом проекте вас будут называть ну, например, Ангел.
- Хотя писатели далеко не ангелы.
- Пишут при жизни всякую ахинею, ведут скотский образ жизни, пьют, развратничают...
- Нет, Ангел для вас уже слишком, лучше будут называть вас Писатель.
- Мертвый Писатель.
- Там у вас любят мертвых писателей.
- Мертвым писателям там бы жилось хорошо.
- Нет, это для вас слишком, вы этого не заслужили, мы лучше будем называть вас Неизвестный Писатель.
- Ничего нет хуже для писателя, чем быть неизвестным писателем.
- Решено, с этой минуты вы Неизвестный Писатель.
По дорожке Богословского кладбища медленно двигалась похоронная процессия, под ногами шуршали опавшие листья, хрустел песок. Погода была словно специально предназначена для похорон: теплая и влажная, с пожелтевших деревьев, кружась, падали листья, легкий ветерок в кронах деревьев не достигал кладбищенских аллей. Осень вообще красивое время года, особенно на кладбище.
Провожавшие в последний путь скорбные люди с букетиками в руках медленно и печально шли по аллее. Не было вычурных помпезных венков с лентами "От Союза писателей Санкт-Петербурга", "От Администрации Санкт-Петербурга", траурного оркестра с трубачами и барабаном, зато было сразу два гроба. Их несли помятого вида мужчины к заранее вырытым могилам, возле которых уже скучали четверо могильщиков с лопатами. Где-то вдалеке слышалась сирена "Скорой помощи" - она то удалялась, то приближалась снова, как будто разыскивала кого-то между могил.
Гробы поставили на специально приготовленные козлы. Макс - распорядитель похорон, с серьгой в ухе и в дурацкой шапочке, больше подходившей для дискотеки, дал ханыгам, несшим гробы, по стольнику, и они ушли. Остались только близкие. Гробы открыли. В одном оказался Аркадий, бледный с ввалившимися глазами и подвязанной ремешком челюстью, в другом - Анжела. Смерть изменила ее мало, она лежала в гробу, как живая: напудренная, с румянами на щеках, алой помадой... только синяя полоса на шее говорила о ее противоестественном уходе из жизни.
Здесь собрались друзья Аркадия. Андрей, заплаканная подруга Макса, известная петербургская художница Лиза, беспрестанно утиравшая слезы и твердившая, словно бы в бреду: "Они уходят молодыми... моя лучшая работа... они уходят молодыми... такого никогда больше не будет..."; старый друг Аркадия, еще со школьной скамьи, Кирилл, постоянно куривший одну сигарету за другой; какая-то все время сморкавшаяся дальняя родственница Анжелы с хромым мужем. Чуть погодя подошел бывший сосед Аркадия Георгий Сергеевич в черном плаще с четырьмя красными гвоздичками, под руку с ним шла старушка в фасонистой шляпке и темных очках. Печальные, они подошли сначала к одному гробу, потом к другому, положили цветочки и с видом скорби на лицах отошли.
- Можете заколачивать, - сказал Макс-распорядитель, когда все желавшие попрощались. - Хотя нет, подождите, - он подступил к гробу покойника, носившего имя Аркадий, и под недоуменными взглядами собравшихся опустил в него мобильный телефон.
- Я теперь в магазине мобильных телефонов работаю, а ему всю жизнь не хватало связи, - пояснил он свое действие. - Теперь заколачивайте.
Могильщики подняли крышки гробов, но так и замерли с ними в руках.
По дорожке кладбища на всех скоростях с воем сирены, включенной мигалкой подкатила машина "скорой помощи". Из нее, весело галдя, вывалили несколько санитаров в белых халатах с пьяными раскрашенными девками. Один из них подошел к могилам.
- Кого хороним?
Ему назвали фамилии.
- Мужики, сюда! - призывно махнул он рукой.
Санитары, громко переговариваясь, хохоча, гурьбой подошли к гробам. На них зашикали, и они замолчали. Постояли немного, дыша перегаром, поглазели на мертвецов, потом погрузились в "скорую" и, включив сирену, уехали.
- Ну, теперь точно можно, - сказал Макс. - Теперь, наверное, все.
И, правда, желающих больше не нашлось. Гробы опустили в могилы и споро забросали землей. Тут же, тарахтя, подъехал трактор с прицепом, рабочие выгрузили памятник и установили в головах могил. Памятник изображал двух обнявшихся мраморных Ангелов. Не то чтобы лица их были скорбны, скорее одухотворены, они удивительным образом внешне напоминали умерших, как будто художник умышленно старался придать им портретное сходства, и ему это удалось. Все кто пришел на прощание затаили дыхание, заворожено глядя на обнявшихся Ангелов - настолько изящно они были выполнены из мрамора и настолько походили на усопших. Внизу надгробной плиты золотом были выбиты фамилии, имена, дата рождения и смерти. Под именем Аркадия, в скобках, стояла приписка: "Писатель".
Похороны прошли по упрощенной схеме - без прощаний в морге, отпевания в церкви. Поначалу предполагали усопших сжечь в крематории, но Андрей с Максом настояли на том, чтобы тела все-таки захоронили целиком, тем более что в крематории не нашлось свободного помещения для двух гробов одновременно, поэтому решили не разносить гробы по разным комнатам, чтобы родственникам и знакомым не пришлось бегать туда-сюда.
Глава 9
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ
- Да бесполезно, плюньте... он уже умер.
- Ну, давайте, попробуем еще раз, - попросила девушка-стажер, она пока не привыкла к неудачам, поэтому расценивала смерть пациента как личный промах.
- Да бесполезно, Мария Семеновна, он умер, - повторил врач, снимая повязку. - Но если вы хотите, тогда только для вас. Разряд!.. Ну, вот видите, не стучит.
В операционную быстрым шагом вошел высокий мужчина в докторском халате.
- Новокаин в сердце пробовали? - спросил он, быстрым взглядом оценив обстановку.
- Нет! - охотно откликнулась Мария Семеновна. - И тут же повернувшись к операционной сестре: - Новокаин пять кубиков.
Сестра уже протягивала шприц, Мария Семеновна выдохнула и вонзила иглу в грудину.
Жидкость медленно поступала в сердечную мышцу.
И тут же радостный голос медсестры: - Нитевидный пульс...
Глава 10
Я НЕС ТЕБЯ НА РУКАХ
- Ангел?..
Аркадий находился в реанимационной больничной палате, но это не была психиатрическая клиника, рядом стояла капельница. Он, не шевелясь, вглядывался в лицо человека, сидящего в кресле напротив его кровати. Слабый свет белой ночи поступал из окна, но как он ни старался, лица сидящего было не разглядеть.
- Ангел, это вы?!
- Что вы так громко? Это же реанимация - больные могут проснуться...
Да, это был Ангел, Аркадий узнал его по голосу.
- Вы давно здесь сидите?
- Не знаю. Для нас, Ангелов, время течет по-другому. Времени по большому счету вообще не существует. - Аркадий придвинулся ближе, зрение привыкло к темноте, и он уже видел поблескивавшие глаза гостя. - Время и все на земле придумали люди. Все что вокруг вас - условность: стрелку, которая передвигается по циферблату, да и сам циферблат придумали люди для своего удобства. Они же придумали приход старости, люди сами выдумали счет годам... Времени для Ангелов не существует. Но моя задача не разъяснять суть вещей, многие из которых объяснить невозможно, а охранять вас.
- Так вы охраняете меня?.. - в задумчивости проговорил Аркадий. - Охраняете...
Он некоторое время молча смотрел на Ангела, раздражение отчего-то поднималось у него в душе.
- Если вы помогаете мне, то ответьте, почему меня истязали в психиатрической больнице, почему против меня весь мир, почему ищет полиция и санитары... почему должна страдать моя любимая женщина?! Ответьте почему?!
